Кристина Белозерцева - Пестрая бабочка. Боги и не боги
Сейчас будет что-то очень плохое, поняла я. Очень-очень плохое. Некуда бежать, никто не придет и не поможет. От очередной порции адреналина слегка задрожали пальцы на руках, и я поспешила спрятать их, убрав руки за спину.
— И? Что ты собираешься сделать?
— Потерпи, пожалуйста, хорошо?
Я повернулась к нему и поймала взгляд: бесстрастный, холодный и, как обычно, ничего не выражающий. Можно попытаться закричать или убежать — но это было бесполезно. Не здесь. Не от него.
— Дэвлин, — я невольно попятилась, а голос прозвучал откровенно жалобно, — а что происходит-то?
— Нам нужно выяснить одну вещь, — спокойно ответил он, подходя вплотную, — присядь, пожалуйста. И сними камзол, так будет удобнее.
Я, будто под гипнозом, не в силах отвести взгляда от его лица, скинула верхнюю одежду; замирая от ужаса, опустилась в кресло — ноги-то все равно подкашивались — и принялась ждать. Смерти, наверное, а то и чего похуже. Воля к сопротивлению окончательно покинула меня, оставив сидеть поломанной куклой в предложенном кресле. Остатки сознания наблюдали за происходящим как бы со стороны, а внутренних голосов вообще не было слышно. А потом внезапно, будто кто-то щелкнул выключателем, пришел ужас. Это был отвратительно чистый, дистиллированный страх, такой, от которого цепенеет тело, замирают покорно мысли и отнимается язык. Кролик, пришедший в гости в клетку к удаву, которому хозяин жилища предлагает поудобнее устраиваться в кормушке. Уставившийся на мою шею голодный вампир, вспоминался теперь легким приятным приключением. Тузат, сжимающий клешней мою шею — забавной шуткой, а дуло револьвера в руках Мореля — милым развлекательным номером в цирке.
Кажется, демона окончательно достала моя непредсказуемость, и он таки решил со всем этим покончить раз и навсегда.
— Я смогу выйти отсюда? — слабо спросила я, чтобы окончательно расставить все точки над всеми буквами. — Живой?
— Если тебе станет совсем плохо, я смогу вынести тебя отсюда. Хоть вместе с креслом.
Он с жуткой обыденностью чертил пальцем в воздухе вспыхивающие огнем символы и был сосредоточен только на этом.
— Обнадеживает, — попыталась я улыбнуться, в момент пересохшими губами, хотя вышла только перекошенная от ужаса ухмылка, — что ты хотя бы собираешься делать? Дэвлин! Скажи мне!
— Кое-что узнать, — безо всякого выражения ответил он.
— Мне страшно.
Мэтр Купер закончил с письменами, так и зависшими в воздухе, снял куртку и принялся неторопливо закатывать рукава темно-красной домашней рубахи.
— Да, я чувствую.
Я облизнула губы пергаментным языком, невольно представляя в его руке какой-нибудь острый нож, и продолжила усугублять ситуацию.
— Тебе это нравится?
— Твой страх?
— Да. Тузат говорит, это вкусно.
— Да. Сотник прав. Но дело не в этом. Я не стал бы поступать так с тобой ради удовольствия.
Ну и что я могла ему противопоставить? Он все равно сделает со мной все, что считает нужным.
— Не надо, — прошептала я, когда голос пропал, — пожалуйста, не нужно…
— Прости, у меня нет выбора.
Хуже всего ждать. Особенно когда тот, кто, возможно, сейчас отберет твою жизнь, ведет себя нарочито неторопливо и обстоятельно. Некуда бежать. Весь мир сжался до размеров этой жуткой пещеры.
— Знаешь, — я продолжала смотреть ему в глаза, вцепившись в подлокотники побелевшими пальцами, — что бы это ни было, но давай быстрее, ладно?
Он опустился на одно колено перед креслом и провел рукой перед моим лицом. Кожу под рубашкой защекотало и сквозь ткань начало просвечивать алым. Печать?
— Не бойся. Я постараюсь все сделать быстро.
Ничего себе, не бойся!
— Да, но что именно ты собираешься делать?!
— Я потом отвечу на все твои вопросы, хорошо? А теперь помолчи.
Логично. Мы сами разрешили делать с нами все, что ему заблагорассудиться. Давайте, дорогие мои голоса, хоть лицо держать. Ну и если что, с вами было весело! Спасибо за все, мальчики.
— Ага…
— Не опускай веки.
Он взял мое лицо в свои руки и уставился мне в глаза. Это было бы волнующе, если бы не было так жутко. Сначала меня сверлили взглядом два угольно-черных провала, потом их затопило терракотовым, потом было алое сияние, и, наконец, прямо сквозь мои зрачки мозг насквозь пронзали лучи двух безжалостных золотых солнц, будто бы выжигая что-то внутри. Тузат, надо сказать, и близко не стоял. Не знаю, как передать ужас, охвативший меня в этот момент. Теперь это был совершенно животный, иррациональный страх. Без мыслей в голове. Вообще без осознания себя разумным существом. Инстинктивное понимание, что смерть — это вообще самое малое, что сейчас может со мной случиться. Хотя, какое к мертвякам понимание? Это было невыносимо. Неосознаваемо. Неотвратимо. И очень-очень больно, будто в мою голову неторопливо вворачивали две золотые раскаленные иглы. Наверное, я кричала? Или просто пищала тихо? Или замерла, онемев? Не знаю, но когда безумие стало казаться неминуемым — все кончилось, и мое сознание второй раз за сутки погрузилось в блаженную темноту. Все-таки он убил меня, да?
Я приоткрыла глаза и попыталась сфокусировать зрение, попытка тут же отозвалась тупой болью в висках. Мимо меня, чуть покачиваясь, проплыла темно-серая колонна. Потом вторая. Какой-то неправильный тот свет. Скучный. Колонны и колонны. Или это тот самый последний путь, в конце которого должны быть какие-нибудь Врата?
— Ты жива, это — лестница, — отозвался Дэвлин, оказывается, я говорила вслух.
Боги! Что я еще несла, пока была не в себе? И где я вообще?
— Не уверен, что ты хочешь это знать. И мы в Замке, идем в мой кабинет.
Опять вслух! Мертвяки! Я немного повернула голову, и виски будто сдавило тисками, заставляя меня поморщиться.
— Я определенно хочу это знать.
Сознание подсказало, что мы действительно двигаемся вверх по лестнице. Причем, идет — мэтр Купер, а я изображаю движимое имущество у него на руках. Мой новый камзол небрежно висел на его плече и сейчас служил мне подобием подушки.
— Дословно? — безо всякого выражения поинтересовался Дэвлин.
— А ты можешь дословно? — удивилась я.
— Да.
— Лучше общую суть.
Что за безумный диалог вообще? Профиль мэтра Купера освещали сполохи горящих вдоль стен факелов, отбрасывая на его лицо причудливые и жутковатые тени. Хотя, кажется, сегодня мое представление о жутком очень изменилось.
— Ты сказала, что любишь меня, — просто ответил он, так и не переведя на меня взгляд.
И слава богам, похоже, я стала бояться его глаз.
— Ну, значит, ничего нового, — немного успокоилась я, расслабляясь.
— И рассказывала свой сон. Про море. В красках.
Ой-йо… Я заткнулась, чувствуя, как пунцовеют уши. Стыдобища какая. Зато мы можем, наконец, выяснить интересующий нас всех с моими голосами вопрос, а заодно отвлечься.
— Скажи, — я уставилась бездумно в темноту галереи, по которой мы поднимались, — ты как-то заставил меня так к себе относиться? Когда мы встретились?
— Нет, — без паузы ответил он, — вызывать у тебя подобные чувства не входило в мои планы. Все произошло само собой. Почему тебе вообще пришла такая мысль в голову?
— Разве это не лучший способ контролировать геоманта? — усмехнулась я невесело.
Он помолчал несколько секунд.
— Лучший? Извини, я не всегда понимаю сарказм. У нас слишком разное представление о чувстве юмора.
— Почему — сарказм? — удивилась я, насколько могла удивляться после столь сильного потрясения.
«Это не потрясение, — вмешался Шепот, — это — шок».
— Ты полагаешь, что так действительно удобнее? Когда ты теряешь способность логически рассуждать? Или на что-то обижаешься и можешь, к примеру, попасть в плен оркам? Я уже опасаюсь вообще выпускать тебя из поля зрения, а это отнимает массу внимания и сил.
Я хихикнула нервно, и звук разнесся под темными каменными сводами слишком громко. Мне почудились вспугнутые этим смешком летучие мыши, хлопающие мягкими кожистыми крыльями.
— Плохо, значит, ты не можешь щелкнуть пальцами и сделать так, чтобы меня отпустило.
— Не могу. И даже если бы мог, не стал бы.
Я изумленно на него посмотрела, приподняв голову от его плеча, и тут же пожалела — боль в висках никуда не делась.
— Почему? В свете всего вышесказанного?
— Твой разум очень сопротивляется чужому влиянию. Из-за фактора Геллера. Попытка изменить что-то настолько для тебя серьезное, могло бы убить тебя или свести с ума. Сегодня я попытался… Долго объяснять подробности… Попытался немного поизучать твое сознание, заметь, просто поизучать, и видишь, насколько это оказалось неприятно.
— Неприятно?! — вытаращилась я на него. — Да я думала, что умру!
Маг чуть пожал плечами.
