Галина Гончарова - Тайяна. Раскрыть крылья
Были, как не быть. Пресыщение – обычная вещь для тех, кто имеет много. И имел многих, чего уж там. Когда понимаешь, что у всех женщин между ног одно и то же, невольно начинаешь чудить, а ведь благосостояние Шальзы напрямую зависело именно от пресыщенных и искушенных.
– Нархи-ро придумали, как с этим бороться?
– Не бороться, нет. Разжигать интерес. В Къянти есть нечто подобное, но это скорее бледная тень нашего искусства.
– Что именно?
Тайяна могла бы рассказать о многом: о массаже, о сочетании запахов, о точках на человеческом теле… из книг узнаешь столько, сколько иные за всю жизнь не освоят. Но для начала она выбрала совсем простое.
– Театр теней. Танец тени на стене.
Интерес в глазах Шальзы начал утихать.
– Тени?
Яна усмехнулась.
– Поспорим? Я – мастер и могу продемонстрировать свое умение. Если найдется подходящая комната и зрители.
– Какая нужна комната?
– Раза в два больше этой. Погасить светильники, протянуть поперек простыню, чтобы у меня было свободное пространство на два взмаха рук, поставить светильники за моей спиной. Меня никто не увидит, увидят только тень. Но… захотят. Много чего захотят, так что и девочки должны быть наготове.
– Да неужели?
– Нужен еще бубен. Найдется?
– Чего только не найдется в моих кладовых. Допустим… у меня сейчас есть пара гостей.
– Предложите им развлечение. Вы ничем не рискуете.
– А вы, кана?
Яна усмехнулась.
– Если я не сдержу свое слово – готова отработать у вас три ночи с любыми клиентами по вашему выбору.
Вот теперь в глазах бандерши появилось уважение. Она представляла, насколько должна быть уверена в себе эта девушка.
– Что ж… Можем попробовать. А Рошер…
– Он постоит рядом с музыкантом. Чтобы тот – или та – не сбились в самый интересный момент.
– Подождите меня. Я распоряжусь.
Мама Шальза вышла из кабинета – и Рошер тут же притянул к себе Яну.
– Ты рехнулась?
– Она бы нам вовек не помогла. – Яна дернула косу, распуская волосы. Теперь любой, кто смотрел бы на них, не увидел движения губ, а тихий шепот могла расслышать только Ааша. И то – она рядом стояла.
– Можно бы деньги…
– Ты же сам понимаешь… или наврала бы, или еще что…
Понимал, конечно. И безвыходность ситуации тоже. Лучше Шальзы никто о любовных делах знати осведомлен не был. Но и выудить из нее информацию – раньше он хоть пугать мог. А сейчас?
Да ничего…
Калека, ненужный, беспомощный… и поэтому он оставит девчонку в лапах этой твари?!
Да пусть ему раньше вторую руку оторвут!
– Ты понимаешь, чем рискуешь?
– Ничем.
Дольше им поговорить не удалось. Вернулась бандерша – и Яна отправилась осматривать комнату. Довольно кивнула – подходит, переставила пару светильников, чтобы тени выглядели более отчетливыми, проверила крепление простыни, чтобы не оторвалась в самый неподходящий момент.
– Отлично. Музыка?
Шальза усмехнулась.
– Сама юность вспомню. А Рошер мне компанию составит, приглядит, чтобы все было честно.
– Так вы все-таки…
– Да. Хотя это было очень давно.
Ну да. Къянти отличить можно, но когда у женщины волосы уже седые, поди разбери, темные они там были или нет. Или она вообще смесок. А меж тем Яна была уверена, что Шальза, или правильнее Ш’аальзея, из Къянти. И не из самой бедной семьи. Уж что ее привело сюда – вопрос другой. Но… с бубном она должна уметь работать.
– Ритм…
Два долгих удара, пять мелких, еще два долгих удара, десять мелких – и все заново. Конечно, Ш’аальзея легко поняла ритм, усмехнулась.
– Когда можно впускать клиентов?
– Минут через пять. Рошер, отвернись!
В руки служанки полетели сапожки, штаны, рубашка – и Яна осталась в одном белье. Перехватила поудобнее плащ – ладно, на безрыбье…
И – за занавеску. Быстро размять тело, вспомнить науку – и сосредоточиться.
А через пару минут вошли и клиенты. Трое, на вид – из молодых лойрио или детей очень богатых купцов, самодовольно уселись в кресла, вытянули ноги, расслабились, явно не веря, что будет что-то интересное…
А вот это зря.
Яна звонко щелкнула пальцами.
Лапмы погасли. Комната погрузилась в темноту. Освещенной осталась только та часть, где была нархи-ро – и то едва-едва. Но для теней этого хватило.
Донннн! Донннн! Дон-дон-дон-дон-дон…
Бубен запел, заговорил в умелых руках. И Яна сделала первый шаг.
Это несложно, это совсем несложно, если умеешь. Так танцует дерево на ветру, так изгибается лоза под натиском бури. Прихотливо, грациозно, неожиданно.
И – эротично.
Кто сказал, что соблазн – это куча обнаженной плоти вокруг?
Нет.
Соблазн – это тайна, загадка, это танец тени на стене, это изящный изгиб руки, это правильный ритм музыки…
Донннн! Донннн! Дон-дон-дон-дон-дон-дон-дон-дон-дон-дон…
Плащ вился вокруг точеной фигурки, словно живой, то обвивая, то прикрывая, дразня, показывая почти все… но – почти.
Ничего особо нового для нархи-ро, это умеют многие. Тело – потрясающий в своей точности и изяществе инструмент, можно поставить рядом двух женщин, но если одна из них, пусть дурнушка и замарашка, умеет двигаться, а вторая, разодетая в бриллианты, сутула и косолапа, поверьте, выиграет первая.
Донннн! Донннн! Дон-дон-дон-дон-дон…
Ты тень на поверхности воды, ты наяда из морского народа, ты кончик змеиного хвоста вечной женской тайны. Дразнить, не показывая лица, маня к себе, возбуждая то потаенное, темное, что есть в каждом человеке, теперь разворот, еще один, прогнуться, провести руками, подчеркивая формы тела… и Яна понимала по молчанию в темноте, по учащенному дыханию, по запаху пота – она выиграла вчистую! Уже сейчас она может довести их до пика… но это ни к чему. Надо сохранить что-то и для местных девушек.
Поэтому накал танца чуть снизился: теперь это был не острый призыв, а, скорее, приглушенный. Тайный вызов, скрытый, тонкая фигурка извивалась змеей, принимая самые причудливые очертания. Не верилось, что человек так может. Хотя ничего сложного Яна не делала. На то и тени, чтобы играть.
Плащом, руками, изгибами тела, формы которого чуть увеличивают удачно поставленные лампы…
И наконец, танец стихает. А в дверь проскальзывают девушки.
Вот это вовремя.
А то распаленные кавалеры могут дорваться и до тела танцовщицы.
Яна медленно отступила в угол под рокот бубна – и погасила лампы. Сначала одну, потом вторую.
Выскользнуть в темноте из комнаты было несложно, тем более что мужчинам было не до кого.
Рошер с хозяйкой ждали ее снаружи. И штаны у мужчины в известном месте приметно топорщились.
– Ну… слов нет!
– Действительно, редкое мастерство, – согласилась Ш’аальзея. – Этому долго учиться?
– Именно этому? Месяц. Возможно, меньше, – Яна пожала плечами. Тело после танца все еще было словно натянутая струна. Каждая жилочка, каждая мышца ныли, но хмельное удовольствие – получилось! – было сильнее. Ведь и вправду получилось! Хотя давно не практиковалась и вообще училась только обязательному минимуму, чтобы поддерживать интерес мужа, а поди ж ты! Неудивительно, что человеческие мужчины по борделям ходят, если их женщины и такого не умеют! Как же они удерживают мужской интерес?
– Что ж. Могу нанять вас учить девочек. И – исполнять танец.
– Обговорим? – прищурилась Яна.
Деньги требовались, а как их зарабатывать… Танцы – это честный труд. И точка!
В кабинете Ш’аальзея вновь уселась в кресло и посмотрела на посетителей намного благожелательнее.
– Я сначала не поверила. Но сейчас готова заключить договор. Вы, лайри э’Лесс Риккэр, учите моих девочек. Двоих или троих, чтобы была смена. И пока не научите, сможете выступать сами?
– Два раза в десять дней. О днях уговоримся заранее – подойдет?
– Вполне. Плату тоже положу хорошую, не обижу. Скажем, ползолотого за выступление.
– Да вы с одного такого любителя не меньше трех сдираете, – фыркнул Рошер.
Яна положила руку ему на плечо.
– Я согласна и торговаться не буду. Но мне нужна кое-какая информация, кана.
– Это я сразу поняла. Итак?
Сейчас, когда Ш’аальзея была заинтересована в сотрудничестве, говорить с ней было намного приятнее. И куда только исчезло ехидство из голоса?
– Лара Аэлена Авельен. И лойрио Алинар Авельен.
– А что с ними не так?
– Я хочу знать, есть ли у лойрио любовница? – вступил Рошер.
Ш’аальзея подумала немного, потом покачала головой.
– Я бы знала. Но – нет. Даже когда жена была в тягости, он к девочкам не заходил. Если только в деревне себе кого нашел, но тоже вряд ли. Не из тех кобелей волк.
– А была? Раньше, до женитьбы?
– Была. Имя… кажется, Радея Варлон. Вышла замуж за какого-то кузнеца, с приданым это несложно.
– Поищем.
Ш’аальзея насмешливо улыбнулась.
– Нету у него никакой любовницы. Но вот вам для размышлений. Недавно, около полугода назад, ко мне приходила женщина. Одета богато, а вот руки что у служанки. И одежда для нее непривычная. Молодая, глаза голубые, лицо под вуалью. Предлагала большие деньги, чтобы я ее свела с лойрио.
