Франциска Вудворт - Песнь златовласой сирены. Книга 2
— Лоран, это так? — я утвердительно кивнула, но это не убедило Харна. Встав, он опять подошёл к Тени и требовательно сказал: — Потрудитесь объяснить, как так получилось, что обычные занятия закончились обмороком моего подопечного?
— Обнаружилось, что у адепта Лорана или хорошая защита, или внутренняя особенность организма — при попытке ментального взлома сознания, оно выключается. Я раньше думал, что первое, но теперь склоняюсь ко второму. Есть люди, которых тяжело читать. Лоран относится к ним. При должной тренировке, он научится держать щиты, защищая себя ментально, и перестанет терять сознание.
— И всё же я не понимаю, почему он обратился именно к вам?
— Я лучший, — без лишней скромности произнёс Тень.
— Это не объясняет, почему вы проигнорировали моё требование встречаться с моим подопечным лишь в моём присутствии.
— Я не думал, что это требование относится к занятиям. Тем более, что я не сделал ничего такого, о чём бы ваш подопечный не просил меня сам.
— Лоран, это так? — обернулся ко мне Харн и я опять кивнула. — Тебе целителя позвать?
Я отказалась, и тогда он опять посмотрел на Тень:
— Что ж, думаю, вы понимаете, что на сегодня занятие окончено. Не будем тратить ваше драгоценное личное время. О дате и времени следующего вашего занятия предварительно сообщите мне.
— Лоран, доброй ночи.
Лишь когда Тень пошёл к двери, до меня дошло, что Харн его выпроводил. С отчаянием я наблюдала за его уходом. Как же так?! А он даже не обернулся!
Взгляд Гасса заметался между мной и ним. Он как бы спрашивал, ему остаться или последовать за хозяином. Наше переглядывание не осталось без внимания Харна.
— Брейд, проявись! — последовал чёткий приказ. Растерянный взгляд на меня, но я сама не знала, зачем моему опекуну это понадобилось. Гасс подчинился. — В следующий раз, как только лорд Хэйдес постучится в двери, немедленно сообщать мне! Проводи гостя.
Получив инструкции, Гасс поспешил на выход.
— Какой-то молодой он у тебя, — задумчиво смотря в спину брейду, произнёс принц, но тут же потерял к нему интерес, сосредоточив всё своё внимание на мне. Подойдя к кровати и присев на край, спросил меня: — И как это понимать?
Ответа у меня не было.
— Лоран, он тебя шантажирует? — от такого предположения я сделала большие глаза. — Перестань! Я никогда не поверю, что ты добровольно согласился на занятия с ним. Ты же его боишься.
Я лишь пожала плечами. Харн был прав во всём и, если бы не пугающие визиты во сне Корнелиуса, я бы никогда по своей воле не общалась с Тенью.
Видя, что на контакт я не иду, он спросил:
— Ты хоть понимаешь, что произошло? — взгляд на меня выражал смесь жалости и раздражения. — Скорее всего, он расшатывал всё время твои предполагаемые блоки, а потом предпринял попытку взлома. Это из-за этого у тебя опять пошла носом кровь и ты потерял сознание.
Я постаралась стойко перенести новость и никак не выдать своих чувств. Подумаю об этом, когда останусь одна.
— Лоран, я никогда не поверю, что ты давал согласие на такое! — теперь в голосе принца было лишь одно раздражение, но я не собиралась ему жаловаться. Опять пожала плечами и, на всякий случай, кивнула головой, подтверждая, что давала.
— Лор-ран!.. — сквозь зубы простонал Харн, ничуть мне не поверив, но доказать обратное не мог. — Почему ты во время ужина даже не заикнулся о том, что собираешься заниматься с Тенью? — неожиданно спросил он.
Чтобы выиграть время, я сделала движение рукой как будто хочу писать, и пока Харн ходил за моим блокнотом, успела придумать правдоподобный ответ. Взяв принесённый блокнот, привстала, повернувшись на бок, и написала: «Я не знал, когда у лорда Хэйдеса появится на меня время. Его визит ко мне был неожиданным, но я не видел причины отказываться от сегодняшнего занятия».
— И несмотря на всё произошедшее, ты собираешься и дальше учиться у него? — язвительно спросил Харн.
«Он лучший», — кратко написала я.
— Лоран, ты или наивный дурак, или не говоришь мне всей правды!
На это мне ответить было нечего, и я опустила глаза, избегая его внимательного взгляда.
— Он тебя точно не шантажирует? — после молчания спросил Харн с некой обречённостью и усталостью в голосе.
Вскинув взгляд на опекуна, я отрицательно покачала головой и чуть виновато посмотрела на него.
— Если я тебя попрошу, ты откажешься от занятий с ним? — удивил своим вопросом принц. — Принудить тебя он не имеет права.
«Что же вы делаете, Ваше Высочество?!» — мысленно простонала я, ощущая себя последней дрянью. Не думала, что смогу почувствовать себя ещё более виноватой.
Его искреннее беспокойство и забота были как ножом по сердцу. Наверное, в этот момент я бы призналась ему во всём, если бы не пришлось рассказывать о том, о чём я искренне желала забыть. И сможет ли он понять человека, находящегося по положению гораздо ниже, чем он? Девушку. Безродную племянницу трактирщика, отданную на ночь магу собственным дядей. Боль, стыд, унижение? К тому же, лишь сейчас поняла, как много для меня значит его участие. Не станет ли Харн после этого смотреть на меня холодно и с презрением? Я же видела, как высокомерно и властно держится он с другими адептами, проводя между собой и ними незримую черту. Пусть формально здесь все равны, но авторитет Харна был непререкаем и никто и на миг не забывал, что он принц. Он же мой опекун, мы связаны на годы. Если он начнёт и со мной вести себя так же, исключив из ближнего круга, это сильно ранит меня, пусть я это и заслужила.
Как ни стыдно в этом признаться, но я струсила, предпочтя промолчать.
— Я же могу и приказать, — напомнил о себе Харн.
«Мне это надо. Если смогу удержать щиты против Тени, то смогу чувствовать себя более уверенно, — написала в блокноте, не в силах посмотреть на него. Чуть поколебавшись, добавила: — Но если ты прикажешь, я подчинюсь».
Глаз на него я так и не поднимала, хотя чувствовала на себе его настойчивый взгляд. Напряжённо ожидала его решения, сминая пальцами простынь.
— Мне это не нравится, — выдохнул он.
«Мне тоже. Но надо», — прямо посмотрела на него, стараясь без слов донести своё отношение к сложившейся ситуации.
— Ты понимаешь, что можешь в любой момент отказаться от этих занятий? — я облегчённо кивнула, понимая, что он уступил. — И Лоран, давай без геройства! Ещё один обморок — и я запрещаю их, — улыбаясь, я закивала, испытывая к нему признательность и благодарность.
Следующие слова принца заставили меня подпрыгнуть на месте:
— У тебя кровь на жилете. Давай помогу снять, — потянулся он ко мне.
Миг — и я уже сижу на середине постели, вне досягаемости его рук. Что мой взгляд на него, что его на меня, были одинаково потрясёнными. Я сама не понимала, каким образом мне удалось так быстро переместиться, а он не ожидал от меня такой прыти.
От неловкости нас спас Гасс, который проявился и сдержанно произнёс:
— Прошу меня простить за своеволие, но я взял на себя смелость набрать для вас ванну, — сообщил он мне.
С благодарностью я кивнула ему и посмотрела на Харна.
— Присмотри за ним, — сказал он Гассу и встал с постели. Лишь после этого обернулся ко мне: — Тебе надо набираться сил. Не засиживайся и ложись спать.
— Доброй ночи, — не оборачиваясь, сказал он уже у самой двери.
«Доброй», — повторила я про себя, провожая его взглядом.
— Я действительно набрал ванну, — тихо произнёс Гасс, не оставляя сомнение в том, что его появление было не случайным. Кивнув, я стала выбираться из постели, испытывая смущение и стараясь не смотреть на него. Гасс не стал мозолить мне глаза и со словами: «Позовите, если что-то понадобиться», — оставил меня одну.
Глава 15
Прежде, чем уйти мыться, я предусмотрительно взяла с собой пижаму и халат, чтобы сразу переодеться. Чувствовала я себя измотанной и усталой. Разговор с Харном лёгким не был, да и Тень… Медленно раздеваясь, я даже не знала, чего хочу больше: чтобы он вернулся и оградил от возможного ночного визита тёмного мага, или чтобы не возвращался. То, как он поступил со мной, было мерзко. Вот как так можно? С одной стороны — помогать, а с другой — безжалостно атаковать. Сам заставил сидеть сегодня целый день в комнате по причине того, что я слаба, и в то же время это не помешало ему ломиться в мою голову.
Я не обманывалась. Если бы не странные природные способности, то он бы, не задумываясь, выпотрошил моё сознание, доставая из него ответы на интересующие его вопросы, невзирая на причиняемую боль.
«Он дознаватель. Это его работа, это его суть. Он ничего тебе не должен», — говорила себе, но бесчеловечность его поступка задевала. Это была намеренная жестокость, от которой воротило с души особенно потому, что причинил её тот, от кого ждала помощи, и кто как бы помогал.
