Екатерина Азарова - Охотники за луной. Противостояние

Сефер приблизился так близко, что я чувствовала его дыхание. Я старалась не смотреть на него, сосредоточившись на амулете. Работает! Он сказал, что он работает! Хотя, ведь это и так понятно. На шее, порезанную моим клинком тогда в пещере, не было и следа от раны. И он просит всего лишь поцелуй… Цена, что я с радостью заплачу, чтобы Ален мог вернуться к нормальной жизни. Я протянула руку, коснулась пальцами камня, одновременно чувствуя жар кожи и слыша стук сердца Марка, и потянулась к его губам…

Происходило невероятное. Никогда раньше, мне не приходилось испытывать подобное. Чувство непонятного счастья, правильности происходящего, а все сомнения и страхи отходили в сторону. Где-то вдалеке прогремел гром, краски смешались в единое пятно, а я снова потерялась в калейдоскопе эмоций. Кровь кипела, иначе и не скажешь, ноги подкашивались и, я сама не заметила, как обняла Сефера за шею второй рукой, хотя первую так и держала на камне, где-то на краю сознания ощущая биение не только сердца в мужской груди, но и слабую пульсацию амулета. Марк и сам обнимал меня, крепко прижимая к телу, с каждой секундой наполняя поцелуй неистовой страстью и жаром.

Не знаю, сколько прошло времени, когда Сефер отстранился. Я пыталась отдышаться и оставаться на ногах, когда его следующие слова прозвучали, как гром среди ясного неба, низвергая меня в пучину ненависти.

— Но я не могу назвать себя безумцем. Я схожу с ума по тебе, но не настолько, чтобы добровольно отдать амулет… Но мне однозначно нравится, когда ты добровольно отвечаешь мне.

Я потрясенно посмотрела на Сефера, не в силах поверить, что он вот так обошелся со мной. Заставил поверить, что камень в моих руках, но использовал даже не обещание, а так, предположение, чтобы добиться желаемого.

— Мерзавец, — тихо прошептала я.

— Есть немного, — улыбнулся Сефер. — Но день примирения богов закончился, а значит, я больше могу не сдерживаться. Ты согласна?

У меня не оставалось слов. Я медленно посмотрела в окно, где не осталось и намека на день, повернулась обратно, а дальше, как и тогда в пещере, рука взлетела сама и ладонь обожгло от удара по щеке Сефера.

— Заслужил, признаю, — улыбнулся Сефер, потирая лицо, и тут же схватил меня за руку, когда я попыталась уйти, осознавая только что озвученную опасность.

— Все неизменно в этом мире, — послышался голос Клеандра. — Как Ворг и Селена ругаются, но не в силах забыть друг друга, так и их тени поступают также. Но день примирения богов закончился, так что мужчина не может более оставаться в обители Интры.

— Извини, Верховная. Мы уже уходим.

— Нет, мальчик мой, уходишь только ты, — спокойно парировала Клеандра. — А она остается.

— Я так не думаю…

— Хорошо. Ты можешь взять ее в жены и, если она согласится, тогда я с радостью благословлю ваш союз и сама подготовлю деву к важнейшей для нее ночи.

— Но разве… — на лице Сефера промелькнула растерянность.

— А как ты хотел? — рассмеялась Клеандра. — Забрать ту, что своей милостью отметили боги, вот так… подчиняясь мимолетному желанию и прихоти? Причем из Храма, и против ее воли? Ты глупец, в таком случае. Так что, или ты делаешь предложение и получаешь согласие, или покинь Храм, ибо Интра осеняет своей милостью только добровольные союзы.

— Я не могу на ней жениться…

— Я не хочу за него замуж…

Наши слова с Сефером прозвучали одновременно. А взгляд, растерянный его и пылающий злостью мой, скрестились на мгновение и разошлись.

— Тогда разговор закончен, — жестко сказала Клеандра. — Покинь Храм, последователь Ворга.

И что-то такое было в ее голосе, потому что Сефер развернулся, окинул меня взглядом и ушел. А я отшатнулась и обессилено села на ступеньки.

— Что же ты наделала, девочка моя? — тихо сказала Верховная. — Зачем отдала предпочтение одному из богов? Зачем привлекла к себе внимание Ворга в столь важный день? Свет, что боги так щедро дарят единственный раз в году, должен был принести ясность в мысли, успокоить и примирить магию, которая окутывает тебя подобно облаку, но при этом не снять защиту. И словно в насмешку над их милостью, ты лишь изображала смирение, не позволила благости праздника вылечить израненную душу и успокоить воспаленную гордость. Зачем ты сама усложняешь себе жизнь? Почему не хочешь дать богам помочь? Как ты могла позволить себе немыслимое и показала им, что они не равны? С тем же успехом, ты могла подарить поцелуй другой тени и сделать того врагом Ворга. Я думала, здравый рассудок все же преобладает над желаниями крови…

— Я никого не выделяла, — едва не плача воскликнула я. — Что же до поцелуя, то…

И тут я замолчала, припомнив слова Сефера. Он-то видимо был в курсе, что существуют запреты, о которых меня не уведомили, поэтому так и настаивал, чтобы я сама сделала выбор и решилась на поцелуй.

— А как я должна была себя вести? — еле слышно уточнила я.

— Селена — послушная дочь своего отца. Она не перечит ни Всеотцу, ни другим богам. Ее поступь легка, а взгляд кроток. И уж тем более, она не целует бога войны.

— Надо было сказать мне об этом, — заметила я.

— Это было твоим испытанием, девочка, — покачала головой жрица. — Именно поэтому ни вода, ни вино, как и еда не касались твоих губ. Ты должна была остаться чистой во всем, но выдержав малое, ты совершила самую большую ошибку.

— Он обманул меня, — тихо сказала я. — С тех пор, как я встретила его, вся моя жизнь похожа на нескончаемую вереницу из ошибок и дурацких поступков. Но, иначе не получается. Гордость — единственное, что позволяет мне сохранить саму себя и не дает раствориться в мыслях о нем.

— Он мужчина. Ложь и пустые обещания в их крови. Оставайся сегодня в Храме. Он защитит тебя и все же сделает то, что должно было свершиться еще днем. Но, молись, чтобы твой поступок не принес тебе бед. А завтра, отправишься домой и советую попросить брата назвать имя твоего мужа, ибо если ты не хочешь быть с Сефером, то только законный брак или служение Храму уберегут тебя от его страсти. — Клеандра вздохнула, поднялась и некоторое время еще стояла, не сводя с меня взгляда, а затем подала мне руку и повела за собой.

Эту ночь я провела в одной из келий. Сон не шел, как не смогла я проглотить и кусочка из принесенного мне позднего ужина. Только жгучая обида, злость и желание мести бушевали внутри. А когда на небе появились признаки наступающего утра, то решение, что ограбление Сефера — правильная идея, накрепко застряло в голове. Но потом, когда я все же смежила веки, стало странно спокойно и легко.

То, что боги были недовольны моим поведением, я убедилась, когда вернулась домой и увидела огромный букет. Только один человек так старательно скупал все растения в округе, несмотря на цену и сочетаемость цветов. А значит, нелегкая принесла в наш дом Карризи. У меня все похолодело внутри и только я собралась пробраться наверх незамеченной и сделать вид, что меня нет, как в холле показались брат и галгарец.

— Элера, — кивнул мне брат.

— Леди де Ансар, — церемонно склонил голову Карризи, пересек холл и, схватив мою руку, прижался к ней поцелуем, — бесконечно рад, что Храм отпустил вас для меня. Город полон рассказов, как прекрасна была Селена в этом году.

— Но, — я растерянно посмотрела на брата, — тайна теней богов сохраняется незыблемо.

— Так все и есть, но мне не составляет труда, при необходимости, определить место, где находится та, что несет на себе печать Сааяры, поставленную мною лично.

Я едва не застонала. За что?! Избавиться от одного следопыта, чтобы по твою душу появился новый?

— Благодарю за столь приятные слова, милорд, — я склонилась в реверансе. — Тогда, вы позволите покинуть вас, чтобы отдохнуть, ибо церемония крайне вымотала меня?

— Прекрасная Элера, — улыбнулся Карризи и я похолодела от этого оскала, — я уже столь долго пытаюсь получить ваше согласие на прогулку, что было бы глупо не воспользоваться редкой возможностью, раз застал вас дома и не в постели. Позвольте, я не буду снисходителен к вам сегодня и настою на вашем обществе.

Я взглянула на Алена, ибо внутри царила паника, но брат был необычайно задумчив и рассеян.

— Ален? — окликнула его.

— Иди, Элера. А вы, Карризи, будьте любезны и верните сестру как можно скорее.

— Несомненно, — качнул головой галгрец. — Мы только пообедаем и совершим небольшую прогулку.

— Моей компаньонки нет, — судорожно воскликнула я. — А без нее, для леди не дозволительно появляться в обществе мужчины.

— Только наедине, — улыбнулся Карризи. — Мы же все время будем на людях. Вам не строит так переживать о своей репутации. Она останется такой же кристально чистой и незапятнанной, как и сейчас.

— Ален? — снова посмотрела на брата.

— Я не возражаю.