Ольга Куно - Невеста по завещанию
Человека, склонившегося над одним из кувшинов, разглядеть в полутьме не удалось.
– Привезли? – спросил он, пересыпая из одного кувшина в другой какой-то порошок.
Поворачиваться к нам не спешил, тщательно отмерял нужную порцию.
– Насилу дотащили, – проворчал рыжебородый. – Добираться сюда, я вам скажу… – Он эмоционально махнул рукой.
– За то и деньги получаете.
Наниматель говорил спокойно, почти весело. До жалоб похитителей ему никакого дела явно не было.
– Что с ней теперь делать-то? – спросил долговязый.
Наниматель дважды махнул рукой в сторону «алтаря», по-прежнему не отрывая взгляда от струйки порошка, тянувшейся от одного узкого горлышка к другому. Необходимость все разъяснять своим подчиненным явно его раздражала.
Только теперь я разглядела приготовленные на алтаре веревки. Казалась, я уже была запугана до смерти, но нет, теперь испугалась намного сильнее. И потому пыталась отбиваться всеми силами, но эти двое все равно дотащили меня до алтаря. Я перестала сопротивляться лишь после того, как мои руки привязали к возвышавшимся с двух сторон от алтаря столбам, а ноги перехватили крепким кожаным ремнем. Рыжебородый и долговязый отошли от меня подальше; я мстительно подумала, что синяков у них обоих все-таки прибавится.
– Теперь покараульте снаружи.
Наниматель наконец распрямил спину. Мои похитители вышли из пещеры без лишних вопросов и, кажется, без малейших сожалений. Я понимала, что больше их уже не увижу, но не могу сказать, чтобы это обстоятельство сильно меня расстраивало. Поводов для сожаления было достаточно без этого.
Я изо всей силы дернула руками. Веревки держали крепко. Руки при этом оказывались изогнуты, так что кисти опускались ладонями вниз. А непосредственно под запястьями стояли глубокие чаши, в которых уже подрагивала какая-то жидкость. На первый взгляд она казалась фиолетовой, но, впрочем, в свете факелов можно было и ошибиться. Да и другое было важнее. Значение имел цвет той жидкости, которой предстояло окончательно заполнить чаши. И я догадывалась, каким он должен был быть.
Я перевела взгляд на единственного человека, оставшегося со мной в пещере. Нет, он не производил впечатления злодея. Нормальное лицо: не злое, не дикое, не мрачное. Дамиан мрачнее. Не отталкивающее, но и не сияющее обаянием. Рост не низкий и не высокий, скорее средний. И по комплекции мужчина был не толстым и не худым. А опять-таки средним. Он и казался мне сейчас эдаким усредненным человеком. Не личностью, а всей человеческой расой, напоследок сведенной в единый образ. Вот ведь забавно: в страшных сказках вампиры – это существа с особенными свойствами, которые могут пить кровь обычных людей. В моей жизни все было наоборот и куда как страшнее. Ибо рядом со мной все люди – вампиры. А вот кровь им подходит только особенная. Моя.
– Кто вы такой? – спросила я.
От того, что я держала голову приподнятой, в то время как все тело лежало на камне, у меня заболела шея.
Мужчина передернул плечом.
– Это не имеет значения. Можете звать меня доктор Крэйтон.
Доктор. Опять. Ненавижу лекарей! Хотя, наверное, это и глупо. Лекарство ненавидит лекарей. А кто я в сущности есть, как не ходячее лекарство? К которому боги зачем-то, не иначе шутки ради, приделали тело, и душу, и способность чувствовать боль… Я сжала зубы.
Крэйтон поднес кувшин к чаше, стоявшей под моей правой рукой, и вылил в нее какую-то жидкость, на сей раз зеленоватую. Послышалось шипение, в ноздри ударил резкий, чуть сладковатый запах, а рука ощутила тепло поднимающегося кверху пара. Лекарь неспешно обошел алтарь, и то же самое повторилось с другой стороны.
– Вы смертельно больны? – спросила я, снова поднимая голову.
Шея болит все сильнее. Неужели у меня такая тяжелая голова? И что за глупые мысли лезут в эту самую голову напоследок? Не иначе я начинаю сходить с ума; в моем положении это и немудрено.
– О нет, – покачал головой Крэйтон. – Я совершенно здоров, насколько вообще может быть здоров человек моего возраста.
Какой у него возраст? Сорок? Пятьдесят? Не пойму. Средний. Все среднее. Средний возраст, средний человек…
– Значит, болен кто-то из близких вам людей?
Настойчиво пытаюсь докопаться до правды. Не знаю зачем. Может быть, просто потому, что надо же цепляться хотя бы за что-то в этой жизни, после того как все, что у меня было, уже осталось позади. Вернее, внизу, там, на равнине, где тропинки не уходят в высоту и не петляют по краю пропасти.
– У меня нет близких людей.
Эти слова произнесены без малейшего сожаления. Не сетование, просто констатация факта.
– Тогда зачем вам все это нужно? – воскликнула я, действительно недоумевая.
– Я действую не из личных интересов. – Сказано, кажется, не без гордости. Возможно, даже с самолюбованием. – Скорее из общественных.
– Какой обществу интерес в моей смерти?
Я хмурюсь, искренне пытаясь найти хоть какую-то логику в разворачивающемся вокруг меня бреде. И, кажется, нахожу.
– Вам кто-то заплатил, да? Какой-то богатый человек умирает, и заплатил за то, чтобы вы принесли ему мою кровь?
Он криво ухмыльнулся.
– В некотором смысле можно сказать и так. Но только в некотором.
Мне не до того, чтобы разбираться в нюансах.
– Послушайте, мы ведь можем договориться. – Я снова приподнимаю голову. – Сколько вам заплатил тот человек? Вы знаете, что я – виконтесса? Уверена, я смогу дать вам больше. Вернее не я, а мой муж. Если вы оставите меня в живых, он заплатит столько, сколько вы скажете.
Не слишком ли я тороплюсь с подобными обещаниями? Заплатит ли? Так-таки сколько угодно? За жену, на которой он никогда не хотел жениться? За девчонку, с которой хлопот не оберешься? За женщину, с которой ему неприятно даже находиться в одной кровати? Впрочем, сейчас все это не имеет особого значения. Главное – отсрочка. Чтобы мне развязали руки. Чтобы сняли с этого проклятого алтаря. А дальше у меня появится время на то, чтобы подумать и найти выход. Или как минимум попытаться его найти.
– Все не так просто, как вы думаете, – поморщился Крэйтон. – И дело не в деньгах… Вернее, не только в них. Да, деньги имеют значение, и вряд ли ваш муж смог бы дать мне столько, на сколько я рассчитываю. Но кроме денег есть, как я уже говорил, общественный интерес. Продвижение науки, даже скачок. Спасение жизней.
– Жизней? У вас что, несколько больных?
– У меня вообще нет определенных больных – сейчас, – покачал головой лекарь. – Я собираюсь извлечь вашу кровь, чтобы с ее помощью лечить людей впоследствии.
– Но у вас ничего не получится! – воскликнула я, всей душой цепляясь за надежду, что он просто не в курсе подробностей и мне удастся его переубедить. – Мою кровь нельзя использовать по прошествии времени. Она ценна до тех пор, пока течет по моим жилам и сразу после этого. Потом же ее ценность быстро теряется. Пройдет четверть часа – и это будет самая обыкновенная кровь. Вы никого не сможете исцелить с ее помощью! Ну разве что вампира.
По глазам Крэйтона я ясно вижу: мне не удалось его убедить. Но, кажется, он даже доволен, что я затронула эту тему.
– Совершенно верно, – кивает он. – Именно так все и считают. И это приводит к массе неудобств, даже если человека с вашим видом крови удается найти, – а это большая редкость, один случай на тысячи. И именно в этом и заключается мое открытие. Я нашел способ сохранить действие вашей крови на долгое время. Если хотите, законсервировать. В этих сосудах, – он кивнул на алтарь, но я поняла: речь идет о тех чашах, над которыми зафиксированы мои запястья, – находится жидкость, которая, смешавшись с вашей кровью, впитает в себя ее свойства, а также поспособствует их продолжительному сохранению. Точный срок мне неизвестен – от нескольких месяцев до нескольких лет. Но так или иначе, это большое достижение. Таким образом я получу не только эффект консервации, но и куда большее количество лечебной жидкости, чем если бы извлек только вашу кровь саму по себе. Конечно, концентрация целительных веществ в такой жидкости будет немного ниже, чем в Живой Крови. Но тем не менее этого будет достаточно, чтобы исцелить сотни людей от легких болезней. Или около десяти человек – от заболеваний неизлечимых.
Я судорожно сглотнула. Надежда ускользала сквозь затекшие пальцы и тонула прямо там, в фиолетовой жидкости. Десяток богатых отчаявшихся людей, готовых отдать за возможность жить все свое состояние? Против такого куша мне действительно нечего предложить независимо от того, на что был бы готов ради меня Дамиан. В висках застучала кровь. А Крэйтон уже извлек откуда-то отвратительного вида нож и аккуратными, профессиональными движениями протирал его какой-то жидкостью. Не иначе для дезинфекции, чтобы я ничем не могла заразиться. Точнее сказать, чтобы моя кровь, не приведи боги, не испортилась.
– Отпустите меня, пожалуйста. – Я прекрасно осознавала, насколько нелепо и бессмысленно звучат эти слова, но не сказать их все равно не могла. – Как вы не понимаете, так же нельзя. Я же живой человек. В моих жилах – кровь, а не какая-нибудь руда, которую можно вот так просто взять и извлечь!
