Наталья Мазуркевич - Скандал – не повод жениться!
– Не было, – подтвердила я.
– Правильно. Поэтому, чтобы вы могли сойти с корабля и погулять, Танар сделал на ваше имя запрос с приглашением. Таким образом он гарантировал, что вам есть где остановиться, едой и прочими необходимыми вещами вы будете обеспечены, а в случае каких-то правонарушений, которые вы бы могли совершить, он также понесет за них ответственность, как сторона, вызвавшая вас сюда. Соответственно, и компенсации, положенные вам за ущерб, причиненный риентанцами, курировались также им. Поэтому, когда из-за наших служб вы не смогли сесть на свой корабль, виновная сторона обратилась к Танару, чтобы с ним обсудить вопросы компенсации. Теперь вам все понятно?
– Да, спасибо, – медленно проговорила я. Все было так логично изложено, что я не могла найти нестыковок. Похожая практика существовала и у нас, но без такой тотальной ответственности приглашающей стороны. Но что взять с инопланетников? Понять их сложно, оставалось только поверить и принять.
Лиран не стал продолжать разговор, следя за дорогой. Косичка же опустил кресло так, чтобы его голова оказалась буквально у меня на коленях, и подставил лицо солнышку, жмурясь, как довольный кот. Еще бы сметаной губы измазать – и не отличить будет.
Почувствовав – хотя правильнее будет сказать – добившись – внимания, Косичка состроил просительную физиономию и жалобно улыбнулся. И вот как такому откажешь? Наверное, где-то в далекой галактике и существовал способ не попасть под очарование юных риентанцев, но мне он был неизвестен. Зато сугубо женский рефлекс гладить и тискать все милое и пушистое в наличии имелся, из-за чего и процветало Косичкино просительство.
Вздохнув, я стянула резинку с одной из косичек и принялась переплетать обтрепавшееся безобразие. К возвращению домой Танан выглядел почти прилично, разве что на пиратский манер.
Аэрокар заходил на посадку, а мне становилось все тревожнее. Эксперты по катастрофам полностью поддержали бы мое беспокойство: число происшествий в воздухе заметно отличалось от наземных катаклизмов и аварий. Увы, данная статистика была последним, что пришло мне на ум, едва на горизонте показался уже знакомый дом.
Непроизвольно я поискала глазами зеркальце, но, поймав насмешливый взгляд Танана, нахмурилась и отвернулась, мстительно закончив его косу на середине. Если уж я должна выглядеть как пугало огородное, пусть и сам чем-нибудь да выделяется.
Смешок, вырвавшийся у Лирана, лучше всего охарактеризовал наше общее поведение. Детский сад, ясельная группа. Переглянувшись, мы с Косичкой заключили перемирие, обещая объединиться против общего врага – дяди Лирана. Риентанец, судя по всему, знал, что его ждет, ибо стоило машине коснуться земли, он поднял руки вверх, сдаваясь, и поспешил ретироваться, пользуясь подошедшим подкреплением. Нам бы броситься в погоню, но против основных сил противника мы были недееспособны.
Подпирая дверь, глядя прямо на нас, на крыльце стоял Танар. Осунувшийся за дни нашего отсутствия, он искренне улыбался, радуясь нашему возвращению. Косичка, который еще минуту назад с кровожадным выражением на моське хотел рвануть за дядей, устыдился и бочком направился к задней двери. В обход старшего брата, чтобы по заслугам не получить.
Мне подобной милости оказано не было.
– Мари? – окликнули меня, когда я зашагала след в след за Тананом. Показав мне язык, довольный Косичка скрылся из виду, оставляя наедине со встречающими. Что ж, к этому все и так шло.
– Танар, – проговорила я, стараясь не смотреть на него. Отчего-то стоило мне зацепиться взглядом за его лицо, как мне становилось жарко, будто кондиционер сломался и начал играть на стороне пустыни.
– Вы вернулись, – с непонятным мне облегчением произнес риентанец и, прежде чем я успела что-то предпринять или объяснить, заключил меня в объятия. Недоумевая, я все же решила проявить такт и обняла его в ответ. Разумеется, это была не основная причина, но признаваться, что мне хотелось вновь почувствовать его тепло и запах, я не собиралась.
– Да. Мы не хотели заставлять тебя беспокоиться, – тихо призналась я, зарываясь носом в чужое плечо.
– Хорошо, что вы уже здесь, – тихо проговорил мужчина. И мне показалось, что кто-то мягко коснулся моей макушки. А после теплое дыхание пощекотало ушко. – Я скучал, – признался Танар, прижимая меня сильнее.
– Я тоже. – Меня немного смущала ситуация. Постоянно казалось, что кто-то может выйти и увидеть не предназначенное для него зрелище. Все же я старалась не слишком демонстрировать свои личные отношения публике, а в случае с Танаром… а были ли отношения? Есть ли в его интересе нечто большее, чем воспитание и ответственность? Я не знала ответа.
Сделав над собой усилие, я отстранилась, делая шаг назад. Танар остался на месте, внимательно глядя мне в глаза. Я не смогла долго выносить его взгляд и принялась изучать мозаику, которой было выложено покрытие крыльца.
– Я повел себя недопустимо, прошу меня извинить, – ледяным голосом произнес риентанец. – Позвольте вас проводить?
– Нет, – выдохнула я, ошарашенно глядя на перемены. Танар поджал губы, услышав мой отказ. А я увидела, пожалуй, свой самый большой кошмар во плоти. Абсолютно эмоционально стерильного человека. И к моему ужасу, это был тот, на лице которого мне так нравилось видеть улыбку. Сердце сжалось от горечи, как будто я потеряла что-то до того важное, что считала неотъемлемой частью себя.
– Я вовсе не этого хотела! – Я порывисто дернулась к нему и обняла, не давая уйти или отстраниться. Мне не хватало роста, чтобы говорить ему на ухо, но я знала, что он услышит. Если захочет, но захочет ли? – Я просто не понимаю, что происходит. Тогда, сейчас, к чему все это приведет… Я не знаю, как мне относиться к вам… к тебе. Не знаю, как правильно реагировать. Я не привыкла думать о ком-то еще иначе, чем о друге или члене семьи. Но к друзьям я так не отношусь. И я не понимаю, что со мной творится, – последние слова я говорила почти неслышным шепотом. Но он услышал. Развернулся, чтобы оказаться лицом ко мне, нежно взял за подбородок, заставляя посмотреть на него, и поцеловал.
Нежно, как будто бабочка касалась моих губ, благодарно и очень тепло. И я поверила, что все происходит правильно, так, как и должно быть, так, как я всегда боялась и втайне мечтала. По-настоящему.
Я не знала, сколько времени продолжалась эта мимолетная ласка, не знала, хватились ли нашего отсутствия, но понимала, что хочу еще. Что мне мало просто стоять рядом с этим человеком, мало говорить с ним, мало знать, где он. Мне хотелось большего. И ему, я очень надеялась, тоже хотелось бы продолжения.
– Мари, – позвал он. Я посмотрела ему в глаза. Синие, в них мне виделись звездочки. – Ты замерзла, идем в дом.
И он одной рукой приобнял меня за плечи, другой открывая мне дверь и пропуская внутрь. Холл был пуст, и я поблагодарила небо, что никто не ждал нас здесь.
– Все хорошо, – тихо заверили меня, притягивая к себе и вновь заключая в объятия. – Здесь никто тебя не осудит. Ты ведь этого боишься?
– Нет, – призналась я.
– А чего? – спросил он. Ему был важен мой ответ, я видела это по глазам, мгновенно ставшим серьезными, по тому, как напряглись губы, как проявилась морщинка на лбу. Он напряженно ждал ответа, а я медлила, боясь признаться себе и ему в своей главной ошибке. А ничем другим, после моей глупости на корабле и всего, что я успела ему наговорить, это быть не могло.
– Я боюсь, что влюбилась в человека, который не полюбит меня, – обреченно призналась, понимая, что забиваю гвозди в крышку своего гроба. После этого признания я больше не смогу к нему подойти, и только издалека смогу наблюдать за ним, ждать, когда он улыбнется, и мучиться от того, что улыбка адресована не мне.
Я боялась, что это была игра. Жестокая игра с его стороны, решившего проучить своевольную девчонку, посмевшую отказаться от выгодного предложения и теперь отчаянно надеявшуюся на второй шанс. Он не мог не понимать, что делает. Не мог не знать, что происходит. Танан со своими оговорками, семья Танара и его же отношение к ней, его надежность, благородство, забота, которую он проявлял ко мне. Все это заставляло меня думать о нем, думать и вспоминать наше знакомство, наши ужины, когда я делала вид, что читаю, а сама разглядывала его из-за страниц документов, нашу прогулку по парку, совместный поход по магазинам…
Больше всего я боялась, что это было игрой.
Погрузившись в собственные переживания, я едва не пропустила его ответ. Часть его слов канула в небытие, но я услышала главное. То, что заставило выдохнуть с облегчением и прижаться к этому невозможному, невероятному мужчине.
– …боялся, что своенравная девчонка не поверит в мою искренность, – закончил он, касаясь губами моего виска. – И когда я скажу ей, что не хочу ее терять, убежит не попрощавшись.
– Я верю. – Улыбка получилась сама собой, а руки крепче сжали того, кого я не хотела больше отпускать. – И не убегу, – пообещала я, глядя прямо ему в глаза.
