Наталья Мазуркевич - Суровые будни невесты императора
– Опять в темноте? – Кристофер вошел бесшумно. Впрочем, демонесса, ожидавшая его, не вздрогнула. Она и сама любила появляться незаметно и осуждать приверженность союзника к такому способу появления не могла.
– Тьма милосердна, – усмехнулась демонесса, не оборачиваясь. Провела рукой по своему обезображенному лицу и скривилась. Ресьян хотел не только ее убить – сломать, лишив самого ценного. Но она не позволила. Выжила и сбежала. Вот только метки его внимания остались. О, как она его ненавидела и благодарила! Он мог убить, но дал ей силы бороться. Из ненависти, из жажды мести, из несломленной гордости. О да, он помог ей выжить.
– Не ко всем, Сиана. Не ко всем, – произнес герцог, подходя ближе.
– Не ко всем, – повторила женщина, ловя его за руку и начиная высасывать отнятую им ранее силу.
Они молча постояли некоторое время. Кристофер размышлял, стараясь не обращать внимания на стремительно опустошавшийся резерв, Валисиана же была слишком занята поглощением чужой силы, в которой так отчетливо была заметна принадлежность к Повелителю. Что?!
Демонесса нахмурилась. При обычной связи сатино – саэрат такого быть не должно.
– Покажи ее мне! – потребовала Валисиана, отрываясь от своего приятного занятия.
– Зачем?
– Мне нужно убедиться, что я ошибаюсь.
– Ошибаешься? В чем?
– Позже… Сначала я хочу посмотреть…
– Нет.
– Тогда кровь. Мне нужна ее кровь. – Заметив, как зло прищурился герцог, демонесса пояснила: – Совсем немного. Просто чтобы проверить…
– Жди, – коротко распорядился Кристофер, выходя.
Валисиана осталась одна наедине со своим нехорошим предчувствием. Да, демоническая сила девочки, которую забирал Эвельтанский, в большей степени принадлежала именно Ресьяну, но было в ней нечто большее, чем простая передача. Принадлежность. К Повелителю, а не Повелителю. Словно девочка была не обычной игрушкой, сатино – способом попадать в этот мир, а будто она принадлежала его роду. И его сила становилась ее силой, организм принимал ее как свою, родственную.
Кристофер вернулся быстро. Протянул ей испачканный носовой платок и, прищурившись, стал пристально наблюдать за ней. Как бы говоря, только попробуй сделать что-нибудь не то. Валисиана не удержалась от смешка, но платок приняла. Пара слов, немного чар, и демонесса швыряет клочок ткани в герцога, стремительно меняясь в лице. Крах, крах всех ее надежд. Идти против Повелителя – одно, но идти против всего рода – смерть. А Валисиана дель Крейтон умела ценить собственную жизнь.
– Будь осторожен, – немного придя в себя, порекомендовала женщина. – Ты начал опасную игру. И лучше бы отступить, пока не поздно.
– Опасную игру?
– Против Повелителя и его семьи.
– Разве демон будет вмешивать в личные проблемы семью? – насмешливо поинтересовался Кристофер.
– Она не только сатино Повелителя, она его кровная дочь. Они провели ритуал. А за девочку крови Повелителя вступится не только каждый из демонов, за исключением нас с тобой, но и Таока с Малиором могут нанести визит. Таока уже искала ее, и, поверь, они найдут. Я скрываю твою гостью, но я слабее госпожи. Даже твоя постоянная подпитка может дать нам не больше недели. Нужно найти другое место, или, как ни прискорбно сознавать, вернуть девочку ее папе. Это будет самый простой выход. Выторговать себе поблажки и вернуть.
– Нет. Она останется со мной.
– Останется, – подтвердила женщина. – До самой твоей смерти. Очень близкой смерти.
– Думаешь, пощадят тебя?
– Я знаю, что предложить ему.
– Предложить то, что может унять гнев демона? Ты сошла с ума, Сиана. Я знаю только один способ успокоить вашего собрата. Клинок в сердце.
– Клинок может не помочь, – рассмеялась демонесса. – Учти это, когда Ресьян появится здесь.
– Обязательно. Я оставлю тебя.
Кристофер учтиво поклонился и вышел. Он не любил общаться с Валисианой, но она была гарантом их спокойствия. Пусть временного, но ничем не омрачаемого. Разве что слухи проникали в этот забытый богами уголок.
Демонесса же, потеряв необходимость держать лицо, стукнула кулаком в стену, пробивая неплотное деревянное перекрытие между кабинетом и собственной спальней. Ресьян, ты даже в безнадежной ситуации выигрываешь. Но есть еще игра, в которой ты никогда не станешь победителем.
Эльвия.
Ночь, которую Сайлейн так ждала, наконец наступила. Первые звезды призывно заблестели, но девушке нужны были не эти первые ласточки, а более поздние. Те, что укажут ей ее местонахождение, а для этого необходимо было дождаться созвездий. Распахнув шторы окна, девушка залезла на кровать, улеглась на живот, опустив голову на сложенные под подбородком руки, и грустно улыбнулась.
Нет, ситуация больше располагала к другим эмоциям – гневу, отчаянию, жажде мести, но она запретила их себе. Ведь ничто из этого списка не поможет ей вернуться домой. А тратить силы впустую глупо. Даже зверь был с ней согласен. Ослабленный вечерним визитом Эвельтанского, когда он прикоснулся к ее сжатым губам. Он мог выбрать все, что угодно, но пить силу хотел так, через поцелуй. Она не позволила, сжав зубы. А он только усмехнулся и не настаивал.
Он вообще ни на чем не настаивал, повергая ее в раздумья. Она провела здесь день, а он только убирает с ее пути то, что может вызвать негодование, сам же молчит и улыбается. Да, забирает силу, пресекает мысли о побеге. Но дальше этих в общем-то понятных поступков его действия не распространяются. Чего он ждет? Того, что она привыкнет и останется с ним? Этого не будет. Ведь он для нее чужой. Пусть здесь и есть комната с ее вещами – оспаривать очевидное бессмысленно, – но только из-за этого он не будет для нее важен. Она ведь его совсем не знает. А если узнает? Нет, даже если узнает, ему нет места в ее жизни. Не даст, не допустит, не…
– Принцесса еще не спит?
Сайлейн даже не вздрогнула. Все бывает в первый раз, а его бесшумные появления новинкой уже давно не являлись. А привыкнуть можно ко всему. Привыкнуть, но не полюбить. Смириться, но не принять.
– Не спит, – вяло откликнулась она, не поднимая головы и с тоской глядя на звезды.
Девушка почувствовала, как прогнулась кровать, принимая чужой вес, и как теплая рука коснулась ее волос. Не дернулась – пусть гладит, если так уж хочет. Он хозяин положения и знает это, а она… она подождет, пока роли изменятся. Ведь не будет же она вечно в этой уютной, но клетке.
– Я думал, на луну воют волки, – шепотом, чтобы не нарушать атмосферу, проговорил Кристофер.
– Волки, оборотни, несчастные влюбленные, зависимые, которым не хватает на их волшебное зелье, – тихо отозвалась девушка. Тяжело было молчать столько времени, а говорить… служанка молчала, а больше, кроме хозяина поместья, с ней никто не общался. Даже Цельван, приходивший посмотреть, как она устроилась, только недовольно поджал губы. Ничего более веского он не мог себе позволить: не знал, как глубока привязанность хозяина к этой новой гостье.
– Мне не хватает, – тяжело вздохнул мужчина.
– На зелье?
– Вас.
Сайлейн рассмеялась, но ничего веселого в ее смехе не было. Просто напряжение вырвалось из-под контроля.
– Я не для вас.
– Для меня, – грустно ответил Кристофер. – Я познакомил твоих родителей. Так что именно для меня.
– Не важно, что вы сделали. Но…
– Не говори, – тихо попросил он. – Иначе мне придется заставить тебя замолчать. А я не хочу переходить границ. Просто помолчи и дай мне руку.
– Что вы хотите?..
– Кровь. Совсем немного. И я уйду.
Сайлейн обреченно протянула ему ладошку. Скривилась, когда он ее поранил, но безразлично замерла, когда он заживлял порез. Безразлично, хотя ей было не все равно.
– Сладких снов, моя принцесса.
Девушка не ответила, только дождалась его ухода и облегченно выдохнула. Ей не нравились чувства, которые начинали возникать. Они были неправильные и чужеродные, словно кто-то ненавязчиво подталкивал ее к нужной мысли. Нет, она не поддастся. Она другая.
Ее надежды сориентироваться оправдались, но не совсем так, как она хотела. Да, видимо, комнату ей тоже выбирали внимательно. Единственное, что радовало: она еще в Таске, а значит, Вильгельму будет проще ее найти. Быстрее бы…
За весь день она уже успела не раз проклясть себя за излишнюю глупость. Нет, нужно было остаться во дворце или уехать в Тааль-Ен. Возможно, именно поэтому многие монаршие пары до свадьбы даже незнакомы? Чтобы не расстроили свадьбу и союз двух держав? Сайлейн покачала головой. Увы, реальная причина была слишком прозаична, но ведь помечтать-то можно? Любовь с первого взгляда ведь бывает же?
Пума внутри выпустила когти, возвращая ее в сознание. С каких пор ее хозяйка стала так сентиментальна? Да, затворничество и ничегонеделание пагубно влияют на мозг госпожи. Определенно – работать и учиться, чтобы на глупости времени не было. Тем более такие теоретические. Ведь у них уже есть Вильгельм, и они вместе (особенно пума) очень его любят. За улыбку, за доброту, за заботу, за то, что слушает ее мнение, пусть и поступает иначе. За то, что он у нее есть. И она его любит и не откажется.
