Ольга Смайлер - Тростниковая птичка
Мы немного помолчали, не знаю, как родные Сая, а я мучительно пыталась придумать тему для разговора.
– Соня, а можно посмотреть на твой браслет? – неожиданно попросила Лина.
Действительно, и у нее с сестрой, и у жены Сибила, и даже у Уны большие, массивные браслеты, уступающие мужским разве что в ширине, сразу бросались в глаза при знакомстве. Мой же – изящный, ажурный, легкий, обнимающий руку чуть выше локтя, был большую часть времени скрыт под одеждой, и я постоянно забывала о его существовании, вспоминая только тогда, когда одежда цеплялась за него. Я принялась осторожно поднимать рукав.
– Сай сказал, что так браслеты носили жены воинов прежде, – пояснила я, чувствуя себя почему-то немного виноватой.
– Это так на него похоже, – фыркнула Лина. – Он на истории и традициях просто повернутый. Хочешь порадовать – купи какой-нибудь талмуд в книжной лавке, и чем больше в нем пыли – тем более счастливым будет Сай.
– Отец, покупая нам с Терри новые штаны или обувь взамен продранной, всегда шутил, что мы с нашими вечными драками и порчей вещей все равно обходимся ему дешевле в содержании, чем рассудительный Сай, – отозвался Сибил. – Он же книги глотал быстрей, чем мы с отцом успевали вернуться с Ак-Тепе. А когда его забрали, отец еще долго не ходил в ту часть, где книжные ряды.
– А куда его отсюда забрали? И почему? – повернулась я к Сибилу.
– Эдвард, его отец, Сая к себе домой забрал, – с видимой неохотой ответил тот после долгой паузы. – Только ты лучше про это у Сая спроси, пусть сам расскажет.
Дальше разговор не клеился, словно воспоминание об Эдварде что-то сломало или испортило. Я увидела, как Сай, встав на одно колено, деловито завязывает шнурки маленькому племяннику, смотрела на склоненную голову мужа, на непокорные светлые пряди, падающие ему на лицо, и мысли мои принимали очень странное направление.
– Сай хочет детей, – вырвалось у меня, – минимум троих.
Повисшая тишина заставила наконец оторваться от разглядывания собственного мужа. Сибил и Лина смотрели на меня с напряженной надеждой. Спас меня Сай, неожиданно налетевший, как вихрь, подхвативший меня на руки и закруживший по веранде так, что я невольно рассмеялась.
– Сааай, – позвал Сибил, когда меня наконец-то перестали крутить, но еще не опустили на пол, – ты такой довольный. Вас можно поздравить?
– С чем? – удивился Сай, потом, видимо, что-то понял, потому что весело ответил: – Еще рано о чем-либо говорить. Мы вообще не думали об этом.
В голосе Сая была беззаботность, и только закаменевшие плечи под моими ладонями выдавали его напряжение.
А вечером был праздничный пирог, и три десятка свечек, и шутливая потасовка Сая с братьями, когда те вознамерились драть его за уши. Некоторые традиции не изменяются с течением лет. Вся семья за столом, покрытым крахмальной скатертью, вазочки с джемом, блюдо со сладостями из «Дядюшки Гарифа», тонкостенный фарфоровый сервиз, шутливые дружеские подначки и перепалки, перемазанные шоколадом мордочки детей. Картинка – хоть сейчас публикуй в детской энциклопедии в разделе «Семья». И мне бы радоваться, но острый взгляд Уны я ощущала почти физически.
Мы сбежали из-за стола самые первые. На пороге Голубой спальни на втором этаже, выделенной нам, громоздились свертки и коробки. Сай открыл дверь, подхватил меня на руки и перенес в комнату, просто перешагнув через это нагромождение.
– Что это? – спросила я, уже догадываясь.
– Подарки, – буркнул Сай, стягивая с себя через голову рубашку, приготовленную Уной к нашему приезду.
– И ты их даже не откроешь?
Сай пожал плечами:
– Ну… дома посмотрю. Потом.
– Сай, так нельзя, – начала сердиться я, – они – твоя семья, они старались, выбирали. А мой подарок ты тоже не захочешь посмотреть?
Муж потянулся ко мне и стал преувеличенно осторожно меня раздевать.
– Сааай! – возмутилась я. – Подарок!
– Что? – невинно хлопнул глазами этот… песчаный кот. – Разве он не передо мной? Видишь, как я осторожно снимаю обертку?
Я вывернулась из его рук, отступила на шаг и протянула ему брелок, который уже некоторое время грела в ладони.
Пальцы Сая зависли над ажурной птичкой, словно он не решался дотронуться до нее, и лицо у него снова стало таким, что я не выдержала и кинулась к нему на шею.
Дом за стенами нашей комнаты жил своей жизнью – перекликались звонкие голоса детей за окном, звякала посуда на кухне, что-то рассказывал своим рокочущим басом мой свекор этажом ниже, кто-то спускался по лестнице. Уж не знаю, в тонких ли стенах была причина или в том, каким был Сай в этот раз, только близость наша была удивительно сладкой, тягучей, неспешной, как мед, которого как раз на Кериме и нет. Тишину комнаты нарушало только шумное, сбившееся дыхание – звуки казались чем-то грубым, ненужным, и поэтому я раз за разом утыкалась в подушку, прикусывала костяшки пальцев или губы Сая, если он закрывал мне рот поцелуем. Сай как никогда походил на тотем своего рода, живущий у него на руке – перетекающие под моими пальцами мышцы и обманчивая плавность движений, несытый взгляд, который тут же прячется под ресницами, кажущаяся беззащитность и бережная нежность, которую может позволить себе только очень сильный, уверенный в себе хищник. При всем своем небогатом опыте я понимала, что эта близость не похожа на все прежние, что она отличается, и почему-то от этого я все сильнее прижималась к своему песчаному коту, словно боялась, что он выскользнет из моих рук. Выспаться снова не удалось – всю ночь Сай не позволял мне ни отодвинуться, ни убрать голову с его плеча, и каждый раз, выныривая из уютной дремоты, я натыкалась на его задумчивый взгляд.
Я моргнула, возвращаясь в реальность. За окном нашего дома в Таншере все также лил дождь, размывая очертания предметов и окрашивая в серую гамму и мир, и того, кто заставил меня встрепенуться. Кто-то в сером воинском плаще с капюшоном, постояв на подъездной дорожке, тронулся к нашей двери. Потом человек под дождем остановился, будто в раздумьях, повернул обратно, снова остановился через несколько шагов, развернулся обратно и решительно зашагал к крыльцу. Я кубарем скатилась вниз по лестнице, рванула входную дверь, не дожидаясь звонка. На пороге стояла промокшая зареванная Хло.
Глава 19
Когда Хло отогрелась под горячим душем и переоделась в выданную мной сухую одежду, я усадила ее в холле на диван с кружкой сладкого чая, в который щедро плеснула коньяка из Саевых запасов. Устроившись рядом, я потребовала объяснить наконец, в чем дело. Глаза Хло снова наполнились слезами. Пытаясь сдержаться, она торопливо отхлебнула из кружки, закашлялась и подняла на меня округлившиеся от неожиданности глаза. Я лишь пожала плечами в ответ – средство помогло, а побочными эффектами в данном случае я решила пренебречь.
– Да скажи уже, что случилось, – потребовала я.
– Можно я у тебя посижу? – все-таки всхлипнула Хло. – Мия бусины своему понесла…
– Брендону? Да ты что! Неужто брачные? – Новость была не то чтобы неожиданной.
– Ну, из нас всех торопыга только ты одна, – еле заметно улыбнулась Хло, раздумав реветь, – нет, так… обычные понесла.
– Думаешь, возьмет? – Став замужней дамой, я несколько выпала из жизни маленького сообщества воинских невест.
– Из ее рук? Да он яду съест, если она предложит, – фыркнула Хло, и я удовлетворенно отметила, что коньяк продолжает действовать.
– И ты сбежала, потому что боишься, что она решит кормить его с рук ядом в вашей комнате? Помешать боишься? – Я все еще никак не могла понять, что же заставило Хло выйти из теплой, уютной комнаты в непогоду.
– Да нет, он ей свой дом показать собирался, так что где поесть яду – они найдут. – Хло вздохнула. – Просто она такая счастливая, светится изнутри, ей поговорить хочется, а я… Я не могу.
Жилетка, в которую плачутся, из меня была не слишком удачная: я не умела утешать, не умела найти нужные слова – все, что я могла, это, как сейчас, обнять снова расплакавшуюся Хло и молча гладить по голове.
Из сбивчивых фраз, перемежавшихся судорожными всхлипами, стало ясно, что Хло тоже выбрала мужчину. Такого, что при его появлении подгибались ноги и порхали бабочки в животе. Судя по эпитетам – контрабанда романтических книжечек в мягких розовых обложечках была поставлена на Кериме на широкую ногу. Но ситуация Хло была отнюдь не такой веселой: ее избранник был женат и брак его был не слишком удачным. Хло искренне пыталась обратить свое внимание на других претендентов, благо выбор у нее был, но ни один из них не шел ни в какое сравнение с тем, что жил в ее сердце. И вот сегодня, глядя на счастливую, прихорашивающуюся Мию, Хло решила, что нашла отличный выход из образовавшегося тупика. Один из воинов отвез ее в Храм, но Старшая Дочь Юстимия, поняв, что Хло никто не принуждает к браку, категорически отказалась принять ее под руку Праматери, пока с момента приезда в Таншер не истечет год. Именно поэтому Хло и бродила под дождем, оплакивая и свое запретное чувство, и невозможность убежать от себя и от мира. Ноги сами принесли ее к нашему порогу, потому что, кроме Мии, я была единственной, с кем она могла бы поговорить об этом, а еще Сай на него немного похож, и вообще…
