Франциска Вудворт - Песнь златовласой сирены. Книга 2
Гасс продолжил накрывать на стол, а появившийся в дверях Тень, поинтересовался:
— Чем занимаетесь? — он прошёл к кушетке, где я сидела, и начал просматривать выбранные мною книги.
— Вы знаете, кто были ваши родители? — спросил он, вертя в руках книгу с перечнем дворянских родов и гербов.
Мужчина выглядел уставшим, но брошенный на меня взгляд был цепким.
«Нет. Дядя избегал говорить о них. Знаю лишь, что они умерли, когда я была младенцем. Я всегда думала, что он тяжко переживает смерть сестры».
— Даже так… — чуть протянул он. — Неужели никаких воспоминаний? Мелочей?
«Он говорил, что мама была очень красивой и я похожа на неё», — добавила я. Это было единственным, что говорил мне дядя, иногда с тоской глядя на меня.
Взгляд мужчины стал оценивающим, и он уделил пристальное внимание моим чертам, отчего я почувствовала себя неловко. Хорошо хоть Гасс сообщил, что всё готово, и пригласил к столу.
Некоторое время мы молчали, сосредоточившись на еде, а потом Тень спросил:
— Ваши родители были женаты?
Вилка в моей руке дрогнула, звякнув о тарелку.
«Да!» — возмущённо ответила я. Вопрос уязвил до глубины души, но лорд смотрел невозмутимо.
Когда первый гнев прошёл, я задумалась. Понятно, какие варианты он рассматривал. Если наиболее сильные маги — мужчины, то свои способности я унаследовала от отца. Всем сильным магам жалуют земли и титулы, чтобы привязать к земле. Будь я наследницей, не жила бы в таверне. Он предположил, что моя мать была любовницей или содержанкой. Это объясняло бы, почему дядя не хотел рассказывать о ней, а после её смерти забрал меня. Будь я мальчиком, то имела бы ценность. Ведь чаще способности передаются к сыновьям. Будущее же незаконнорожденной дочери не так завидно.
Но дядя же как-то сказал, что мама с отцом были прекрасной парой и очень любили меня! Разве бы он так говорил, будь они не женаты? На тему как именно погибли родители, он говорить отказывался.
Настроение моё упало, и аппетит совсем пропал. Задумчиво ковыряясь в тарелке, я уже ни в чём уверена не была. После того, как он отдал мне кольцо… Стоп. Кольцо! Оно же женское и магическое. И последние слова, сказанные о том…
Подняв глаза, я натолкнулась на изучающий взгляд Тени и обругала себя. Нашла в чьём обществе мысленно рассуждать! Мало ли, и даже пусть не мысли, но все мои эмоции для него как на ладони. Я тут же возвела щит, отгораживаясь от него.
— Лоран, чего вы боитесь? — отреагировал он. — Не важно, состояли или нет ваши родители в браке. С вашей силой вы будете приняты при дворе и можете рассчитывать на прекрасную партию. У вашего отца должны были остаться родственники и можно найти их.
Не важно?! Для кого как. Мне, например, этот вопрос очень важен. Я отметила, что мою мать он уже списал со счетов. Но кольцо женское! И мама была уверена, что придёт время заявить о себе.
— Вы слышите меня? Я могу найти ваших родственников. Поверьте, у меня достаточно для этого возможностей и опыта. Покажите кольцо, доставшееся вам от родителей, и я всё выясню. Лоран, если у вас его нет, то хоть опишите его, — пошёл он на компромисс, желая добиться хоть какой-то реакции на свои слова. Его бархатный голос окутывал меня и увещевал быть благоразумной.
Вот только я закрылась от него. То, что он так легко возвёл мою мать в ранг любовницы, ещё ничего не зная о ней, уязвило меня до глубины души. Выдержав его взгляд, я молчала, крепко сжав губы.
— Жаль, — он произнёс это так, что будь я менее решительно настроена, дрогнула бы. Это сожаление заставляло задуматься о том, что я творю. Вот он предлагает помощь, а я так неблагодарно веду себя.
Интуитивно укрепила щиты, и стало легче. Ментальное воздействие?! Не успело сформироваться моё возмущение, как глаза мужчины похолодели, и безэмоциональным тоном он сообщил:
— Если надеетесь получить информацию от дяди — напрасно. Он погиб при пожаре таверны в тот же день, когда вы ушли.
Покачнувшись, я вцепилась в край стола побелевшими пальцами. В ушах зашумело, а перед глазами заплясали тёмные точки.
— Вот только не вздумайте падать в обморок! — раздался раздражённый возглас. Перед моим лицом возник стакан с водой, но я смотрела на него невидящим взглядом. Лорд запрокинул мне лицо и, поднеся к губам стакан, заставил выпить воды. Помогло мало.
Уходя из дома, я была ранена поступком дяди и возвращаться не планировала, но зла ему не желала. Осознание того, что я осталась совсем одна, заставило задохнуться от боли, на глазах выступили слёзы. На этом свете больше нет никого, кому бы я была нужна и небезразлична. Острое чувство одиночества и потери рвало сердце на части.
А потом меня обожгло от мысли, что это моя вина. Когда я уходила, он был жив и таверна цела. Нападение умертвий отбили. Тёмный! Это его рук дело. Он не простил тому моего побега и, возможно, даже пытал его. Это из-за меня погиб дядя!
Ругательства Тени и приказ Гассу принести успокоительного я слышала отстранённо. Мне не хватало воздуха, хотелось кричать, но не могла. Всё внутри скрутило от боли и чувства вины, не давая дышать. Мою щеку обожгла пощёчина, а потом другая, но это не привело меня в чувство. Тень подхватил меня на руки и перенёс на кушетку, усадив к себе на колени. Я была в таком состоянии, что даже не возмутилась тому, что это неприлично.
— Лоран, вы ни в чём не виноваты. Поплачьте, вам станет легче, — неожиданно мягко произнёс он.
Я посмотрела на него расширенными глазами. Никогда в жизни не слышала большей лжи. Тёмный из-за меня резал девушек, убил дядю. Кого ещё он убил в попытке добраться до меня? И я не виновата?! Из горла вырвался беззвучный смех, перешедший в хрип. Было так больно, как будто острые когти терзали душу… Меня захлестнуло чудовищное чувство вины. Да лучше бы меня тогда умертвия растерзали! Для чего я живу? Кому нужна? У меня никого не осталось.
Из глаз потекли слёзы, не принося никакого облегчения. Хотелось выть от отчаяния, раздирая в кровь руки. Боль была такой силы, что я не могла удержать её в себе, она была слишком большой, непереносимой и разрывала меня. Сжав в кулаки руки, я беззвучно закричала, не в силах держать это в себе, выплёскивая своё отчаяние безразличным ко всему небесам.
На столе лопнул стакан, усиленные магической защитой стёкла задребезжали и рассыпались на осколки, которые вынесло ударной волной. В комнату ворвался ветер, взметнув занавески и принося с собой протяжный волчий вой множества голосов.
Раздалось отборное ругательство, и рот мне запечатали поцелуем. Злым, безжалостным, до боли сминая губы. Именно боль привела меня в чувство, и я начала вырываться, но меня держали мёртвой хваткой. Поцелуй изменился, став глубоким, затягивающим. Я как будто проваливалась куда-то, теряя себя.
— Учитесь контролировать себя! — зло бросил Тень, отстранившись и оставив меня задыхаться, как выброшенную на берег рыбу. — У вас всё чересчур. Если злитесь, то заставляете расходиться землю, если страдаете, то разрушаете всё вокруг. Вы несёте ответственность за свою силу и не должны подвергать опасности других!
Он ссадил меня со своих колен на кушетку и резко встал. Дверь в комнату открылась, впуская Гасса.
— Я не смог переместиться сюда, — растерянно произнёс он. Вид у него был такой, что успокоительное, которое он держал в руке, и ему бы не повредило.
— Она уничтожила защиту комнаты и выжгла все силовые линии поблизости. Надо проверить, какие последствия имел её срыв, — подойдя к брейду, он забрал у него стакан и принёс мне. — Пей!
Сказано было так, что не послушайся я, и он бы насильно влил мне это в горло, но я была настолько всем потрясена, что безропотно подчинилась.
— Марш в спальню и ни шагу оттуда! Делай дыхательные упражнения, и только попробуй заснуть или ещё раз сорваться!
«Лично придушу!» — так и повисло в воздухе.
— Гасс, будь с ней и никого не пускай. Будем выяснять масштабы погрома.
В коридоре захлопали двери и послышались встревоженные голоса. Волчий вой раздался поблизости. Похоже, оборотни покинули лес и направились к общежитию. Наверное, хорошо, что в этот момент я была слишком потрясена, чтобы задумываться о последствиях произошедшего. Как сомнамбула, я приняла руку Гасса, поднимаясь, и послушно последовала с ним в спальню. Он обнимал меня за плечи, поддерживая.
Хорошо, хоть там окно оказалось целым, это оставляло надежду, что и в соседних помещениях стёкла целы. Но всё это я отметила отстранённо, находясь в заторможенном и обессиленном состоянии. Гасс подвёл меня к кровати и сел рядом со мной на неё.
— Мне очень жаль, — с сочувствием произнёс он, погладив меня по голове. И это простое человеческое сопереживание от него пробило сковавшее меня оцепенение, и я заплакала, уткнувшись ему в плечо, тихо выплакивая всё своё горе.
