Лана Ежова - Огонь в твоей крови
— Мне, как Тони, «энергетик».
Катя неодобрительно покачала головой:
— Вик, а ты знаешь, что в банке «энергетика» кофеина в два раза больше допустимого уровня потребления в сутки? Может быть, на сегодня достаточно?
— Допустимый уровень потребления? Серьезно? — Света рассмеялась. — Ай-ай, Петрашова, да ты, оказывается, ботан! А на уроках ведешь себя как нормальная.
— Фоменко, хватит ржать, — велел сын депутата, — Катя ничего смешного не сказала. «Энерготоники» до восемнадцати лет врачи пить не рекомендуют.
— Да ну? Отчего ж тогда ты сам их пьешь? И нас угощаешь? — возмутилась Света.
— А когда я слушался чужих рекомендаций? — Парень самодовольно улыбнулся. — Кать, а ты чай, наверное? И предлагаю посмотреть видео с концерта, раз ты уже спешишь домой.
— Эй, а я? — вспылила отличница. — Почему у меня не спросил? Я что, думаешь, пить не хочу?
— После трех пачек соленых фисташек и тарелки бутербродов с красной рыбой? Ну, конечно, не хочешь, — подколола Тони.
— Свет, я не спросил, потому что ты сама себе выберешь. Ты ведь не откажешься от роли хозяюшки?
Девушка закатила голубые глаза и все же кивнула:
— Конечно, Тема. Я прекрасно ориентируюсь на вашей кухне.
Через десять минут Петрашова забыла о своих тревогах и желании сбежать из неприветливой компании.
— Чем плохо разнообразное звучание? — горячилась девушка.
— Я и не говорил, что оно плохо. У «Падших» это единственная плохая песня.
— Неправда! Текст «Не королевы» лиричен и со смыслом.
— Ага, — фыркнул Артем, — только попсой отдает. Вот если бы Нора пела ее не одна…
— Как ты себе это представляешь? — перебила Петрашова собеседника. — Исповедь брошенной женщины, сумевшей собрать себя по осколкам, будет исполнять Макс? Или их брутальный солист Гоша? А может, вообще Алекс гроулингом?
— Хм, ты права. Хотя пару строк гроулингом там бы не помешало — может, меня бы меньше тошнило.
И парень захрипел прерывающимся голосом часть припева обсуждаемой песни:
Слова любви на асфальте мелом ломким
Давно расплылись под дождем холодным, звонким…
Катя расхохоталась:
— Хватит! Связки порвешь!
— Да… вполне возможно. — Павловский откашлялся.
— А вообще, у Норы голос, который лично мне хочется слушать вечно. За душу берет, наверное, она не только замечательная певица, но и отличный человек.
Артем наморщил нос, словно имея точные представления об участнице группы.
— Кать, я не возражаю против женского вокала. Но когда поет одна она, выходит слишком слащаво. Хотя бы припев, как в «Колыбельной палача», должен исполнять кто-то из парней.
— Что за «Колыбельная палача»? — Девушка растерянно захлопала светлыми ресницами.
— Она в Сети появилась пару недель назад. Ты еще не слышала? — неожиданно обрадовался Павловский. — Сейчас исправим ситуацию!
Наблюдая, как ловко бегают пальцы Артема по клавиатуре, а на лице играет задорная улыбка, Катя решила, что не такой он и заносчивый, как считала вначале. И общение с ним не в тягость, наоборот, с ним даже спорить приятно.
Красивый голос Норы, как всегда, заставил девочку затаить дыхание.
Палач устал,
Палач не спал
Сто ночей
Без горящих свечей.
Тени в доме снуют,
Убийце кошмары плетут.
Жалобный стон
Клинком в душу вошел,
Надежда на спасение тает,
Палач в огне страха сгорает.
Первую строку припева прорычал Алекс, а дальше эстафету перехватил Георгий, пришедший в группу относительно недавно.
Кровь! Кровь! Кровь!
Чужая алая кровь
Стекает с пальцев вновь.
Застывает она на глазах,
Въедаясь в поры на руках.
И снова чистый спокойный голос Норы.
Палач устал,
Палач не спал
Сто ночей
Без горящих свечей,
Без липкого страха.
Его постель давно как плаха,
Он сам туда поднялся,
Когда с жалостью расстался.
Над ним самим занесен топор,
В руках костлявой он быстр и остер.
Из колонок грянул припев, от которого кожа слушателей покрылась мурашками.
Кровь! Кровь! Кровь!
Чужая алая кровь
Стекает с пальцев вновь.
Застывает она на глазах,
Въедаясь в поры на руках.
Композиция закончилась. Помолчав немного, Петрашова призналась:
— Ничего себе колыбельная! Если бы мне подобные пела в детстве тетя, я бы выросла психопаткой.
Парень, сдвинув к переносице брови, поинтересовался:
— А почему колыбельные пела тетя? У мамы слуха нет?
Гостья опустила взгляд и прошептала:
— У меня нет мамы… я сирота.
— Катя, прости, пожалуйста, — искренне извинился Артем и мягко стиснул ладошку девушки. — Я не знал.
В этот момент открылась дверь, пропуская Свету с подносом. Стрельнув хитрыми глазами на их соединенные руки, Фоменко подчеркнуто вежливо проговорила:
— Для Катюши я заварила чай, который ты предлагаешь своим самым дорогим гостям. Ну, а тебе — пиво. Откроешь сам.
Когда они остались вдвоем, Петрашова, стискивая горячую чашку, произнесла:
— Не извиняйся. Я знаю родителей лишь с чужих слов. Отец превысил скорость, а дорога была скользкой после дождя… Выжила одна я, да и то благодаря врачу, сделавшему вовремя кесарево маме.
— Сочувствую, — выдавил из себя ошарашенный парень.
— Да ладно, — отмахнулась Катя с наигранной веселостью. — Когда теряешь то, чего не знаешь, не так грустно.
В комнату ворвалась побледневшая сквозь загар Антонина:
— Артем! Там… там Вике плохо!
Внутри у Кати словно что-то оборвалось, стало холодно и пусто. Опередив парня, она первой вбежала в комнату с домашним кинотеатром. Вика лежала на полу. Денис, опустившись на колени, хлопал ее по мокрым щекам, уговаривая открыть глаза. Света стояла над ними, сжимая в побелевших пальцах ручку стеклянного кувшина — она не придумала ничего лучшего, как выплеснуть ледяной апельсиновый сок в лицо потерявшей сознание девочки.
— Вика! Вика!
На громкий крик подруга не прореагировала.
— Уйди! — с неожиданной силой Катя оттолкнула парня от неподвижного тела.
Заняв его место, приложила указательный и средний палец к сонной артерии. Пульс не прощупывался. Оттянула веко вверх. Зрачок своей чернотой закрывал всю радужку глаза. Катя в ужасе стиснула кулаки. Как учила тетя, стадия «трех нет»: нет сознания, нет пульса, нет реакции зрачков. Значит, у Вики остановка сердца. А у нее всего несколько минут, чтобы ее спасти.
— Звоните в «Скорую»! — оглянувшись на застывших вокруг испуганных ребят, крикнула Петрашова. — И окна откройте! Надо больше кислорода!
После этого Катя начала делать искусственное дыхание «рот в рот». Все, как показывала тетя Марина, недоучившаяся из-за маленькой племянницы студентка медицинского вуза.
Дважды вдохнув воздух в рот пострадавшей, приступила к непрямому массажу сердца. Две узкие ладони надавливали на грудину бессознательной девочки ритмично, сильными толчками. Мысленно Катя считала, молясь, чтобы ее восприятие времени не сильно отличалось от реального… Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать. Дважды вдуть воздух в рот, зажимая пальцами нос Вики. И снова массаж. Раз, два, три… пятнадцать. Опять два вдоха. Раз, два, три… пятнадцать.
После пятого или шестого цикла — искусственное дыхание и непрямой массаж сердца — девушка проверила пульс на шее подружки. Ничего. Ни малейшей реакции!
Катя возобновила свои действия, ставшие почти механическими. Только предательские слезы поползли по носу. И прежде чем она успела взять себя в руки, несколько капелек упало на серое лицо Виктории.
«Несколько минут, прежде чем умрет мозг», — стучало в голове доморощенного реаниматолога. Несколько минут, а дальше серьезные последствия. Чем позже удается запустить сердце, тем выше риск, что в центральной нервной системе Вики наступили необратимые изменения. Нет! Она не могла допустить, чтобы ее подруга превратилась в пускающий слюни «овощ».
В очередной раз проверяя пульс, Петрашова ощутила слабое биение крови в сонной артерии. Обрамленное прилипшими прядями лицо на глазах розовело, избавляясь от смертельно-серого оттенка. Зрачки сузились. И хотя девчонка начала самостоятельно дышать, Катя продолжила оказывать ей помощь в ожидании бригады врачей.
