Вера Чиркова - Цвет победы
– Аферист – это тот, кто не просчитывает своих действий, а я всегда сначала долго размышляю и советуюсь с сёстрами. И то представление, которое я тебе предлагаю, между прочим, безобидный фокус, у нас похожие на празднике в честь урожая одарённые иногда показывают… правда, размах не тот. Но зато Васт не будет выглядеть благодетелем… мне ведь не показалось, именно это тебя и беспокоило? Твой фокус затмит его пение… Да, я уверена в его намерении именно петь.
Моряна встретила коляску лично и, объявив, что рассматривать невесту раньше времени никому не положено, набросила на Ярославу невесомое, но непрозрачное снаружи кружевное покрывало. Затем повела за собой по каким-то незнакомым узким лестницам, лишь вступив на которые, землянка сообразила, где её высадили.
На собственную свадьбу с чёрного входа, издевалась она сама над собой, но не протестовала, всё сильнее понимая, насколько это бесполезно. Доверившись моряне, нужно просто молча выполнять её распоряжения, нервы целее останутся.
– Щиты не забывай держать, – едва слышно шепнула Афродита, когда они почти достигли второго этажа, и Слава только самоуверенно ухмыльнулась в ответ.
Ей ещё в дороге пришла в голову гениальная идея, если этот шарф из энергии можно так спокойно мысленно растянуть и обмотать, то почему нельзя представить, что он заканчивается крючочками? Или липучками? И она очень тщательно закрепила конец шарфа на все эти воображаемые крючочки.
Они торопливо прошли коридорами и залами второго этажа и в одной из галерей обросли эскортом из десятка морян.
Похоже, торжество намечается намного более грандиозное, чем она могла себе представить, запоздало сообразила Ярослава, но возмущаться было поздно.
Их компания уже стояла на площадке центральной лестницы, откуда открывался вид на щедро украшенный стягами и гобеленами парадный зал. По замысловатым узорам выложенного мраморной плиткой пола гуляло не меньше полусотни шикарно разодетых господ, и на этот раз почти все они были в возрасте и с не менее нарядными жёнами. Значит, наконец-то осмелилась выползти из укрытия столичная знать, сообразила Ярослава, пытаясь разглядеть из-под кружева Костиков, Васта или хоть кого-нибудь знакомого.
И нашла-таки, сначала Дагеберта, сидящего на своём кресле с колёсиками, рядом с ним Адистанну и всех своих детей, а чуть в сторонке и анлезийцев.
Рассмотрела стоящего между Зайлом и Таросом жениха и задохнулась от потрясения, до этого момента ей как-то было не до того, чтобы оценивать внешность Васта. Да и ходил он в основном в неприметной простой одежде и серенькой бандане.
А теперь принарядился в узкие тёмно-зелёные замшевые штаны и удлинённый колет того же цвета с изящной серебристой вышивкой и изумрудами. К ним прилагалась рубашка с пышными рукавами и кружевным воротом, явно сшитая в комплект к платью Ярославы. Довершали наряд высокие тёмные сапожки и богато украшенный пояс, на котором красовался кинжал в отделанных серебром ножнах и какой-то удлинённый футляр. Ливастаэр в этом наряде даже издали казался необычайно юным, стройным и изящным, а шелковистые белокурые локоны, обрамлявшие тонкое, красивое лицо, делали его похожим на эльфа, какими землянка помнила их по картинкам из Инета.
И неудивительно, что взгляды всех присутствующих знатных дам то и дело с жадным вниманием скользили по строгому лицу блондина.
А у Ярославы внезапно отказали ноги. Чем она думала, когда сочла себя вполне подходящей парой этому красавчику? Да её сейчас просто высмеют все эти люди, и будут совершенно правы, курица павлину не пара.
А ведь меньше часа назад, выходя из дома моряны, и напоследок взглянув на себя в зеркало, она почувствовала, как губы сами расплываются от удовольствия. И почему ей казалось, будто розовый жемчуг не сочетается с бледной зеленью матового шёлка? Оказалось, просто невероятно сочетается. И с её серыми глазами и с русыми волосами, заплетёнными морянами в художественно-замысловатую причёску, оставляющую открытыми шею и лоб. Лишь несколько завитков, словно случайно выбившиеся из этого плетения, вились вокруг скул, да лежала на лбу одинокая нитка жемчуга, перекликаясь с длинными серьгами из таких же розоватых бусинок.
– Идём, – легонько подтолкнула невесту моряна, не замечая, что та не в состоянии сделать и шага. – Слава?!
– Не пойду, – в голосе Ярославы звучало отчаяние.
– Слава… не серди меня… и не обижай Васта. Всё это он надел только для тебя… идём, не будь такой жестокой.
– А откуда у него такие волосы? – упрямилась Слава, её пальцы помнили совсем короткую стрижку, сантиметра четыре, не больше.
– Это у них родовая особенность… когда горюют – сбрасывают волосы, а когда радуются – отращивают, – терпеливо шептала моряна, не обращая внимания на присутствующих, уже обнаруживших их появление и замерших в нетерпеливом ожидании.
Васт тоже заметил накрытую покрывалом фигурку, но, не находя под ней знакомой ауры, только недоверчиво хмурился, проклиная тот миг, когда согласился отпустить любимую с моряной. Как предвидел, что ничего хорошего из этого не получится.
– Васт, это ма, – Стан торопливо проскользнул к анлезийцу за спинами друзей и втиснул ему в руки приготовленный букет, – она почему-то слабо ощущается… наверное, научилась ставить щит. И ещё… она сильно паникует, иди же к ней!
– А зачем цветы… – не понял Васт, уже делая шаг вперёд.
– Ей отдашь, у нас так положено, – подтолкнул его в спину сердитый шёпот.
На лестницу анлезиец взлетел почти бегом, стараясь не прыгать через три ступени и помнить про высшее общество столицы, наблюдающее сейчас за каждым его шагом. Хотя всего полпериода назад искренне возмущался, узнав о намерении ле Бенедли устроить по поводу его свадьбы пышный приём.
– Ты не жалел ни сил, ни жизни ради мира и свободы жителей Сузерда и заслуживаешь от них не просто поздравлений, а самой глубочайшей благодарности, – очень серьёзно объявил адмирал в ответ на протесты Васта.
Но анлезиец думал в тот момент не о себе и заботился вовсе не о спокойствии знатных господ, а переживал за Ярославу, заранее догадываясь, как может расстроиться жена. Да, жена… и если бы несколько дней назад, когда он сидел, теряя сознание от духоты и жажды перед упорно долбившими одну и ту же глупость дознавателями, кто-то пообещал Васту любовь, уже приближающуюся к нему со скоростью быстроходного судна, лучник нашёл бы в себе силы расхохотаться выдумщику в лицо. И ответил бы категорично, что такое просто невозможно.
А теперь твёрдо знал: судьба внезапно расщедрилась и подарила ему чудесный, почти невозможный шанс на высшее счастье, и готов был сделать всё возможное и даже невозможное, лишь бы не потерять этот дар.
– Любимая? – нежно выдохнул Васт, оказавшись перед укутанной серебристым кружевом фигуркой и уже точно зная, что Стан не ошибся, вон и подол знакомого платья выглядывает. – Это тебе…
Моряна ловко, как фокусник, сдёрнула с озадаченной таким напором невесты невесомое покрывало, и та не успела ни возмутиться, ни охнуть. А в следующую секунду с недоверчивым изумлением разглядывала восхищённое лицо жениха, явно онемевшего от явившейся его взору картины. И от этого взгляда Васта, совершенно забывшего про букет, про моряну и всех присутствующих разом и рассматривавшего жену с откровенным восторгом, дрогнул и растаял в душе Ярославы внезапный страх, позволяя расслабиться и разжать туго стянутые в кулачки пальчики.
От удовольствия скулы землянки вспыхнули смущённым румянцем, на губах расцвела невольная улыбка, и жених наконец опомнился, шагнул ближе, нежно выдохнул:
– Славочка-а…
Ярослава едва успела принять букет, а анлезиец уже легко подхватил её на руки и понёс вниз, к высокому столу, возле которого их терпеливо дожидались адмирал и верховный служитель главного столичного храма.
Слова, которые говорил им облачённый в праздничное одеяние важный жрец, Ярослава как-то пропустила мимо ушей, занятая собственными мыслями и ощущениями.
Как странно, ещё вчера ей казалось, что это просто брак по расчёту, во всяком случае с её стороны, и она вполне могла представить на месте Васта кого-то другого… того же Зайла. А вот сегодня даже мимолётная мысль о такой возможности сразу вызвала у неё чувство неприятия.
И это было так заманчиво, как, например, выйти в детстве на речку, скованную первым, не посыпанным снегом льдом, и рассматривать сквозь него сонно шевелящиеся водоросли и важно лавирующих между ним рыбин. И так же опасно: можно в любой момент, зазевавшись и не услышав хруста под ногами, оказаться в ледяной воде, среди режущих руки острых обломков.
Но едва Ярослава начинала падать в пучину тревоги, как правая рука Васта, обвившая её за талию, крепче прижимала к себе невесту и его горячее дыхание согревало висок неслышным шёпотом:
