Александра Черчень - Разное счастье нам выпадает
Откуда-то снова появились силы, и я пошла мириться с подругой.
Тенью проскользнула по темным коридорам и наконец оказалась в апартаментах Мариоль.
Мари, свернувшись калачиком, лежала на огромной постели. Взгляд был отрешенный, щеки блестели от слез.
Грудь сдавило острой жалостью и виной. Я не знала, что говорить, и потому действовала интуитивно. Просто забралась на кровать и обняла подругу. Несколько секунд та безучастно лежала, но потом чуть слышно всхлипнула, резко повернулась и крепко обняла меня в ответ.
Сколько прошло времени? Минута, пять или десять? Разве важно? При слабом свете ночника я осторожно гладила Мари по волосам и спине, а она просто лежала, уткнувшись носом мне в плечо.
Какая ирония. У нас всегда плакала и расстраивалась я. Утешала она.
Мы не говорили сегодня. Просто молчали. Но ведь и тишина иногда бывает такой красноречивой.
«Прости меня, – неслышно сказали карие заплаканные глаза. – Я не должна была уходить, так ничего и не прояснив».
«И ты меня прости, – слышала ответ тишина. – Я повела себя эгоистично. Слишком заигралась в «ее высочество Александру вир Толлиман».
«Рада, что ты смогла ею стать, – слабая улыбка на губах подруги. – И не виню. На этом балу Алю бы сожрали и не поморщились. Шансы были только у Александры».
«Я просто не успела вернуться…»
«Тебе и нельзя было…»
Не знаю, сколько длился этот разговор без слов. Мы потеряли счет времени, да и зачем нам это?
Незаметно, под мерное дыхание дорогого человека рядом, я сама уплыла в сон.
К этому разговору мы с Мариоль больше никогда не возвращались, но «первый день принцессы» и связанные с ним перемены навсегда остались в памяти. Да, наверное, и в нашей сути.
Так было надо. Просто надо.
Ведь человеку свойственно меняться.
Следующая неделя прошла нервно и суматошно. На выходные, несмотря на договор, выбраться в резиденцию Хранителей не получилось. Отец устроил выезд, в котором единственная преемница престола конечно же должна была участвовать. Так что все эти два дня в загородном дворце я опять улыбалась придворным, старательно избегала Пламенеющего и едва ли не по кустам пряталась от лорда Гадиса. Притом стыдно за такое поведение мне не было абсолютно. Потому как нервы дороже. Вдобавок, если не сдержусь и наговорю навязчивому дамскому угоднику лишнего, это плохо отразится на мне самой. Так что терпим и при появлении врага на горизонте спешно осуществляем наступление в противоположную сторону. Тактика наше все!
Но если Адис вызывал веселье с ноткой опаски и непонятной брезгливости к самому Синему, то от Евграна я реально бегала как от огня. Проанализировала все происшедшее накануне и поняла, что оно мне не нравится. Не нравится моя реакция на Рыжа. Хотелось ему верить. Очень. А если учесть происхождение мужчины и его непонятные цели и стремления, это было плохо. Очень.
Рыж уже не тот человек, которого я некогда знала. Прошло восемь лет, и большую часть этого времени Пламенеющий был главой СБ своего Клана. Безопасник! Сильный, волевой, жесткий, беспринципный и наверняка не стесняющийся в методах достижения своей цели.
И к этому человеку мне хочется забраться на колени, обнять, прижаться, запустить руки в теплые рыжие волосы и едва ли не мурлыкать!
Я сошла с ума, однозначно!
Но и его отношение… Ко мне никто не относился с таким теплом, настолько бережно. Но я ничего не знаю о его целях! Создатель, что же делать?
Что делать, что делать… Учиться.
По возвращении нас с Мари поменяли местами, и события опять вышли на новый вираж.
Хранители, совместно с не любимой ими «старой вороной» Надин, насели на батюшку, и занятия с Советом все же стали приоритетными.
Бабуля вообще выходила из своих апартаментов крайне редко, но каждое ее появление грозило немалыми переменами.
В течение следующей недели я бешеной белкой скакала между дворцом, департаментом и резиденцией Хранителей.
Короче, хотелось биться головой о ближайшую стенку.
Еще и Лир внезапно стал ехидной наглой сволочью, которая не особо стесняется в методах обучения. Чего я только не наслушалась за это время! Впрочем, через пару дней не выдержала и начала отвечать. Так что теперь цапались мы даже ко взаимному удовольствию. Уже начинала скучать по тому замороженному Хранителю Воды, с которым некогда познакомилась.
Заскоки Лирвейна немного объяснил Мидьяр.
Был уже достаточно поздний вечер, мы сидели на подушках в апартаментах Искусника. Вернее, сидели мы с Ровеной, а Мидьяр завис в полутора метрах над полом в гамаке из силовых нитей и задумчиво переплетал черно-золотые волосы. Сегодня Ярр нас опять удивил. Не знаю, чего он хотел добиться очередной переменой колера шевелюры, но мне такая расцветка навевала мысль только об одном. О пчелках.
Или это намек на его тяжкие труды на поприще моего обучения?
Искусник пытался мне объяснить, как накладывать долговременные иллюзии на ауру. Притом из энергии подопытного, иначе вмешательство иллюзиониста будет слишком заметно. Подопытной у меня была Ровена, но, по словам девушки, никакого результата, кроме сонливости, у меня вызвать пока не получить.
Мариоль в это время в лаборатории мучил Аэрлис. Ну или она его. Там есть варианты…
– Не отвлекайся! – строго прикрикнул Ярр. – Я тут кому объяснять пытаюсь? Тебе или стенке?
– Да не получается! – воскликнула я, окончательно выныривая из уровня лент. – Вот хоть тресни!
– Если поможет, то непременно тресну! – зловеще пообещал Мидьяр.
– Что вы как с цепи сорвались в последнее время? – недоуменно поинтересовалась у Хранителей. – Допустим, ты и так не особо уравновешенный, но даже Лир и Асгард совсем нервные стали. И Мари на Лиса жалуется.
– Мы – маги, – спокойно отозвался Искусник. – Хоть и с гораздо большим потенциалом, но факт есть факт, и из-за того, что пропускаем через себя много энергии, не особо спокойные.
– То есть вы… – так и не решилась озвучить.
– Ненормальные – в понимании обычного человека, – спокойно подтвердил мои выводы Мидьяр. – Кто-то в большей, кто-то в меньшей степени. У некоторых странности не выходят за пределы некоторой эксцентричности, другие скрывают особенности своей психики, а третьи живут так, как велит им Дар и желание.
– Мне вы не кажетесь совсем уж сумасшедшими, – проговорила, глядя на непривычно задумчивого Мидьяра.
– Напомнить, кто ты сама? – вскинул золотую бровь Ярр. – Ты – Проводник, Александра, и сама такая же.
– Если все так сложно, то как вообще магов к престолу допустили? – недоумевала я.
– Аля, – чуть прищурил синие глаза Искусник и немного откинулся назад, – маг гораздо сильнее обычного человека. И они изначально у руля. Вир Толлиманы же пришли к власти из-за своей генной мутации, которая позволила предложить простым людям нечто большее, чем просто грубую силу.
– Если вливать магию напрямую в энергетическое поле, то мир сам распределяет полученную энергию. Естественным, так сказать, путем, – медленно проговорила Ровена. Фейри сегодня была непривычно тихая и задумчивая.
– А потом твой род и Хранители заключили договор, дающий вир Толлиманам неограниченную силу, а нас наконец-то перестали травить и преследовать, – закончил Мидьяр. – Все довольны и счастливы, но, видимо, кому-то устоявшаяся система кажется несовершенной.
– Понятно…
– По поводу поведения магов вообще и Хранителей в частности, – вернулся к изначальной теме Ярр. – Если обычные волшебники зависят только от того, насколько они часто колдуют, то Хранители еще вынуждены сливаться со своими Источниками. Лир ведь тебе рассказывал про адаптацию организма при открывшемся магическом потенциале? – Получив положительный ответ, Мидьяр продолжил: – Так вот, хоть и в несколько меньших масштабах, но все это есть у нас на постоянной основе.
Так, что там Лир говорил? Повышенная нервная возбудимость, гормональные бури, обостренные реакции тела и прочие «радости»…
– Проводник тоже постоянно в таком состоянии? – тихо спросила я.
– Конечно, – согласно кивнул головой Хранитель Грез. – Но потом научишься контролировать силу и сама станешь следить за состоянием организма.
– Весело, – ошеломленно выдала я.
– Так что не удивляйся своим не совсем разумным реакциям и порывам, – вновь подала голос Ровена. – Сейчас еще в пределах нормы, но когда ты станцуешь со стихиями, то первое время будет весело. Кстати, советую заранее подумать о мужчине.
– В каком смысле? – осторожно спросила я.
– В прямом, – невозмутимо ответила Ровена. – Гормоны, обостренные реакции, чувствительность – в том числе и тактильная, физическая…
– Это то, о чем я подумала? – слабым голосом спросила у брюнетки.
– Без понятия, о чем ты подумала, но я говорю о том, что тебе понадобится любовник, – безмятежно улыбнулась черноглазая фейри.
