Ольга Куно - Горький ветер свободы
Ренцо вернулся быстро, благо лаборатория целителей находилась недалеко. Он действительно приволок в библиотеку большую куклу, судя по лицу – мужского пола, хотя более характерные половые признаки у нее отсутствовали. Мне сразу подумалось, что отрепетировать с ней брачную ночь точно не получится. Но вот рот у куклы действительно был приоткрыт, так что на минимальную работу над поцелуем можно было рассчитывать.
– Ну что ж, Агнесса, дерзай! – предложила я, взглядом многозначительно указывая на часы.
Цветочница и сама понимала, что времени в обрез, и потому жеманиться не стала. Быстро примерилась и принялась целовать куклу в губы. Сначала очень осторожно, будто имела дело с заколдованной лягушкой, потом более уверенно.
– Ну как? – с интересом, я бы даже сказала – взволнованно, спросил Ренцо.
– Вроде бы получается, – прервавшись, радостно сообщила Агнесса.
– А он отвечает на поцелуй? – поинтересовался Ренцо. – Ну а что? – стал оправдываться он, заметив мой неодобрительный взгляд. – Кто их, лекарей, знает: мало ли как они изготавливают своих кукол.
– Без малейшей магии, уж можешь мне поверить как специалисту, – откликнулась я.
– Ладно, – удовлетворенно заявила цветочница. – Кажется, теперь я чувствую себя более подготовленной.
Она подхватила куклу и, придерживая ее другой рукой за голову, собралась отнести к стене, чтобы не оставлять посреди комнаты.
– Ой! – взвизгнула вдруг девушка. – Кажется, он укусил меня за палец.
– Я же говорил! – Глаза Ренцо мгновенно загорелись интересом.
– Не больно? – озабоченно спросила я.
– Почти нет, у него же нет зубов, – как-то растерянно ответила Агнесса. – Просто рот закрылся. Но дело в том, что… я не могу теперь вынуть палец: губы не разжимаются.
– То есть как? – недоуменно нахмурилась я.
– Ну-ка дай-ка, – по-мужски вмешался Ренцо, подошел и попытался разжать кукле губы. Спустя секунд пятнадцать он в недоумении развел руками. – Действительно не разжимаются, – признал он. – Будто вцепился мертвой хваткой.
– И что же теперь делать? – задала самый животрепещущий вопрос Агнесса.
Часы, совершенно равнодушные к человеческим проблемам, показывали, что до церемонии бракосочетания осталось десять минут. Маятник продолжал неумолимо раскачиваться.
Не до конца убежденная неудачей Агнессы и Ренцо, я подошла к девушке и попыталась избавить ее от домогательств куклы сама. Увы, меня ждало все то же разочарование. Искусственный кавалер не желал расставаться со своей законной добычей.
– Ну… Может быть, раз такое дело, придется пойти прямо так? – неуверенно предложила я. – Время-то идет.
Что-то заставляло меня сомневаться в согласии жреца отложить венчание под тем предлогом, что невесту укусила за палец кукла мужеского полу…
Ренцо громко прокашлялся, по-видимому, представив себе эту картину: невеста идет к алтарю, волоча за собой искусственного мужчину.
– Боюсь, гости решат, что одного мужа тебе мало, – сообщил Агнессе он. – А главное, жрец может запутаться, кому из мужчин задавать вопросы.
– Ренцо, это не смешно! – шикнула на кастеляна я, хотя и сама никак не могла определиться: тревожиться за цветочницу или рассмеяться от нелепости ситуации.
– Я, может, и пошла бы на свадьбу вместе с ним, – Агнесса с ненавистью взглянула на куклу, – но он укусил меня за тот самый палец!
– Какой «тот самый»?
– Безымянный! На левой руке! Тот, на который надевают кольцо!
Мы с Ренцо погрустнели. Да, бедствие принимало все более серьезные масштабы. Без возможности надеть обручальное кольцо невесте на палец свадьба точно не состоится.
Послушай, Агнесса, а зачем тебе вообще выходить замуж? – спросил вдруг неунывающий Ренцо. – Смотри, какой мужчина! Правда, в постели с ним делать особо нечего, – он многозначительно взглянул на паховую область куклы, увы, лишенную каких бы то ни было достоинств. – Зато целоваться, как мы уже выяснили, он умеет, целеустремленности ему тоже явно не занимать, готовить для него не надо, и он никогда не скажет тебе грубого слова. К тому же готов поспорить, что по ночам он не храпит! А если потребуется, думаю, его вполне можно будет приспособить в качестве мышеловки.
Цветочница покосилась на кастеляна, как мне показалось, не столько рассерженно, сколько задумчиво.
– Нет, я Марко выбираю, – все-таки постановила она. – Я с ним уже давно знакома. А этого парня уже ненавижу. Ах ты, гадина! – воскликнула она, для пущей убедительности стукнув куклу ногой по вышеупомянутой паховой области.
Что удивительно, в этот момент челюсти куклы разомкнулись, и Агнесса изумленно извлекла на свет покрасневший, но в остальном вполне невредимый палец. То ли нежная кукольная психика не выдержала ругани, то ли удар по весьма специфическому месту, невзирая на отсутствие половых признаков, оказался чувствительным даже для искусственного мужчины. А скорее всего, подействовал метод, который, как я не раз замечала, срабатывает на ура с самыми высокотехнологичными приспособлениями. Заключается этот метод в том, чтобы как следует (и совершенно не технологично) по этому приспособлению стукнуть.
Какое-то время Агнесса с молчаливым изумлением взирала на столь неожиданно высвободившийся перст, затем обхватила его пальцами второй руки, словно боялась, что по дороге к алтарю с ним может еще что-нибудь приключиться, после чего, наспех поблагодарив нас с Ренцо, стремительно выбежала из библиотеки. Судя по часам, до начала бракосочетания оставалось две минуты. Учитывая, что церемониальный зал находился на том же этаже, что и библиотека (здесь располагалась основная часть нежилых помещений), а также тот факт, что невесте вообще дозволительно немного опоздать, никаких проблем в этом отношении не ожидалось.
Мы с Ренцо решили, уж коли так сложилось, тоже поприсутствовать на церемонии. Только направились туда более неспешно и степенно, как того требовало наше положение. Как-никак Ренцо являлся кастеляном, а это, по сути, второй человек в армоне. Мой статус – статус архивариуса – тоже был далеко не последним и весьма уважаемым. Несмотря на то, что я являлась рабыней, о чем красноречиво свидетельствовало магическое изображение красного дракона на тыльной стороне моей левой ладони. Изображение, которое невозможно было ни смыть, ни закрасить, ни свести при помощи магии.
Часть первая
Глава 1
За несколько месяцев до этого…
На невольничьем рынке в Остане, как и всегда по четвергам, было не протолкнуться. Поскольку этот мало чем примечательный в остальном городок находился на морском побережье, именно сюда корабли работорговцев привозили похищенных в далеких странах рабов, и именно здесь пираты, как правило, заключали сделки с покупателями.
Происходило это на главной городской площади, которая, впрочем, выглядела значительно менее внушительно, чем в иных населенных пунктах. Здесь было грязно, шумно и до неприличия многолюдно, а также пахло гниющей рыбой (сказывалась близость порта) и нечистотами, которые по местным обычаям было принято выливать из окон прямо на улицу. При этом площадь, невзирая на свою функцию, была не слишком широкой, а имела скорее вытянутую форму. Даже дома здесь жались друг к другу, отвергая такое чуждое здешним местам понятие как личное пространство.
Хотя территория Арканзийского государства и была огромна, она по большей части состояла из пустынных земель, совершенно непригодных для жизни в силу фактического отсутствия источников воды. Напиться здесь можно было лишь из редких колодцев, местонахождение которых было известно разве что немногочисленным племенам кочевников. С учетом же невыносимой жары под палящим солнцем и промозглого ночного ветра, а также ядовитых змей, прекрасно маскирующихся в желтых песках, пустыня становилась не более чем бесполезным числовым показателем, составлявшим большую долю площади Арканзии, – однако же с гордостью вписываемым во все документы. Реально же здесь существовало не так уж много городов, располагавшихся по берегам редких речушек. Все эти города были густо заселены, если не сказать – основательно перенаселены. Рожать детей в Арканзии было принято много, не слишком задумываясь о том, как их впоследствии содержать. Перенаселение в сочетании с погодными условиями способствовало нищете, легко распространяющимся эпидемиям и окутывающему улицы смраду, давно уже превратившемуся в норму жизни для местных жителей. Постоянная нехватка места приводила к тому, что улочки бывали порой неимоверно узкими – такими, что зачастую полные местные дамы передвигались по ним бочком. Дома же все чаще превращались из традиционно низких в трех и даже четырехэтажные. Когда повзрослевший сын женился и обзаводился собственной семьей, найти место для нового жилища было непросто, и с некоторых пор в таких случаях к родительскому дому стали пристраивать новый этаж.
