Тереза Тур - Империя Тигвердов. Танго в пустоте

– Хорошо, извините, – улыбнулась я. – Понятно, что вопрос не к вам.

– Его величество просил передать, что завтра прибудет милорд Милфорд.

– Зачем? – Уж кого-кого, а лучшего друга Ричарда видеть мне как-то не хотелось.

– Думаю, он сам доложит.

Семья с интересом прислушивалась к нашей беседе. И только в глазах у Паши не было вопросов. Надо бы поговорить с сыном. Почему-то мне кажется, что он знает намного больше, чем я.

– Вы совсем плохо кушаете, – обратилась к Ирвину мама, кинув на меня укоризненный взгляд. Дескать, совсем заболтала гостя – а он худенький!

– Спасибо большое, я уже сыт.

– Да, мама, я тоже, – поднялась я из-за стола.

– Где мы можем поговорить? – спросил у меня Ирвин.

– Думаю, в моем кабинете вам будет удобно, – вмешался в наш разговор отец.

– Феликс, как доешь – присоединяйся, – посмотрела я на мальчика.

– Можно сразу с вами? – буркнул приемыш.

Я вопросительно посмотрела на Ирвина.

– Конечно. – Он с сочувствием посмотрел на мальчика. – И не переживайте так. В моем заключении нет ничего тайного. Или неприятного.

В результате в кабинет отца отправились все присутствующие. И стоило из-за обеденного стола выбираться?

– Ситуация серьезная, но поправимая, – улыбнулся нам целитель. – Сходная, миледи, с той, когда я сращивал вам порванные нервные окончания.

– Ника? – прошипел отец.

– Травма… – почти и не соврала я. – Погоди, пап.

– Хуже то, что травма молодого человека очень старая. Получена в совсем юном возрасте. Вам было пять дет? – обратился он к Феликсу.

– Шесть, – отозвался тот.

– Вот, – неизвестно чему обрадовался Ирвин. – Понимаете, и скелет милорда, и мышечный корсет формировались под влиянием этой травмы.

– И ничего нельзя сделать? – убито спросил Феликс.

– Я этого не говорил, – обиделся лучший целитель империи Тигвердов. – Я пытаюсь донести до вас и до вашей семьи, что работать придется много. И не только мне. Вылечить вас – не проблема. Срастить раздробленные кости позвоночника, зарастить повреждения спинного мозга, привести нервные окончания в норму. Даже нарастить необходимую мышечную массу на ноги. Это дело, конечно, не одного дня. Но вот будете ли вы ходить… Сможете ли полностью восстановить функции нижних конечностей… Это будет зависеть только от вас. Будет больно. Будет сложно. Это огромный труд. И от того, как вы будете работать, насколько точно готовы выполнять предписания, зависит результат.

– Что от меня требуется? – отозвался Феликс.

– Первую неделю – хорошо питаться, по часам пить укрепляющие настойки. Я пришлю массажиста. И самое главное – пока я не разрешу, – не вставать с кресла. Есть вопросы?

– Почему вы назвали меня милордом? – блеснул глазами Феликс.

– Вы – сын миледи. Следовательно, милорд, – удивленно посмотрел на него целитель. – А теперь, перед тем как отбыть, я бы хотел повторить процедуры. И затем вернемся к ним завтра.

Я поняла, что Феликс не верит ни одному слову, но при этом он улыбался – счастливо и искренне. У меня сжалось сердце.

Ирвин ушел, держа перед собой кулон из черного камня. Посреди нашей кухни возникла радужная пелена портала. Старательно делая вид, что не замечаю открытых ртов и бледных лиц своих несчастных родителей, я попросила у отца мобильник. Мой остался в брошенной квартире.

– У тебя же есть номер Дениса Юрьевича? Я по памяти не помню.

Отец почему-то недовольно посмотрел на меня, но кивнул:

– Есть.

– Пап, а какая машина участвовала в аварии?

– Серая старая «Ауди». Твой красный «пыжик» так и не нашли.

– Получается, и Денис был уверен в том, что я погибла, – прошептала я. – «Ауди» выдал мне он.

– Слава богу, что все закончилось, – пробормотал отец. – Ты знаешь, я готов поверить во всю эту чушь с магами, императорами, целителями, поместьями и милордами. Мне все равно. Лишь бы ты была жива.

– Почему же чушь? – улыбнулась я ему. – Тебе еще в субботу с самым настоящим герцогом знакомиться. Если он ничего не натворит и его отпустят на выходные в увольнительную.

– Сумасшедший дом, – рассмеялся папа. – Но я счастлив!

Все-таки руки у меня дрогнули перед тем, как я нажала на телефоне последнюю кнопку.

– Да, Евгений Николаевич, – тут же снял трубку Денис. – Новости?

– Новости, Денис. Я вернулась.

– Жива… – выдохнул он. И заорал: – Ника! Зараза!! Я чуть с ума не сошел… Жива!

– Спасибо тебе, – вытерла я слезы.

– Я завтра подъеду. Поговорим.

– Идет. Буду ждать.

А утро началось с визита милорда Милфорда, главы контрразведки империи и лучшего друга Ричарда.

– Миледи, – склонился он передо мной. Получилось выразительно. Презрение исполнено было на редкость удачно. Куда там молодому графу Троубрижду – совсем другой класс исполнения. Да и герцогу Борнмуту было далеко до Милфорда. Прежде всего потому, что начальник контрразведки был искренен в своем негодовании.

– Милорд, – насмешливо ответила я и чуть ему поклонилась. – Чем обязана?

– Приказ императора.

– Какого рода?

– Его величество обратил внимание, что вы, миледи, совсем не умеете использовать силу тех артефактов, что на вас надеты. И он распорядился вас научить. И для этих целей выбрал меня.

Голос милорда Милфорда звенел. Наверное, он был польщен той степенью доверия, что продемонстрировал ему император.

Я же… скривилась. Видимо, именно так и проявляется чувство юмора у венценосных особ? Негодующего друга Ричарда он ко мне заслал зачем?

Между тем Милфорд огляделся и спросил – ядовито так:

– Честно говоря, я в растерянности, встретив вас здесь, а не во дворце. Что же вас привело в свой мир? Его величество уже отослали?

Что тут скажешь… Я посмотрела внимательно на милорда. И вдруг поняла, зачем Фредерик отправил ко мне именно его. Император хотел, чтобы начальник контрразведки понял, что мы Ричарда не предавали. А самому беседовать с милордом Милфордом… И не по чину императору оправдываться. Да и не факт, что друг Ричарда ему поверит. Император как маг сильнее. Значит, прочитать, правду он говорит или нет, Милфорд не сможет. А – как я выяснила на примере Ричарда – если сильный маг не может понять для себя однозначно, правду ему говорят или нет, то он считает априори, что ему лгут.

– Что же вы молчите, миледи? – презрения в голосе милорда прибавилось. – Солгать вы мне не можете, я вашу ложь распознаю… А правду сказать стыдно?

Мои родители и Феликс, хоть и не знали имперского – а все пассажи были исполнены именно на этом языке – напряглись. Что уж говорить о сыне.

– Паша, не смей. – Краем глаза я увидела, как он поднимается. Выражение его лица было точно такое, как у Рэма, когда тот решал, что мою честь надо защищать. Срочно. – Милорд Милфорд. Нам надо поговорить.

– О чем же, миледи, нам разговаривать?

– О том, что вы задолжали мне извинения за ваши экзерсисы, – отрезала я. – Паша, принеси мне кошелек из саквояжа, я прогуляюсь до магазинчика. Милорд составит мне компанию.

Сын недовольно дернулся, но пошел выполнять приказ.

– Его величество распорядился вам передать. – Милфорд кинул на обеденный стол пухлый конверт.

– Благодарю, милорд, – холодно отозвалась я – достал уже, право слово.

– Служу империи, – рявкнул он, вытягиваясь по стойке смирно.

Я одарила его злобным взглядом и отправилась смотреть, что же передал император.

Документы на поместье – вот невозможно упрямый! Фредерик Тигверд! Теперь я графиня… Вот кто его просил! Пластиковая карточка – это уже из нашего мира. Слов нет – одна ругань. Вот за кого он меня принимает! Документы на Феликса Журавлева – моего приемного сына. Это спасибо. Листок с моей биографией за эти месяцы, где я там была? Во Вьетнаме? Преподавала в университете города Ханоя? Где же еще могла понадобиться преподавательница по истории России. Ладно, и на этом спасибо. Загранпаспорта – мой и Паши. Документы о съеме квартиры, даже фотографии. Красота!

А это что?.. В отдельном конверте находился листок бумаги, исписанный крупным, резким почерком.

Вероника.

Спасибо вам. За то, что вы есть. За то, что вы такая, какая есть. Я прошу вас – не исчезайте и не прекращайте нашего общения. Я постараюсь больше не поднимать вопрос о ваших взаимоотношениях с Ричардом, но, как вы понимаете, мне трудно удержаться.

P. S. Не надо на меня злиться ни за карточку с деньгами, ни за поместье. И спорить со мной тоже не надо. Я император – и имею право на любую блажь.

P.P.S. И большое спасибо за вчерашние пирожки, которые передал мастер Пауль Рэ.

Я читала письмо и ловила на себе неприязненные взгляды милорда Милфорда.

– Что с вами случилось, милорд? – обратилась я к нему. – Вы с утра какой-то нервный…

– Это недостойно меня, носить вам любовные записки от… императора! – зарычал он. – Это унизительно!!