Татьяна Зинина - Астор-Холт
— Если ты о Тилии, то да… Только она спит, потому что из-за своих переживаний уснула только под утро, а от любых сонных отваров категорически отказывалась, — ответила я, выходя из комнаты и прикрывая за собой дверь. — Но… ты здесь, а значит, поводов для переживаний у неё больше нет.
— Как я понимаю, ты в курсе произошедшего, — мрачным тоном произнёс Марк.
— Мне рассказала Тилия. И она знает о причинах, по которым тебя увели на допрос.
— И что же ей известно?! А главное, откуда? — судя по голосу, парень был явно недоволен такой осведомлённостью своей девушки.
— Знает. А откуда спросишь у неё сам. Но… если тебе интересно, Тилия не верит, что твои родственники действительно виновны. Она считает, их оклеветали и подставили, и очень переживает, что это может отразиться на тебе.
— Я очень рад, что она не поверила… — он как-то даже расслабился, и теперь вся его напускная невозмутимость перестала скрывать жуткую усталость от пережитой бессонной ночи.
— Знаешь… — выдала я, прекрасно видя, каких усилий ему стоит сейчас держаться. Ясно же, что подобное происшествие не пройдёт бесследно как для арестантов, так и для всей их семьи. — Если я могу чем-то помочь, обращайся. И сам не вздумай опускать руки.
На этой фразе он коротко кивнул, и развернувшись, медленно побрёл по библиотеке, где, несмотря на ранний час, уже собирались студенты. Странно было видеть этого обычно весёлого задорного парня таким грустным и потерянным. И пусть он, как и многие другие, относился ко мне крайне предвзято, но как подругу Тилии уважал. Марк никогда не грубил, всегда здоровался, пусть и делал при этом вид, что я должна всю жизнь его за это благодарить. Они с Тилией встречались уже пару месяцев и, по словам моей подруги, их отношения были довольно… нежными. Она любила Марка, да и он явно испытывал к ней тёплые чувства. Да и тот факт, что вернувшись с допроса, он сразу же отправился на её поиски, говорил о многом.
Марк не был моим другом, и я не думаю, что когда-нибудь смог бы им стать, но… мне было больно видеть его расстроенным. Наверно, по большей части подобное чувство связано с тем, что это огорчало Тилию.
Перед экзаменом я неожиданно для себя самой начала нервничать, хотя причин для волнения не было совершенно. Материал я знала прекрасно, во многом благодаря усилиям Тира, но даже если бы и провалила сдачу, меня бы уже никто не отчислил. Вот если бы не сдала ещё и физику — тогда да. Тогда бы экзамен по истории стал для меня решающим. Именно поэтому причины собственного волнения оказались мне совершенно не ясны.
Как и следовало ожидать, в аудиторию меня вызвали первой. И в этом не было ничего удивительного — многие преподаватели знали, что я претендую на звание лучшей студентки группы, поэтому и спрашивали с меня куда больше, чем с остальных. Хотя, сказать по правде, такое положение вещей меня полностью устраивало, пусть и приходилось теперь соответствовать.
Естественно, экзамен я сдала, что, кстати, ни капли не удивило ни группу, которая уже давно приписала мне звание «очкастого крысиного гения», ни преподавателя, который оказался наслышан о моём прорыве на физике.
Это был последний экзамен в семестре, и далее студентов ожидали каникулы, а меня… работа. Благо огромная библиотека академии всё равно круглосуточно оставалась в моём распоряжении, а то в тишине этих огромных залов можно было бы запросто тронуться умом.
Отметившись у куратора группы, и с радостью сообщив ему о том, что закрыла этот семестр с наилучшими результатами, я уж было собралась позволить себе расслабиться, уткнувшись в какой-нибудь весёлый роман, но… ничего не вышло.
— Трил! — окликнул меня голос ректора, когда я уже почти скрылась в спасительной тишине читального зала библиотеки. Пришлось разворачиваться и приветствовать мистера Беридора. Ну не могла же я игнорировать руководителя такой замечательной академии… Да и вообще.
— Добрый день, господин ректор, — проговорила, кивнув подошедшему мужчине.
— Хотел поздравить тебя с успешной сдачей всех экзаменов. Ты теперь у нас своеобразная знаменитость… особенно после того, как триумфально разбила планы преподавателя общей физики по твоему отчислению. Я горжусь тобой!
— Это величайшая похвала для меня, — я всеми силами пыталась скрыть свою до жути довольную улыбку, жаль не получилось. Ну и ладно. Пусть знает, что меня тоже несказанно радует такой успех в учёбе.
— Я сделал объявление в твоей группе, но тебя уже не было. Поэтому говорю сейчас. Сегодня нашу академию обещал посетить кто-то из семьи императора. Сам-то он вряд ли явиться, но вот кого-то из сыновей наверняка пришлёт, — проговорил ректор, медленно вышагивая по длинному коридору. — Это своеобразная традиция — приглашать студентов на императорский новогодний бал. И чтобы не отправлять приглашение каждому, как того требуют правила дворцового этикета, кто-то из императорской семьи озвучивает приглашение лично. Так что, Трил, сегодня в восемь будь добра появиться в большом зале главного корпуса, и в этот раз, не на балконе в нише, а вместе со своей группой.
От этих его слов, я даже умудрилась покраснеть. Странно, почему-то раньше мне казалось, что он и не заметил моего отсутствия среди студентов в первый учебный день.
— Почему-то, чаще всего на том балконе прячутся те, кто больше других заслуживает присутствия, именно поэтому я уже давно обзавёлся привычкой во время своих выступлений в главном зале, проверять, нет ли там случайных слушателей.
— Это ведь не преступление, — ответила, стараясь не смотреть ему в глаза. Всё ж, мне было стыдно за то, что тогда я так глупо струсила. Хотя, думаю, если б его самого нарядили таким пугалом, он бы поступил точно так же.
— Конечно, нет, — отозвался ректор с доброй улыбкой. — Но сегодня ты должна быть в зале. И если моей просьбы тебе не достаточно… считай, что это приказ. Ведь ты моя работница, а значит, обязана подчиниться.
— Я буду там, — напоминание про приказ и работницу мигом рассеяли то ощущение какого-то странного тепла, исходящего от ректора. Иногда он вёл себя так, как будто всеми фибрами души желал мне добра, но бывали и такие моменты, когда сам же действовал как жёсткий и принципиальный работодатель. Наверно, именно это называют методом «кнута и пряника».
— До встречи, Трил, — проговорил он официальным тоном, и тут же двинулся в обратном направлении, а я так и осталась стоять посреди широкого коридора напротив картины с изображением кого-то из императоров династии Астор. И одного воспоминания о том, что вечером мне предстоит встретиться с кем-то из правящей семьи, хватило, чтобы вернуть обратно, успокоившееся было волнение.
Я сама не могла объяснить себе причины столь сильного натяжения собственных нервов. Вроде, наоборот, должна радоваться! Но мне почему-то было страшно.
Естественно ничего прочитать у меня так и не получилось. Все мои мысли витали сейчас исключительно вокруг предстоящего вечера, и совершенно не желали погружаться в суть повествования романа. В итоге, я решила пока есть время, попытаться разобрать руины огромного шкафа бывшего библиотекаря.
Чего я там только ни откопала. И старинные фолианты, и какие-то непонятные приспособления, несколько выцветших рукописей. В итоге к семи вечера мне удалось разобрать только малую часть этого кошмара. И, наверно, я бы продолжила заниматься этим делом, если бы случайно не выудила из-под низа какую-то доску, замотанную большой грязной тряпкой.
Первой мыслью было, бросить всё назад и забыть, но врождённое любопытство уже дало рукам сигнал освободить находку от своеобразного чехла. И велико же оказалось моё удивление, когда под слоем ткани обнаружилась небольшая картина в тонкой серебристой рамке. На ней были изображены парень и девушка. Оба светловолосые и синеглазые, чем-то неуловимо похожие.
В тот же момент замотала картину обратно, натянула на нос свои устрашающего вида очки и понеслась к единственному человеку в академии, способному по достоинству оценить сие творение.
С первого дня нашего знакомства я умудрилась проникнуться к мисс Ассирии большой симпатией, и, как ни странно, доверием. Мне нравилось проводить время в её компании, нравился вкус её травяного чая и пирогов, которыми она всегда угощала своих гостей, но ещё больше я любила её рассказы. Она знала множество историй, зачастую связанных с живописью, театром или скульптурами. И это не удивительно для декана факультета искусств. К ней в комнату я давно привыкла вламываться без стука и приглашения, и если поначалу Ассирия пыталась возражать, то вскоре смирилась, и как-то сказала, что ей даже нравится моя наивная наглость.
Мисс Ассирия, как и я, жила на территории главного корпуса, но её комнаты располагались на самом верху, в мансардном этаже. Поэтому даже не пришлось тащиться во второе здание, а всего лишь подняться на несколько лестничных пролётов и вуаля! Ведомая ярым желанием показать ей свою находку, я резко распахнула дверь её апартаментов, и по привычке прикрыв её ногой, прокричала:
