Дарья Кузнецова - Слово Императора
Незнакомец не ответил, а я осторожно подошла, с интересом его разглядывая. И чем ближе я подходила, тем четче проступали очертания фигуры.
На обнаженной спине мужчины я увидела вязь застарелых шрамов, складывающуюся в какой-то явно осмысленный, но непонятный мне узор. Это было похоже на руны, но незнакомые, чужие, и гораздо более сложного начертания, нежели в орсском языке. А еще оказалось, что мужчина медленно и задумчиво поглаживает по голове лежащего подле олуна. Кот показался знакомым.
– Значит, Первопредок – это ты? – Я без боязни опустилась на корточки рядом с ним. Мужчина с трудом оторвал взгляд от горизонта и сфокусировал на мне с таким видом, будто я – галлюцинация и рассматривает он меня исключительно из вежливости.
К моему удивлению, глаза у него были совершенно обыкновенные, человеческие, серые. В чертах лица сходство с моим мужем прослеживалось, но не портретное, а скорее родственное.
– Ну вроде того, – тяжело вздохнул он наконец.
– А здесь ты что делаешь? – поинтересовалась я, оглядываясь и не обращая внимания на его нескрываемое нежелание общаться. Раз уж снится мне такой странный реальный сон, значит, надо пользоваться моментом.
Первопредок встряхнулся, энергично потер обеими ладонями лицо и вновь уставился на меня, только на этот раз взгляд его стал гораздо более осмысленным.
– От мужа твоего прячусь, уж больно настырный, – усмехнулся он.
– Зачем? – опешила я. – И почему у меня во сне?
– Да я думаю через тебя передать ему пару слов, может, он меня тогда оставит в покое? – сказал собеседник.
У меня появилось ощущение, что я, а точнее, весь мир вокруг сошел с ума.
– Он тебя оставит?! – ошарашенно уточнила я. – Кто из вас двоих вообще должен больше радеть о спокойствии оборотней?
– Ну вот еще, давай ты теперь нотации читай, – скривился Первопредок. А я вдруг поняла, что мой собеседник еще довольно молод; не мальчишка, но лет двадцать пять – максимум. – Я от него из-за них и прятался.
– В смысле?
– В прямом, – терпеливо пояснил собеседник. – Из-за дирижабля. Если Руамар узнает, что это все моих рук дело, будет долго ругаться, а я этого не люблю.
– То есть отравление команды – твоих рук дело?! – дошло до меня. Ощущение безумия окружающей реальности усилилось. – И с какой целью ты угробил сотню собственных потомков? – растерянно хмыкнула я. Возмущаться, правда, благоразумно не стала: с богами шутки плохи, особенно если боги с отклонениями в психике. Впрочем, откуда мне знать, может, они все такие? Я других-то никогда не видела. И что-то мне подсказывает – это к лучшему.
– Подумаешь, сотня, – фыркнул он. – Мне надо было, чтобы того идиота нашли свои, и как можно скорее, а это был самый быстрый и удобный способ.
– А вот так присниться и сообщить координаты?
– Нельзя, – поморщился он. – Не могу я напрямую вмешиваться, это не по правилам.
– А рассказывать об этом можешь? – Разговор становился все интереснее и интереснее, и я устроилась поудобнее, усевшись на камни и вытянув ноги.
– О прошлом можно, о настоящем и будущем нельзя, – отмахнулся Первопредок. – Правила такие, нельзя смертным лишнюю информацию выдавать, чревато. Вот тот псих нахватался случайно, умом тронулся и пытался локальный конец света устроить. Оно мне надо?
– Зачем ему конец света? – Вопросы толкались в голове, и хотелось задать их все сразу. А то вдруг богу надоест мое общество и он сбежит?
– Не, он же не специально, – возразил собеседник. – Просто не надо людям соваться в междумирье и таскать оттуда всякую пакость. Мелочь-то ладно, а вот если за мелочью что покрупнее само явится, вот тут всем станет весело. Нет, мы-то его вытолкаем взашей, но вы, смертные, такие хлипкие! Половина популяции вымрет, потом пока еще порядок восстановишь… Ты Руамара, кстати, об этом тоже предупреди, чтобы не вздумали исследования продолжать. А то разгневаюсь.
– Конечно передам. Только я так и не поняла, почему ты не мог то же самое ему сказать? Он бы понял.
– Он бы лишнее начал спрашивать. А мне с ним тяжело спорить, Владыка все-таки.
– Ты мне приснился, только чтобы рассказать про того мага? – сменила тему я. Очень хотелось выяснить, почему богу трудно спорить с собственным же созданием, кем бы оно ни было, но интуиция посоветовала умерить любопытство и не лезть в дела, которые меня никак не касаются.
– А? Нет, не про это. Про книжку, которую они нашли, ну и так вообще, историческую справку дать. В общем, получилось довольно просто: нам пришлось удирать из другого мира, спасая свои жизни. А чтобы этот мир нас обратно не выкинул или – того хуже – в междумирье, пришлось спешно придумывать, как к нему привязаться. На мое счастье, как раз пара пустынных котов под руку попалась. Потом мы, конечно, познакомились с местными, пообщались, они проявили сочувствие и разрешили воспользоваться доступными ресурсами для восстановления численности; творить-то в чужом мире я вообще не имею права. Придумали ритуал, внесли условие строгой добровольности смешения крови. Потом, когда необходимость в этом исчезла, отвадили вас от смешанных браков, для чего пришлось подправить ход истории и усложнить действие зелья. Конечно, полезли всякие побочные эффекты, но зато удалось вас разграничить.
– А не проще было от него совсем отказаться?
– Проще, конечно; но надо же было оставить лазейку, – хмыкнул он. – Мало ли зачем пригодится! Тебе-то грех жаловаться, вон как удачно все вышло. Кроме того, уж очень любопытные побочные эффекты получились.
– И чего в них любопытного? Пару друг от друга тошнит, а все равно тянет.
– Это уже не ко мне претензии. Я, что ли, заставляю их такие браки устраивать? – недовольно фыркнул он. – Если брак добровольный, все очень здорово получается; на своего несостоявшегося мужа посмотри и его жену, ведь полностью довольные жизнью существа!
– А какие дополнительные условия, если не секрет? – продолжила расспросы я, мысленно принимая справедливость возражений собеседника. Действительно, это свойство зелья оборотни могли использовать самостоятельно, без гласа свыше.
– Там много всего было. Во-первых, для человека это должен быть первый сексуальный опыт. Во-вторых, оборотень должен лично проявить заботу; не обязательно лечить, тут главное эмоции, но лечение – наверняка. В-третьих, человек должен быть психологически стойким и способным перенести подобное превращение. Ну и в-четвертых, добрая воля никуда не делась, просто должно присутствовать не только согласие на ритуал, но и согласие обоих на это превращение.
– То есть ты хочешь сказать, я сама согласилась на подобные изменения?! – неприлично вытаращилась я на Первопредка.
– Не обязательно сознательно, просто не возражала против них. Если ты хорошо подумаешь, то сама поймешь, что все получилось как нельзя лучше. Тут тебе и дополнительная защита, и дети, и продолжительность жизни; оборотни, конечно, ненамного более живучие, чем вы, но среднестатистические двадцать лет сверх обычного – тоже неплохо. Мужа попроси, кстати, чтобы с тобой позанимался и помог освоиться, а то сам он может не догадаться. Ладно, пойду я, а то у вас там уже утро.
– Погоди, еще один вопрос! Ты не знаешь случайно, что это за жрица – Рууша и не ты ли ее посылал ко мне? И что она со мной сделала?
– Рууша, – он слегка поморщился, – вы ее Праматерью называете. Ну то есть не вы, а оборотни.
– Это – твоя жена?!
– Да вот еще, – недовольно фыркнул он. – Это как раз вторая из двух первых оборотней, Рууша Таан-вер.
– А первый? – спросила я.
Мужчина некоторое время буравил меня пристальным взглядом, а потом обреченно махнул рукой.
– Не хочу я ничего придумывать, надоело уже. Я, я первым был! – устало вздохнул он. – Ты только особо не распространяйся, не поймут. Рууша – моя старшая сестра, а я не бог, просто очень сильный и талантливый маг крови, есть в некоторых измерениях такие. Правда, мы и не люди были, немного другие существа… ну да это не важно. Нас просто сильно потрепало и изменило в междумирье, когда мы из собственного мира сбегали, это все-таки не для смертных место. Но в итоге местные боги приняли за своих и сами предложили восстановить свой народ. Было как-то боязно отказываться, пришлось соответствовать. Что до Рууши, ничего плохого она тебе не сделала. Так, подправила немного, чтобы ты уж с гарантией превратилась. Ну и запах стабилизировала, чтобы не заметили те, кому не надо.
– И что же она «подправила немного»? – мрачно уточнила я.
– Мозги, – фыркнул он. – Вы, люди, такие упрямые, словами не передать! Еще начала бы противиться изменению, а это никому не надо.
– Ты же говорил, напрямую вмешиваться нельзя?
