Ольга Гусейнова - Ведомая огнем
В какой-то момент я почувствовала, что потеряла туфли, но от волны асфальта, поднимающейся за нами, мы улепетывали как зайцы, прикрываясь руками от летящих в нас камней и комьев земли.
Нина Григорьевна дернула Нельку в сторону от неожиданно образовавшейся в дороге воронки, а я успела перепрыгнуть. Но теперь не знала, как снова перебраться к друзьям.
Задыхаясь, обернулась, поискала их взглядом и забыла, как дышать. Еще один паучок нырнул к земле, две его передние конечности захватили моих спутниц и забросили в полосатое брюхо летательного аппарата. Зато теперь я поняла, что полоски – это решетки, и сквозь них разглядела Нельку с матерью и что они там не одни.
Мой крик ужаса заглушил новый выстрел со стороны наших военных, которые, перегруппировавшись, пытались наладить оборону и одновременно отстреливались от кораблей противника. И сейчас палили по паучку, захватившему моих девочек. Прямое попадание сильных повреждений ему не принесло, но зато заставило приземлиться. Леталка-паучок, неожиданно ловко двигаясь на ходулях, начала перемещаться в сторону здания санатория. На свой же мысленный вопрос: «Почему не взлетает?», подумала, что, возможно, повредили двигатели. Иначе зачем ему как настоящему пауку забираться по стене одного из девятиэтажных корпусов санатория?
Я в ужасе смотрела, как мелькают сквозь прутья в брюхе пришельца бледные от ужаса лица людей, а потом – как буквально в нескольких метрах под ним разлетается стена от попавшего снаряда.
– Нет! Не надо, там же свои! – заорала я, бросившись к нашим военным, размахивая руками.
Следующий выстрел оказался точным, и иномирный паучок, перевернувшись пару раз, рухнул вниз, прямо на брюхо, с высоты девятиэтажного дома. Не думая, я рванула туда – вдруг Неля с Ниной Григорьевной живы. Но кораблик вспыхнул ярким зеленым светом, а потом разлетелся на куски. Взрывной волной меня оглушило, оторвало от земли и отнесло на несколько метров, основательно приложив о металлическое дорожное ограждение.
Глава 3
Вынырнув из темноты и вернувшись в реальность, вяло тряхнула головой. По лицу текло что-то теплое и липкое. Машинально проверила. Оказалось – кровь из носа, ушей и рассеченной брови. Слава богу, могу двигаться, значит, позвоночник цел, и конечности вроде тоже. Джинсовые шорты до колен защитили бедра от мелких порезов, а вот все, что ниже, – в ссадинах и кровоподтеках. От голубой льняной рубашки с короткими рукавами оторвалось несколько пуговиц, хорошо, что на талии, а не на груди. Пара широких серебряных браслетов на руках довольно сильно содрала кожу на запястьях. Свои туфли я так и не углядела.
Воняет, в воздухе стоит густая пыль, а в ушах противно звенит. Я с трудом встала и начала шарить рукой в сумке. Сейчас у меня в голове царствовала лишь одна мысль: «Надо позвонить маме».
Жаль, но сети не оказалось.
Неожиданно в меня что-то вцепилось сзади, до боли сжимая ребра и чуть ли не ломая руки – так сильно сдавило, а потом резко подняло в воздух. В следующее мгновение я влетела внутрь паучка, падая на что-то мягкое и живое.
– Ой! – вскрикнули снизу.
В ужасе осмотрелась, одновременно неловко сползая в сторону с женщины, оказавшейся подо мной, и не глядя шарила рукой по полу в поисках ремешка своей сумки. А потом приникла к прутьям из незнакомого материала, похожего на пластмассу.
Земля стремительно уносилась вниз, а мы – вверх. Я видела, что военные из нескольких мест ведут огонь по пришельцам, но подбили всего три паучка, а остальные весьма успешно ведут охоту на людей и попутно уничтожают смертоносными импульсными лучами наши огневые точки.
Сквозь мой ужас прорвался такой привычный, но неожиданный звук. Перевела взгляд на свою руку, в которой, оказывается, все еще держала телефон. На дисплее высветилось: «Мама». Выпустив ремешок сумки, судорожно тыкнула пальцем, принимая звонок, и неуверенно спросила:
– Мама?
В ответ услышала шум, треск и мамин захлебывающийся волнением голос:
– Слава богу, ты жива, моя девочка! Береги себя, доченька, и помни – я люблю тебя. Тут творится сущий кошмар, я с трудом дозвонилась до тебя. Наверное, Боженька помог в последний раз. Не знаю, говорят ли сейчас по телевизору, но на нас напали пришельцы, Марьянушка. Убивают, утаскивают на свои корабли. Не приезжай сюда, родная, здесь больше некого искать. И нечего. Я сама приеду, если смогу. А если нет – просто знай, что я люблю тебя. Наши ребятки пропали в этой суматохе, Эрик тяжело ранен. Мы тут в укрытии у военных, но по ним прицельно бьют, и я думаю, мы не сможем выбраться живыми, а потом…
А дальше в телефоне раздался грохот, мамин крик, оборванный на высокой ноте, и безнадежная тишина, в которой я слышала сдавленный хрип. И лишь спустя несколько мгновений поняла, что это я сама хриплю, сдавливая телефон в ладони и прижимая к уху, чтобы услышать мамин голос. Но понимание, что больше никогда не услышу, вызывало спазмы в горле и удушье.
– Боже! – раздался позади меня общий выдох людей.
Сделав судорожный вдох, силой протолкнула воздух в легкие и вместе с остальными моими «сокамерниками» проследила падение подбитого паучка, из брюха которого кричали люди, просовывая руки сквозь прутья.
– Боже, боже, они же все погибнут… – потрясенно пролепетала та самая женщина, на которую я упала.
– Повезло кому-то! – услышала мрачный мужской голос.
– Как вы можете? – возмущенно выкрикнула другая женщина, которая, так же как и я, приникнув к прутьям, следила за падением подбитой леталки.
– Если бы мог, сам бы выпрыгнул отсюда! А теперь вот нас тащат неизвестно куда и с какой целью! А этим вот повезло, отмучились практически… – огрызнулся мужик.
Перепалка отвлекла, позволила перестать напряженно слушать тишину в телефоне и попытаться вникнуть в разговор, да и вообще понять происходящее вокруг. Осторожно подтянула к себе сумку и, словно неразорвавшуюся бомбу, засунула туда телефон, ощущая себя сомнамбулой, которая действует на грани сна и яви, но вырваться из заторможенного состояния пока не в силах.
Осмотрелась вокруг. Да, скорее всего мужик прав. Те, что погибли, отмучились сразу, так легче думать о маме. Проще принять ее вероятную гибель, чтобы суметь и дальше дышать самой. Абстрагироваться от душевных переживаний и не думать, не думать, не представлять…
Мы сидели на плоском металлическом полу, окруженные прутьями под днищем кораблика. Всего шесть человек: двое мужчин и четыре женщины, включая меня. Причем отметила – я самая молодая из всех. Даже бабульку лет семидесяти с гаком прихватили. Как только сердце у нее выдержало все это?!
Мы дружно замолчали и испуганно смотрели на приближающийся основной корабль-паук. Вблизи выяснилось, что его «нога» – огромная, а створки – величиной с ворота какой-нибудь небольшой дамбы. Паучок влетел внутрь, и я услышала дружный «ах». Покрутила головой, рассматривая флагман пришельцев изнутри: мелькающие полупрозрачные светящиеся переходы дугами подпирали потолок. Паучок плавно пролетал под ними, никуда не торопясь, скользя мимо круглых подсвеченных площадок. Я заметила, как в их центре словно вырастали световые колонны, а потом исчезали, оставляя вместо себя какие-то механизмы. Но мы летели настолько быстро, что мне никак не удавалось рассмотреть, что же это такое.
Впереди возникла большая площадка, больше, чем встречавшиеся до этого, и там мы заметили некоторую суету. Стоило леталке-паучку приземлиться, как мы дружно отпрянули от прутьев, прижимаясь друг к другу, ища поддержки и пытаясь не сойти с ума от ужаса.
Пришельцы! До сегодняшнего дня это слово вызывало у меня двоякие чувства. Либо любопытство, когда смотрела про них очередной голливудский фильм, либо вялый интерес к очередному вопросу о жизни на Марсе. А с сегодняшнего дня, и конкретно с этой минуты, упоминание инопланетян будет рождать в душе омерзение и животный ужас.
Неприятный цокот заставил мое сердце забиться гораздо чаще и с какими-то перебоями, а потом к прутьям приблизился один из пришельцев. Это существо можно было бы назвать гуманоидом, если бы не четыре странные конечности на нижней части туловища, похожие на костяные выросты, а еще точнее – на самые что ни на есть паучьи или крабьи ноги. Именно они в процессе движения издавали этот мерзкий корябающе-цокающий звук.
Четыре внушительного вида конечности темно-коричневого цвета покрыты наростами и грудь человеку пробьют без проблем. Растут они уже из более привычного любому человеку тела, одетого в своеобразное черное боди из неведомого стегано-дутого материала. Как будто из пухового одеяла пошитое.
Две руки, но заканчиваются не обычными человеческими кистями, а клешнями, похожими на крабьи. Я не успела рассмотреть более подробно, потому что мой взор достиг головы, плотно сидящей на широких мощных плечах, без шеи. Голова удивила сильно, особенно лицо: чистая, бархатистая на вид коричневая шкурка, два узких черных глаза без белков, узкие, чуть выпирающие бугорками щелки на месте носа и чересчур полные мясистые губы. А вот подбородка тоже не наблюдается, как и шеи, словно они атрофированы. Вместо ушей – тоже щелки, расположенные выше висков, чуть ли не на лбу.
