Мария Сакрытина - Слушаю и повинуюсь
Валид, от души наслаждавшийся зрелищем, с сожалением вздохнул. И вышел из тени.
Приказал изменившимся скрипучим голосом:
– Отпусти.
Голова питона повернулась, потянулась к мальчику и, замерев на полпути, растворилась в воздухе. С тихим хлопком исчезли кольца, а человек, задыхаясь, рухнул на каменный пол.
Валид шагнул ближе, погладил прутья клетки. Поморщился.
Человек с трудом приподнялся, увидел мальчишку и хрипло прокаркал:
– Ты?!
– Ну как вы, о, светлоликий шехзаде? – издеваясь, поинтересовался Валид, жадно глядя на Шакира. – Больше не скучно?
Шехзаде задохнулся – не то от гнева, не то от боли в груди.
– Ты… вероломный… шайтан! Я прикажу тебя казнить! Тебя убьют – мучительно и…
Мальчик усмехнулся и, помахав на прощание, отвернулся.
– Ну, счастливо оставаться.
В воздухе рядом с шехзаде снова соткался питон. Потянулся заинтересованно.
– Стой! – торопливо закричал пленник, отползая подальше от змеи. – Стой! Я… я…
Мальчик равнодушно посмотрел на него через плечо.
– Я тебя озолочу!
– Вы, люди, меняетесь так быстро, – вздохнул Валид, снова подходя к клетке. – И так медленно… Изменись для меня сейчас, шехзаде, – ехидно добавил он. – Проси.
– Что? – выдохнул Шакир.
Мальчишка и питон переглянулись. Змея тихо засвистела-рассмеялась.
– Проси, – лениво повторил Валид, – чтобы я помог тебе бежать. Ну, давай.
– Я шехзаде! – выкрикнул Шакир и тут же пожалел об этом – все еще посвистывая, питон пополз к нему.
– Плевал я, кто ты, – холодно откликнулся мальчик. – Здесь ты – ничтожество, на которое даже хозяин-ифрит смотреть не желает. Тебя отдали слугам-джиннам, как кость – собакам. Ты – ничто. И, кстати, не только здесь.
Прямо перед глазами Шакира оказалась плоская змеиная морда, и Сиятельный на подломившихся ногах рухнул на пол.
Мальчишка, предвкушая, подошел ближе. Посмотрел заинтересованно на пытающегося подползти к прутьям клетки шехзаде.
– Пожалуйста…
– Сайед, – эхом откликнулся мальчик.
Шакир посмотрел на него с ненавистью, но послушно выдохнул:
– Пожалуйста, сайед…
– Плохо просишь, – вздохнул мальчик. И, издеваясь, протянул, отворачиваясь: – Ску-у-учно!
Змеиные кольца снова сжались.
Шакир истово закричал:
– Пожалуйста! Вытащи меня отсюда! Помоги! Прошу тебя!
Валид, смеясь, обернулся. Махнул рукой, и питон, свистя-смеясь, исчез.
– Ну вот. Умеешь же, когда хочешь. Заткни уши.
Шакир, рухнув на пол, торопливо прижал руки к ушам. Но все равно различил мерзкий скрипучий звук, который испустил мальчишка.
Зевнув, Валид ткнул пальцем в один из прутьев, и тот упал рядом с шехзаде.
– Пролезешь? – задумался мальчик. – Отъелся ты, султаныш, конечно… Ну-ка, попробуй.
Шакир быстро протиснулся между прутьев и замер, когда мальчик дернул его за рукав.
– Учти, шехзаде, – пристально смотря Сиятельному в глаза, сказал Валид, – когда вернемся, если ты хоть пикнешь про эту пещеру… Лучше тебе тогда здесь остаться.
Шехзаде резко кивнул, дрожа.
– Умница, – улыбнулся мальчик. – Ну, идем тогда.
Шакир, задыхаясь, мчался по коридорам и лесенкам, пытаясь не отстать от странного мальчика. Тот, не задумываясь, сворачивал на поворотах, будто не раз здесь раньше бывал. Так что когда вдруг остановился перед красивой резной дверцей, Шакир чуть на него не налетел.
Дверца распахнулась и в странный зал с громадными, вычурными колоннами из малахита сначала вылетел смутно знакомый парень, весь в саже и тлеющем рванье. Затем, к ужасу шехзаде – с сердитым шипением выползли две кобры. И заключительным аккордом – лениво прошествовал ифрит собственной персоной.
Светловолосый парень метнулся сначала к ближайшей колонне, потом, заметив мальчишку, – к нему, что-то крича. Кобры окружили троих людей, и только у светловолосого было оружие – какая-то жалкая джамбия.
Шакир в который раз за вечер успел попрощаться с жизнью, когда в рев пламени, шипение змей и крик светловолосого ворвался чистый, точно пение серебряного бубенца, голос – от которого вокруг стал клубами появляться туман… и шехзаде потерял сознание.
* * *– Признайся, ты – колдун?
– А-а-а! – застонал мальчишка, хватаясь за голову. – Да что ты пристал ко мне?! Путешественник я, с джиннами знаком – да. Но я не колдун. Будь я колдуном, нас бы так легко не отпустили. Ифриты ненавидят колдунов. Я, кстати, тоже.
– Но это же после твоей песни и джинн, и ифрит не могли двинуться, – выдохнул Амин, поправляя то и дело съезжающего с плеча шехзаде. Сиятельный благостно пребывал без сознания, пропустив долгий и очень нервный побег из подземелья.
– Ну, песня, – поморщился Валид. – Вот только петь и умею.
Амин недоверчиво хмыкнул.
– А ты сам-то где намострячился так джамбией махать? – в свою очередь, поинтересовался мальчик. – Сноровисто у тебя получалось.
– А ты где петь научился? – «вернул» ему Амин.
Мальчик понимающе улыбнулся.
На плече юноши застонал, приходя в себя, шехзаде.
– Отпусти его, а то свалится, – посоветовал Валид. – Да и мы уже почти у ворот. Пусть сам идет.
Амин осторожно опустил дернувшегося Сиятельного на песок. И по привычке чуть не упал ниц.
– Прекрати, – поморщился мальчик, хватая его за рукав. – Кланяются достойным. Это, – он кивнул на шехзаде, – недостойно.
Амин все-таки согнул спину, торопливо бормоча:
– О, Сиятельный шехзаде, не гневайтесь, он еще ребенок, он просто не понимает…
Шехзаде ошеломленно перевел взгляд на мальчика. Тот щелкнул пальцами и красноречиво вскинул брови.
– Да как ты смеешь, раб, – начал было Сиятельный, быстро поняв, что город близко, а пещера ифрита, наоборот, далеко.
Мальчик снова щелкнул пальцами, и песок рядом с шехзаде как-то странно зашевелился. По-змеиному.
– А-а-а, – испуганно протянул Сиятельный.
– …явите милость… – лепетал ничего не замечающий Амин.
– А… – Шехзаде оглянулся на подозрительно шевелящийся бархан и быстро добавил: – Да, конечно… Уходим! – прозвучало это почти как «бежим!», и Амин тут же вскочил, подставил пошатывающемуся шехзаде плечо, безостановочно бормоча извинения.
Мальчишка плелся позади. Но уже у ворот, когда Сиятельный случайно встретился с ним взглядом, Валид одними губами шепнул:
– Помни.
И выразительно указал на песок.
Сиятельный содрогнулся и первым поспешил в город.
* * *– Ясар меня убьет, – простонал Амин, глядя вслед пышной процессии стражи и евнухов, встретившей своего шехзаде.
– А? – вскинулся мальчик, глядящий почему-то на небо. – Тот бурдюк? За что?
– Я целый день пропустил! Он на меня все беды повесит и платить заставит, – скривился Амин. – О, боги, рынок ведь уже открылся!
– Стой, – успел схватить его за рукав Валид. – Тебя в таком виде там прямо-таки ждут. Не обеднеет твой Ясар, пошли, переоденешься и помоешься. Да и отдохнуть бы не мешало…
– На что?! – воскликнул юноша. – У меня ни гроша.
Мальчик выразительно поглядел на джамбию, прячущуюся за полуистлевшим поясом. Амин схватился за рукоять и тут же отпустил.
– Нет. Это не продам, – твердо сказал он.
– Странный ты, – вздохнул мальчик. И припустил вслед за поспешившим на базар юношей. – Эй, погоди! Серьезно, иди в бани, а я пока тебе прикуплю что-нибудь из одежды.
Амин сжал кулаки.
– Ты, что, не понима… – и осекся.
Улыбающийся мальчик протягивал ему горсть черных жемчужин.
– Подобрал в саду у ифрита, пока убегали. Правда, я молодец?
* * *Сайед Ясар уже начал пыхтеть ругательства в лицо Амину (невесть когда отпустили, а на работу только сейчас явился!), когда увидел вдруг перед носом черную жемчужину.
Бахрец, поперхнувшись, сразу заметил и аккуратный внешний вид работника, и добротную, явно новую одежду.
Булькнул:
– Откуда это?
– Беднякам иногда везет, сайед, – улыбнулся юноша.
Ясар вытаращился на него, как рыба без воды, выхватил жемчужину, уже представляя, кому ее продаст, и прикрикнул на работника, чтобы поторапливался – во дворе ждут не дождутся ящики с персиками. Потом повернулся к занимающемуся покупателями Фараху, отвесил подзатыльник, чтобы товар продавал, а не на Амина удивленно пялился. И вдруг встретился глазами с сидящим прямо на прилавке мальчишкой-вором.
Валид улыбнулся, отправляя в рот еще кусок пахлавы.
– Хотите узнать, где взять жемчуг? – поинтересовался он, не дав торговцу позвать стражу.
Ясар с сомнением посмотрел на ребенка, но все-таки спросил:
– Где?
Валид облизнул пальцы и улыбнулся.
– Есть тут одна пещера…
А чуть позже колдун Фарук совершенно случайно не досчитался весьма ценного амулета Абрады с заключенной туда спящей джинньей.
Зато на стене его комнаты вместе со следами липких пальцев красовалась торопливая вязь на алатийском: «Хочешь вернуть амулет? А получить жезл Манат, дарующий вечную жизнь? Тогда – есть тут одна пещера…»
