Ольга Куно - В полушаге от любви

– Все это звучит просто чудесно, – перебил меня лорд Кэмерон. – Не подскажете, при чем же тут сапог?

– То есть как? – Я всплеснула руками, якобы шокированная такой необразованностью. – Разве вы не знаете? Сапоги используются для растопки. Не верите?

Взгляды мужчин даже тени сомнения не оставляли: не верят. Я укоризненно покачала головой.

– Ну хорошо, сейчас я вам докажу.

Я принялась рыться в нижнем ящике комода, где завалялось несколько брошюр, которые мы с Мирейей просматривали иногда на ночь глядя. В одной из них описывались обычаи разных стран, вот там-то я и почерпнула сведения, оказавшиеся сегодня как нельзя более уместными. Лишнее свидетельство того, что образованность может принести пользу в самых неожиданных ситуациях.

Достав нужную книжку, я пролистнула несколько страниц и торжествующе протянула ее лорду Кэмерону. На открытой мною иллюстрации был изображен пузатый самовар с самым настоящим сапогом, надетым на трубу. Глаза графа округлились, губы снова плотно сжались. Он продемонстрировал картинку герцогу, после чего вернул брошюру мне.

– Что ж. – Герцог шагнул к выходу, не скрывая собственной злости. – Не буду вас больше задерживать.

Бросив на меня последний испытывающий взгляд, лорд Кэмерон последовал за ним. Я проводила этих двоих, не столько из вежливости, сколько желая убедиться, что они действительно уйдут.

В последнюю секунду Эстли остановился и резко развернулся ко мне.

– Когда-нибудь вы доиграетесь, – понизив голос, сообщил он.

– Вот тогда и поговорим, – откликнулась я, сопровождая свои слова вежливой улыбкой.

Часть I

Глава 1

Танцы – это вертикальное выражение горизонтального желания.

Я поудобнее устроилась в кресле, с интересом разглядывая вереницу танцующих. Музыканты играли вальс, второй танец на сегодняшнем балу. Первым традиционно был полонез, в котором надлежало принять участие всем гостям без исключения. Список партнеров составлялся заранее; если кавалер желал получить первый танец с определенной дамой, он ангажировал ее за неделю до бала, а то и раньше, дабы удостовериться, что его не опередит какой-нибудь соперник. Мой случай был несколько иным: я танцевала с виконтом Леоном Широ, с которым мы состояли в ровных приятельских отношениях. Нас не связывали сильные эмоции – ни положительные, ни отрицательные, – так что танец прошел спокойно, ко взаимному удовольствию. Едва стихли последние ноты, Леон проводил меня к креслам, расставленным для удобства гостей, а сам отправился играть в карты за одним из приготовленных для этой цели столиков.

И вот теперь я расслабленно наблюдала за танцующими парами. В этом сезоне в моду вошли пастельные тона, поэтому в женских платьях преобладали такие цвета, как розовый, желтый, слоновая кость, нежно-голубой. Как и положено на балу, платья были роскошные. Пышные за счет нижних юбок с воланами, украшенные цветными оборками по краям, а также кружевами и бантами. На тканях – орнамент, изображающий различные цветы. Из-за обилия украшений на платьях броши и ожерелья практически вышли из моды. Узкие рукава расширялись к локтю. Высокие прически, украшенные перьями, сами по себе напоминали произведения искусства.

С мягкими оттенками женских платьев приятно контрастировали более темные и сочные цвета мужских камзолов. Здесь преобладали насыщенный синий, темно-зеленый и фиолетовый. Цвета жилетов были более невзрачны, и хорошо, ибо в противном случае наши мужчины напоминали бы попугаев. Из-под верхней одежды выглядывали воротники и манжеты белоснежных рубашек.

Я немного понаблюдала за тем, как грациозно кружится в танце Мирейя со своим новым партнером. Ну что ж, этот, во всяком случае, не музыкант, если дражайшему герцогу так легче. После недавней истории, когда брат чуть было не застал у нее в спальне любовника, Мирейя заметно охладела к последнему. Уж не знаю, что именно заставило ее изменить свое отношение, но факт оставался фактом: больше тот мужчина в ее покоях не появлялся. А вот у рыжеволосого графа, с которым сейчас танцевала девушка, кажется, были все шансы стать новым фаворитом.

Мой взгляд постепенно сместился, скользнув с танцевальной зоны на дальнюю стену прямоугольного зала. Там действительно было на что посмотреть. Всю стену – от края до края, от пола до потолка – покрывала фреска, изображавшая чудесный сад. Розовые кусты, цветущие вишни, даже плывущие по небу облака выглядели настолько реалистично, что казалось, лишь прикрой глаза – и почувствуешь кружащий голову аромат роз. Насколько мне известно, один придворный даже принял этот сад за настоящий и попытался туда выйти – правда, когда был основательно пьян. Дело кончилось легким сотрясением мозга и зароком никогда больше столько не пить. Впрочем, не поручусь, что последнее обещание честно выполнялось.

Эта фреска была творением Пабло Эскатто, величайшего художника наших дней. Его работы украшали во дворце еще несколько стен. Услуги этого мастера стоили невероятно дорого; ему доводилось писать для самых знатных людей страны, равно как и выезжать за границу по приглашению членов королевских фамилий. К слову, ходили слухи, будто он тоже в свое время провел немало вечеров в будуаре Мирейи.

– Ну так как, – протянула Илона, вертя в руках маленькую табакерку из слоновой кости, – поговаривают, будто ты в очередной раз сцепилась с Кэмероном Эстли?

Моя подруга Илона Деннис также являлась фрейлиной Мирейи, однако при дворе была известна не за счет этого, а скорее благодаря своей эксцентричности. Она одевалась, разговаривала и вообще вела себя несколько иначе, чем остальные. В то время как мода и этикет предписывали дамам быть мягкими, нежными и загадочными, Илона предпочитала прямоту, запросто пользовалась крепкими словечками и имела ряд привычек, которые обычно принято считать мужскими. К примеру, нюхала табак и попивала бренди, в то время как красное вино называла кислятиной. Она ненавидела дамские седла и обожала пускать лошадь в галоп. В ее движениях было нечто угловатое, а манеры оказывались порой чрезмерно резкими. Даже одежда отличалась от нашей: чуть больше практичности, чуть меньше украшений, никаких бантов и светлых оттенков. Жить при дворе означает следовать веяниям моды, это непреложный закон дворцов. Единственный способ не быть рабом моды – это самому стать ее родоначальником. Однако последнее по силам и по статусу далеко не каждому. К примеру, подобное может себе позволить Мирейя, но никак не я. Однако же Илоне удавалось оставаться редким исключением из правил: она далеко не во всем следовала веяниям моды, но ей это прощалось. Возможно, за счет той нотки естественности, которую приносила с собой ее эксцентричность.

Стараясь наставить девушку на путь истинный, сторонницы более традиционного поведения приводили железный, казалось бы, аргумент: если не станешь вести себя так, как положено женщине, тебя не будут любить мужчины. Казалось бы, все верно. Но парадокс заключался в том, что от недостатка мужского внимания Илона не страдала.

У нее были и поклонники, и любовники. Да, связи, как правило, длились недолго, и отношения не перерастали в нечто по-настоящему серьезное, но, положа руку на сердце, кто из нас – классических и традиционных фрейлин – мог этим похвастаться?

– Да не то чтобы сцепилась… – Я поморщилась, давая понять, что слово выбрано слишком сильное. – У нас просто было маленькое несовпадение в интересах. Он намеревался застать Мирейю с мужчиной, а я не собиралась ему этого позволить. В итоге мне удалось утереть ему нос.

– Это-то и плохо, – проговорила Илона, отставив табакерку на соседний пустующий стул.

Такая реакция меня удивила. Подруга, как и я, являлась фрейлиной Мирейи и, как мне до сих пор казалось, в конфликтах с герцогом была на нашей стороне.

– Плохо? – переспросила я. – Почему? Ты предпочла бы, чтобы герцог и этот индюк Эстли застали у Мирейи в будуаре любовника?

– Не в этом дело, – покачала головой Илона.

– В чем же тогда?

– В том, что с такими мужчинами, как «этот индюк», нужно держать ухо востро. Обыгрывать их рискованно; в общении с ними проигрыш зачастую обходится гораздо дешевле, чем победа. Рано или поздно Эстли захочет тебе отомстить, а он чрезвычайно опасный противник.

– Брось, не надо его демонизировать, – отмахнулась я. – Он, конечно, редкостная сволочь, но не настолько страшен. – Я прикусила язык и испытала чувство облегчения лишь после того, как удостоверилась, что нас никто не слышал. Илона дурно на меня влияла: в ее присутствии я и сама начинала выражаться более вульгарно, чем допустимо для придворной дамы, тем более на балу. – И потом, ты же знаешь: я не из пугливых.

– Знаю, – подтвердила Илона, – и именно поэтому считаю нужным тебя предупредить. Смелость, конечно, большое достоинство, но иногда она может привести к печальным последствиям. Героизм приносит победу войску, но часто плохо заканчивается для самого героя.