Александра Салиева - Обречены и одиноки
Прайм протянул кольцо ближе ко мне и взял в свои ладони мою левую руку.
Пальцы сами собой судорожно согнулись в кулак. Здесь когда-то покоился родовой артефакт Ашерро. Я медленно вытащила левую и вложила правую. Ему-то какая разница, для него это все равно ничего не значит. Удивительно как до него вообще дошла идея с кольцом. Хранящий тепло его рук металл скользнул на безымянный палец.
– Это ключ, Аэлин, – пояснил тут же Прайм.
Чтоб тебя… Сумрачный ты мой благоверный (или не очень благоверный, но уже точно мой). Да у него талант портить все мои даже самые благие мысли!
– Ключ? – уточнила как можно спокойнее.
Вдруг еще не поздно и он передумает, а потом и правда в любви признается.
– Ключ, – подтвердил он.
Что называется, размечталась не в меру.
– Если хочешь, можем пройтись по острову, если нет, то можешь открыть портал, – добил все мои надежды супруг.
Тяжело вздохнула. Ну, вот почему я и романтика – вещи не совместимые!
– Куда портал открывать? – сдалась быстро, чтобы уже побыстрее забыть неловкий и неприятный осадок.
Даже спрашивать не стала от чего именно ключ. Надо будет – сам расскажет, а мне сейчас вообще больше разговаривать не хотелось.
– На противоположную сторону острова, Аэлин, – отозвался супруг.
Мужчина поднялся сам и поставил меня рядом. Глядя в его черные бездонные, зовущие потонуть глаза, довольно трудно сконцентрироваться на месте, где была лишь один раз, но я постаралась. Сияние серебристого свечения межпространственного излома озарило нас обоих, и я сделала то, что просил Прайм.
Один синхронный шаг в сторону и… мать моя… женщина. Что это?!
Глава 18
Горькое блаженство
– Твою ж… Вселенную, Кир, – только и смогла произнести вслух обобщение своих впечатлений.
Не было больше высеченных ступенчатых пирамид, не было пальм и длинных цветочных клумб, что раньше украшали края идеально гладких дорог. Самих дорог тоже не было, как и города, подвластного ранее старшему децерненту Залналейну. Все просто стерто с лица земли так, будто и не было никогда. Это меня и удивило, и поразило одновременно, но то, что было вместо предыдущей панорамы, ввело в состояние шока.
– Ты точно невменяемый, Кир, – добавила еще одну мысль вслух.
Прайм лишь улыбнулся в ответ, обнял за плечи и прикоснулся губами к моему левому виску. Хорошо, что он меня держал, а то я бы точно упала в скором времени.
– С днем рождения, Аэлин, – только и сказал супруг.
Диаметром в основании не меньше двух миль защитное поле в форме купола, сотканное из тех же потоков магии, что заперты в камне в кольце на моей правой руке – теперь понятно, что открывал ключ. Внутри огражденного контура на первом плане сад. Никогда не растущие до этого момента в данном измерении раскидистые, с серебристой корой, гибкие ветви и серебристо-зеленые листья ивы. Между ними молодые, но уже крепкие вечнозеленые дубы с неровными, непрямыми угловатыми и резкими линиями ветвей, темной корой и глубокими извилистыми трещинками, растущие в дали лесного массива. Зеленая поляна, усыпанная красной притаившейся в своих листиках земляникой по центру. Эффектные кроны темно-зеленых кожистых, словно покрытых лаком листья с чудесными цветущими с контрастными пятнами, полосками и каймой белые, желтые, розовые и красные цветки кустарника… камелии по всему периметру между лесными деревьями и поляной. И вся эта красота в обрамлении стоящих в своем зените двух лиловых солнц, светящих и дарящих тепло в сине-зеленом с красными и розовыми переливами небе. И это было только начало, потому что природа, не свойственная Алнаиру конечно была прекрасна и любима мною, но она была лишь фоном. Фоном для засыпанных мелким камнем дорожек, ведущих к… английскому поместью Деверо.
– Это копия, – любезно пояснил Прайм. – Нравится?
Я молчала, потому что дар речи окончательно пропал. Супруг видимо ситуацию оценил правильно, потому что пропустил пальцы левой руки сквозь мои пальцы правой, тесно переплетая их вместе, и повел на осмотр подарка.
– Знаешь, Аэлин, у меня есть еще два подарка для тебя.
Тут я остановилась, так и не поднявшись на ступеньки центрального крыльца.
– Кир, скажи, что с моими друзьями все в порядке.
И зачем только я это сказала?
Прайм опустил взгляд, горько усмехнулся. Моя рука, что до сих пор была в его, дрогнула. Мужчина сделал шаг навстречу, обхватил за плечи свободной рукой и прижил к себе, чтобы после склонить лицо рядом с моим.
– Я, по-твоему, кто, Аэлин?
Мужская ладонь сжалась в кулак, и суставы хрустнули, причем не только его, но и мои.
– Я не знаю, – ответила честно. – Я вообще уже ничего не знаю. Ты такой… неконтролируемый. Даже предположить не могу, чего от тебя ожидать.
А это зачем я сказала?.. Наверное, все нервное перенапряжение.
– Скажу еще раз. Последний, – услышала тихий шепот в районе виска. – Ты должна доверять мне, Аэлин. Иначе ничего не получится.
Мне вот тут жутко интересно стало, что у нас там должно получиться, но поскольку в глазах его величества уже плыла тьма, то в этот раз я промолчала. Только кивнула, судорожно сглотнув. Лицо Прайма разгладила ласковая улыбка, и мы пошли в обход дома. У восточной стены, дверь в которой по идее вела в моем мире в гараж, Кир остановился.
– Лично я не вижу особого толка, но поскольку наш транспорт тебе не по душе, да и князь Деверо настаивал… – он подарил мне еще одну улыбку и нажал на панель, открывающую ворота. – Александр просил передать тебе это.
Как только супруг сделал шаг в сторону, позволяя увидеть, что находилось за убранной преградой, мое сердце пропустило удар. В семь размашистых быстрых шагов я преодолела отделявшее меня расстояние от дара Александра. Поскольку мою руку так никто и не освободил, то пришлось Киру тащиться за мной следом, непонимающе разглядывая мои последующие телодвижения.
Пальцы коснулись большой фирменной звезды, вставленной в фальшрадиаторную решетку автомобиля, и первая скупая слеза обожгла щеку.
– Тебе не нравится? – растерялся Прайм.
Смахнула признак слабости. Конечно, он не понял. Для всех, это просто дорогой белый спорткар известной модели. Для меня это не просто «Mercedes-Benz» модели «SLK» – это символ моей свободы. Когда я не могла открывать порталы с такой легкостью, как делаю это сейчас – это был мой основной способ перемещения. Не просто автомобиль – скорость, ветер в волосах, одиночество, которым я наслаждалась, а не проклинала. То, что позволяло чувствовать себя лучше, забываясь пусть и на короткое время. Единственный, кому я действительно доверяла, знал это как никто другой.
Прайму я ничего не объяснила, а он лишь с подозрением косился на меня, пока обходила несколько раз еще одно, понятное лишь мне, послание от Александра.
– Артур тоже тебе кое-что передал, – смущенно пробурчал Кир.
– Что? – не замедлила поинтересоваться я.
Не ожидала от него, в смысле от Артура. Хотя он всегда был своеобразен, поэтому удивилась не сильно.
– В доме, – пояснил Прайм.
– Идем? – тут же оживилась я.
– Идем, – улыбнулся в ответ супруг.
Поместье и, правда, было точной копией, через гараж мы поднялись в дом. Сквозь кухню, где даже чайные сервизы, расположившиеся под стеклом в буфете из светлого дерева, были точь в точь как мои, мы дошли до гостиной.
Широкий дверной проем, паркет из натурального дерева, покрытый темным лаком, мягкий ковер сливочно-кремового цвета. Огромная хрустальная люстра с абажурами и состаренные светильники. Мягкие роскошные кресла и диваны фисташко-терракотового оттенка, расположенные перед величественным каменным камином. Все так, как в моем мире. Единственное отличие – на каминной полке нет свободного места. Все уставлено фотографиями в деревянных, резных рамках.
Ладонь Прайма расслабилась и позволила мне идти дальше самостоятельно.
Цветные шары, привязанные к веточкам вишни и парящие в воздухе. Праздничные столы, покрытые белоснежными скатертями и много раз использованный громоздкий мангал. Серая бетонная дорожка, выделенная по бокам битым красным кирпичом и цифра восемь повсюду. Мой личный лучик света – моя девочка, на каждой фотографии.
Ну вот, я снова плачу. Соленая пелена покрыла глаза, и сердце сжалось от боли.
– Спасибо, Арт, – произнесла вслух в никуда.
Теплые ладони супруга прошлись по спине и развернули меня в обратную сторону.
– Маленькая ведьмочка подросла, – пояснила я причину своих слез.
Прайм понятливо улыбнулся и вытер слезы на моих щеках.
– Когда-нибудь она вырастет совсем, – сказал он тихим вкрадчивым тоном. – Я обещал отпустить тебя, когда пройдет год. Он прошел, Аэлин.
Киринион судорожно сглотнул и выдавил улыбку. Запустил руки в мои растрепавшиеся от морского ветра волосы и поцеловал в лоб, едва касаясь.
