Елена Звездная - Ловушка для принцессы
– Полегчало? – Сотник даже из-за стола не встал.
В следующую секунду дверь слетела с петель, темный силуэт вихрем ворвался в наш уединенный номер, сильные жесткие пальцы обхватили мое запястье, и очень знакомый голос раздраженно произнес:
– Нежная моя, чем я заслужил возможность лицезреть вашу во всех смыслах выдающуюся персону в собственной столице?
Я окаменела от ужаса, ноги ослабли, и кесарь держал меня практически на весу, едва ли не ломая мне руку. Больно так! Затем отпустил. Я мешком повалилась на пол, пытаясь хотя бы начать дышать, ну или отвести взгляд от завораживающе сверкающих глаз. У кесаря только глаза и были видны под капюшоном, и то потому, что они сверкали. В буквальном смысле.
– Встать можете? – раздраженно произнес наш великий.
Осторожно начала подниматься. Мне протянули руку... в перчатке... перчатка в крови... Я снова опустилась на пол. Разыгрывалась ситуация, сходная с той, когда маленький щенок падает пузиком кверху перед огромной собакой и глазки зажмуривает, и только одна мысль бьется в его голове: «Хоть бы не убил». Вот и я, как тот песик, и встать страшно.
– Испуганная моя, – меня схватили за шиворот и вытащили в коридор ресторации. После выволокли на балкон и едва ли не с шипением прорычали: – Я вижу, вы любите этот город, прямо как я... Но я предпочитаю любоваться пейзажами со смотровой башни! Вид лучше!
И вот после этого, бросив меня на балконе, кесарь испарился. В буквальном смысле. А я сидела, пытаясь прийти в себя, и до сознания медленно доходило сказанное нашим всеобщим правителем. Чуть повернув голову, увидела одну из высоких башен, которые в давние времена использовались стражниками для наблюдения за городом, а сейчас были просто раритетом и достопримечательностью. Башни возвышались над городом, и одна как раз была неподалеку... а с нее можно было прекрасно разглядеть дом Илери!
Когда Гнев и Сотник подбежали ко мне, я уже решительно поднималась, наметив план действий. О кесаре и нелогичности в его поведении решено было забыть... я так всегда поступала в отношении кесаря, а те, кто поступал иным образом, слишком рано седели. У нас в Совете Прайды практически все седые, а ведь многим едва тридцать исполнилось.
– Мы лезем на башню, – сообщила я своим наемникам.
Сотник подошел последним, скептически взглянул на указанное строение и нервно спросил: – И откуда столь замечательная идея?
– Мы тут пока беседовали с... с одним человеком...
– Императором Араэденом, – проявил смекалку Сотник.
– Может, и с ним, – меня от одного только имени в дрожь бросает, – я тут подумала, что со смотровой башни вид открывается просто чудесный.
– Ты не залезешь, – уверенно заявил Красавчик, оглядев башню.
– О-о, вы даже не представляете себе, на что я способна ради Оитлона.
– Мы-то как раз представляем, – усмехнулся Сотник.
И мы пошли в башню.
Если говорить откровенно, я считала, что там обычная винтовая лестница. Увы, тут была веревочная. Сотник для начала проверил ее на прочность, после полез первым. Когда он добрался до верха, у меня уже ноги устали стоять, а тут еще и по голове получила – веревкой.
– Мы вас обвяжем, – сказал Гнев, собственно, в процессе обвязывания, – чтобы не случилось чего, так как лезть по одному будем, лестница старая.
– Я не тяжелее Сотника, – обиженно напомнила.
– Колючка, даже не спорь, – как-то хмуро заметил Красавчик.
Я и не спорила, я полезла вверх, еще не зная, на что «подписываюсь». К середине лестницы «осознание пришло вместе с пониманием», что руки больше не хотят хвататься за деревянные перекладины, а ноги переставляться тоже отказываются. Но, сцепив зубы, я продолжала лезть вперед, проклиная Илери на все лады! И почему-то Динара тоже. В чем тут был виноват Динар, я не знаю, но как-то легче при его упоминании становилось. И я ползла вверх, и ползла, и ползла, и...
– Руку давай, – прозвучало сверху.
Сотник обхватил мою покрытую мозолями ладонь и втащил меня на смотровую площадку. Пока наемник развязывал веревку и бросал ее вниз, я все лежала и пыталась отдышаться. Благо ветерок был приятный, а то, что светать начало, это такие мелочи...
– А ты настойчивая, – Сотник присел рядом, – я все ждал, когда от лестницы отцепишься, чтобы поднять.
– Да? А раньше сказать нельзя было?
Он рассмеялся, но больше разговора о моей глупости не заводил.
Когда поднялись Красавчик и Гнев, я уже рассматривала дом Илери.
– Вот на тот балкончик неплохо было бы попасть, – задумчиво произнес Гнев.
Я взглянула на балкончик, встала ровнее и начала формировать кристалл. Было больно. В смысле, руки, покрытые мозолями, действительно болели, а еще и тряслись от перенапряжения. Но я сосредоточила все внимание на кристалле, раздвинула пространство и услышала:
– Я первый, – Гнев исчез в портале.
– Я следом, – Красавчик тоже.
– Ваша очередь, – Сотник чуть подтолкнул.
И я прошла в портал. Гнев уже вскрыл балконную дверь, Красавчик шмыгнул в проход, появился Сотник, и я закрыла портал. Дом, окутанный предрассветными сумерками, был тих, его обитатели безмятежно спали.
Войдя следом за наемниками, поняла, что мы в кабинете. Это была удача!
– Самые важные документы он хранит в спальне, – уверенно произнес Гнев.
– Почему?
– Ты уж поверь ему на слово, – сказал Красавчик, – Гнев такие вещи чувствует. Пошли.
И они, открыв дверь в коридор, исчезли во мраке спящего дома.
– А откуда Гнев знает? – спросила я у Сотника.
– Люди делятся по типу хранения всего ценного, Катрина. Одни хранят в кухне, вторые в спальне, третьи в сейфе, четвертые в подвале. И опытный вор с первого взгляда определяет такие вещи.
– Да? – Я коварно улыбнулась. – А я где храню свои самые ценные вещи?
Сотник хитро прищурился и выдал:
– У папочки в сейфе! – Я даже покраснела от досады. – А драгоценности в королевской сокровищнице.
И тихо рассмеялся, заметив мое смущение.
– Катрина, расслабьтесь, это просто наша стихия, мы же в политику не лезем.
– И это радует, – хотя, с другой стороны, в политике им делать нечего – слишком открытые, таких просчитывают на раз.
Вскоре вернулся Красавчик, поманил за собой. Двигаясь вслед за наемником, я невольно рассматривала дом. Роскошная обстановочка, надо признать. И спальня у Илери была роскошная, и девица в его постели также. А главное, Красавчик тоже так думал, он от нее глаз не отрывал. Как впрочем, и я... ее лицо было мне очень, очень, очень знакомо...
Зато Гнев ни на кого не смотрел – он старательно обшаривал стены. Движение – и часть монолитного, казалось бы, мрамора отъехала в сторону. Сотник стремительно подхватил вазу, которая, несомненно, свалилась бы и разбудила слуг. Но я уже не особо беспокоилась об этом – Илери сам подставился! Наш жестокосердный был собственником, а тут такое! Леди Аленсия Никейт, любовница кесаря. Интересно, наш великий в курсе, у кого ищут утешения его возлюбленные? Сомневаюсь, что ему бы понравилась открывшаяся нам картина измены. Впрочем, Илери, которого мои наемники щедро припорошили сонным порошком, продолжал безмятежно спать.
– Невероятно... – прошептала я.
– Высокопоставленная? – догадался Красавчик.
– И весьма, – подтвердила я.
А Гнев уже доставал документы, письма, карты... Я просматривала зашифрованные послания и все больше мрачнела – три высокопоставленные семьи оказались замешаны по уши, остальные менее активно стремились подлизаться к возможному «будущему» королю. Проскальзывали в письмах и высказывания обо мне, в общем, меня тоже не жаловали, а Лора в качестве принцессы устраивала всех. Ничего нового... Нашлись тут и письма Лоры, и даже парочка от Велереи... Если бы я об этом раньше знала, сама бы ей голову оторвала! Торопливо собрала все в сумку, которую затем подхватил Сотник. Я планировала понести ее сама, но не ожидала, что количество опусов выльется в весьма немалый вес. И вот когда мы закончили, а Красавчик упаковал сумку с золотым запасом айсира, решено было выдвигаться обратно. Я оценила его приобретение и подумала, что наемникам за работу теперь можно и не платить, и так набрали на десять оплат по высшему тарифу. Потом вспомнила слова Сотника про то, где я храню ценные вещи, и решила, что спокойнее будет щедро рассчитаться за оказанные услуги.
– С этими что? – спросил Красавчик.
Хмуро посмотрела на вышеуказанную парочку. Оба себя ночными одеяниями не утруждали, и потому было не трудно догадаться, чем они занимались, пока я отчаянно ползла на смотровую башню. К тому же Илери, когда придет в себя, не трудно будет догадаться, кто проник в его дом, ибо документы я уносила с собой. А если Илери побежит жаловаться кесарю, тот без труда догадается, чем он заслужил возможность лицезреть мою во всех смыслах выдающуюся персону в собственной столице. Итак, мне необходимо, во-первых, отстранить Илери от кесаря, да так, чтобы тот на глаза нашему великому не смел показаться. Во-вторых, аннулировать холостяцкий статус Илери, дабы руки к Оитлонскому престолу не протягивал. И, в-третьих, месть – единственное, что я люблю после шенге и власти.
