Елизавета Дворецкая - Кольцо Фрейи
По лицам хёвдингов Асфрид видел, что эти условия им нравятся: они обещали безопасность Хейдабьору, но в то же время не порочили его чести. Женщин из семьи их конунга, в том числе Госпожу Кольца, не брали в плен, а всего лишь приглашали погостить, пока мужчины уладят свои дела.
– Буду рада повидать свою родственницу Тюру, – величаво произнесла Асфрид.
Как женщина королевского рода, она разделяла ответственность за судьбу его владений. Не в силах выйти на поле сражения, она тоже умела, когда надо, проявить мужество.
Глава 2
Итак, Одиндис, не состоявшая в родстве с королевой Тюрой, оставалась присматривать за усадьбой Слиасторп со всем имуществом, а Асфрид и Гунхильда ехали с Кнутом и его дружиной. На сборы им оставалась всего пара дней.
– Нужно выбрать подарки, – сказала Асфрид, вернувшись в дом Торберна и велев внучке готовиться к поездке в Средний Йотланд.
– Для Тюры?
– Да, и для ее невестки.
– Невестки? – Гунхильда подняла глаза от сундука и нахмурилась.
Она ничего не слышала о том, чтобы Кнут Радостный был женат, и эта мысль так неприятно кольнула ее, что она сама удивилась.
– Да, жены Харальда, его младшего сына.
– А! – Гунхильда вспомнила, что у Горма и Тюры двое сыновей. – А он, оказывается, женат?
– Не совсем, но все же! – Асфрид усмехнулась. – Это дочь Хальвдана, бывшего конунга Съялланда. Когда Горм разбил его, от всей семьи осталась она одна, и ее забрали с собой. Харальд был с ним в этом походе, и ее отдали ему в жены. Но поскольку за нее не платили выкупа, да и в дом она попала как пленница, а от рода ее никого больше не осталось, то ее стоит называть скорее наложницей. Однако другой жены у Харальда нет, и если мы не хотим нажить себе врага в их доме, то следует и ей подарить какую-нибудь безделицу. Вот это хотя бы! – Она встряхнула шелковое головное покрывало, когда-то белое, а теперь пожелтевшее от времени, но еще вполне пригодное. – Такие женщины особенно чувствительны к неуважению.
Гунхильда вздохнула. С одной стороны, жаль было раздаривать наложницам врагов остатки своих сокровищ – долгая война опустошила сундуки. А с другой, в судьбе Хлоды дочери Хальвдана она увидела отражение своей собственной судьбы – такой, какой она могла бы быть. Ведь не придумай они эту поездку в Слиасторп, возможно, сегодня сама Гунхильда уже была бы пленницей, а потом и наложницей Кнута, или Харальда, или самого Горма… И только норны знают, не грозит ли ей подобная участь в будущем. Ведь чего они достигли на сегодняшний день? Только обещания отвезти их с бабушкой к королеве Тюре, но именно поэтому новое столкновение между Гормом и Олавом неизбежно! И только Один знает, к чему все это в конце концов приведет.
– Не очень-то мне хочется водить дружбу с наложницей… – пробормотала Гунхильда. – Неудача заразна…
– Тем не менее, она член семьи Горма, и ссориться с ней не стоит. Ведь как знать…
– Что? – Гунхильда посмотрела на бабку.
– Как знать, сколько времени нам придется провести в доме Горма…
Ранним утром, как и было условлено, к воротам усадьбы Слиасторп подкатила повозка, в которой сидела старая королева Асфрид в окружении мешков и сундуков. Две служанки шли следом, двое рабов-мужчин вели в поводу еще двух лошадей. Как и в прошлый раз, Кнут сын Горма вышел встретить ее и помочь выйти из повозки.
– Мои люди уже готовы, – сказал он, подавляя зевок: час был ранний. – Отдохни немного, и тронемся. Хорошо, что у вас есть лошади.
– Нужно чуть подождать, – заметила Асфрид. – Моя внучка едет следом.
– Твоя внучка уже взрослая?
– О да! Это единственная дочь моего младшего сына Олава и единственная ныне девушка в нашем роду. Да вон она.
Обернувшись и поглядев на дорогу, по которой приехала, королева Асфрид указала рукой. Кнут обернулся.
Хмурое зимнее солнце, проглянув меж туч, осветило каменистую дорогу, местами покрытую островками полурастаявшего снега. Светло-серый, почти белый конь сам казался сделанным из этого снега – или облаком, спустившимся к земле. Хвост и грива развевались, будто метель, и всадница в синем плаще и с вьющимися по ветру длинными рыжими волосами была подобна валькирии, мчащейся на битву. При свете дня она казалась еще лучше, чем в дрожащих отблесках пламени, и Кнут застыл, не в силах отвести глаз. Он снова видел свою богиню Фрейю и теперь уже знал, кто она; но и открытие, что эта девушка – обычная смертная, ничуть его не разочаровало.
Подъехав к воротам, она остановилась, рабы подбежали, чтобы помочь ей сойти с седла. Кнут было двинулся, но остался на месте. Гунхильда подошла к бабушке.
– Кто этот человек, ростом и всем видом так похожий на конунга? – весело обратилась она к Асфрид. – Должна ли я приветствовать его как Кнута сына Горма или как Харальда сына Горма? Ведь не может быть, чтобы он был простого рода!
– Да ты же меня знаешь! – Кнут наконец пришел в себя и улыбнулся. – Неужели у женщин и впрямь такая короткая память, как говорят, и ты всего за три дня успела меня забыть?
– За три дня? – Гунхильда вытаращила глаза в выразительном недоумении. – Я никогда тебя не видела. Может, ты сам скажешь, как мне тебя называть?
– Я уже отвечал тебе на этот вопрос.
Гунхильда обернулась к Асфрид с выражением недоумения и легкой обиды.
– Он смеется надо мной! Кто этот человек и почему он думает, будто я его знаю?
– Это Кнут сын Горма, сын королевы Тюры, нашей с тобой родственницы через моего деда Сигфреда конунга, – обстоятельно пояснила Асфрид с самым достойным и невозмутимым видом. – А почему он думает, будто ты должна его знать – наверное, он так прославлен в Йотланде, что лишь невежды не поймут с первого взгляда, кто перед ними. Надеюсь, он простит девушку, которая не по своей вине осталась в неведении.
– Но ты же приезжала сюда! – воскликнул Кнут. Он не был ловок в спорах, но теперь понял, что ошибался, думая, будто ему все ясно. – Приезжала ночью, на пир в честь Дня Фрейи!
– Я? – Гунхильда вытаращила глаза. – Я приезжала? Что ты такое говоришь, Кнут конунг? Как я могла сюда приехать в День Фрейи? Как я могла бы сама отдаться в руки враждующего с нами рода, пока не заключено даже перемирия? Разве я похожа на сумасшедшую? Я надеялась, что моей бабушке, мудрой королеве Асфрид, удастся склонить тебя к миру, но как это могла бы сделать я, молодая несведущая девушка?
– Но мне ведь это не приснилось! Ты была здесь! – Кнут оглянулся на своих людей, которые дружно закивали. – Ты приехала – правда, конь был другой, вороной, – и мы все подумали, что к нам на пир явилась сама Фрейя! Любой бы подумал… – добавил он, еще раз оглядев Гунхильду, и по тону его было ясно, что он хочет сказать: такую красивую девушку всякий примет за богиню.
Сейчас она казалась даже более красивой, поскольку при свете дня яснее была видна нежность белой кожи, прелесть каждой черты лица, яркий румянец, золотистые веснушки на чуть вздернутом носике, серо-голубые глаза, будто весеннее небо, омытое первым теплым дождем. От влажного воздуха ее волосы распушились и окружали голову и фигуру девушки, будто облако сияющего пламени.
– О боги… – прошептала Гунхильда с потрясенным видом. – О Фрейя…
Изумленными глазами взглянув на Кнута, она перевела взгляд на Асфрид.
– Надо думать, я поняла, в чем дело! – Королева Асфрид кивнула. – Боги благосклонны к тебе, Кнут конунг. В свой праздник Фрейя и правда спустилась с небес, желая повидаться с тобой, но чтобы не ослепить и не свести с ума смертных истинным видом своей красоты, она приняла облик моей внучки. И мы от всего нашего рода горячо благодарим богиню за эту честь! – Асфрид подняла ладони к небу, потом поклонилась. – Да славится вечно Невеста Ванов! А мы ежегодно будем приносить Всаднице Кошек особые жертвы в этот день в благодарность за ее великую милость и завещаем делать это всем потомкам!
Гунхильда, будто от волнения, спрятала лицо на плече у бабушки. А Кнут, глядя на нее, все шире расплывался в улыбке. Всякому лестно, если для свидания с ним сама богиня спустится из небесных палат! И вдвойне приятно, если она для этого изберет облик такой красивой девушки. Но не меньше радовало и то, что сама девушка, в отличие от богини, не уехала в Асгард.
– Я рад, что Фрейя удостоила меня вниманием, и тоже буду приносить ей особые жертвы в этот день! – сказал Кнут. – Но не менее я рад и тому, что ты, йомфру Гунхильда, живешь здесь, на земле, и благодаря богине я даже сумел повидать тебя раньше, чем ты меня. С удовольствием буду сопровождать тебя и твою бабушку к моему отцу и матери. Следует думать, богиня вмешалась, чтобы помочь нашим родам преодолеть вражду.
– Ну а если боги этого желают, они укажут и средство, – согласно кивнула Асфрид.
Гунхильда наконец подняла лицо, повеселевшими глазами взглянула на Кнута и улыбнулась.
