Александра Салиева - Прокляты и забыты
– Эта вечная и неизменная цепочка, которая убивает меня, – отвечаю ему тихо и неуверенно.
Мой тон полон сожаления. Шагнув в сторону, я забираю из его рук уже пустой стакан.
– Вот поэтому лучше иметь каменное сердце, чем живое, но разбитое вдребезги, – брезгливо ухмыляется он.
Мне нечего ответить. Мужчина прикрывает глаза и через секунду жестом указывает мне оставить его одного.
Возвращение к реальности произошло так же быстро и принесло с собой очередной рвотный позыв. Повинуясь реакции организма, мне пришлось снова опуститься на колени.
Справившись с новыми спазмами в желудке, я поднялась. Горько усмехнулась телохранителю:
– Не знаю, как было раньше, но сейчас за руль определенно следует сесть тебе.
Мир потихоньку расплывался и пропадал за темными пятнами. Еще немного, и я окажусь на грани обморока. Я ухватилась за дверцу машины, чтобы устоять.
– Все будет хорошо. Не беспокойтесь, Камелия. Мне вы можете доверять, – произнес Джеймс.
Невозмутимое спокойствие телохранителя заставило меня содрогнуться. Похоже, моя амнезия для него не новость, и можно смело предположить, что он знает причину моего состояния.
Я что – больна?!
А он, значит, тут нянька моя персональная. Надеюсь, что это не так: я знаю только один вид подобного психического расстройства, и он мне о-ох как не нравится.
Руки все еще дрожали, но я одолела слабость и сама поставила пассажирское сиденье в положение лежа.
Джеймс больше ничего не сказал, только поджал губы и сел за руль. Смерил меня пристальным взглядом. Широкие смуглые ладони прошлись по ремню безопасности около моего плеча, щелкнул механизм фиксации. Мужчина виновато улыбнулся и повернул ключ зажигания.
От мерного, тихого звука работающего двигателя и тепла сиденья с подогревом я быстро задремала. Когда через некоторое время я проснулась, мне уже стало немного лучше и сесть удалось легко и без побочных эффектов.
Мы уже въезжали на широкую подъездную аллею. Дорогу, засыпанная мелким зернистым щебнем, словно вырвали из далеко прошлого. Из-за серых громоздких туч едва пробивался бледный солнечный свет. Ни малейшего признака современной цивилизации. Вдоль обочины возвышались пирамидальные тополя. На земле – ни листвы, ни веток, ни прочего мусора.
Вдали, там, где заканчивалась дорога, виднелось огромное средневековое поместье. Через пару минут мы добрались до него.
Остановившись около парадного входа, Джеймс галантно открыл дверь с моей стороны и помог мне выйти. Секунду поколебался, спросил:
– Леди Камелия, может, мне остаться с вами сегодня?
«Что за вопрос? Раз уж назвался телохранителем, так отрабатывай», – мрачно подумала я, но вслух произнесла:
– Спасибо, было бы неплохо.
Я вышла из машины и подошла к дверям. Подергала их, но они оказались намертво заперты. Я вспомнила о ключах, но замочной скважины здесь не наблюдалось. Мне ничего не оставалось, как беспомощно уставиться на электронную панель, расположенную слева от входа.
– Сейчас помогу, – поспешил Джеймс.
Быстро набрав нужные цифры, он пропустил меня вперед и добавил:
– Уберу машину в гараж и найду вас.
Я послушно кивнула и зашла внутрь. Дверь за мной шумно захлопнулась, заставив вздрогнуть от неожиданности. Побродив по первому этажу минут десять, я нашла кабинет графа, библиотеку, гостиную, которую я уже вспомнила, даже большую залу, видимо, предназначенную для приемов или еще каких-то подобных событий, конечно же – столовую, и наконец – кухню.
Все комнаты были обставлены в старинном английском стиле. Безупречная чистота. И при этом – ни души. Гнетущая тишина, разбавляемая лишь звуком моих шагов, начинала действовать на нервы. Даже хорошо слышный стук моего сердца казался угрожающим.
– Приготовить вам кофе? – голос Джеймса заставил меня снова вздрогнуть.
Телохранитель появился из дверей напротив тех, через которые пришла я, поэтому и получилось внезапно.
– Да. Было бы очень здорово, – с облегчением вздохнула я, убедившись, что тревога напрасна. – А где все?
Джеймс повернулся ко мне спиной и включил кофемашину.
– Кто – все? – настороженно спросил он, не оборачиваясь.
– Ну, не знаю. Хоть кто-то. Я же не сама тут уборкой, по всей видимости, занимаюсь, – сделала я очередное предположение.
– Вы всех уволили. Еще вчера утром, – ответил он.
Я присела за кухонный стол, расположенный посреди комнаты. Закусила нижнюю губу до боли, силясь вспомнить что-нибудь еще. Не помогло.
Через пару минут техника просигналила, что кофе готов.
Джеймс так больше ничего и не сказал. Только протянул большую красную керамическую кружку. Пристальный взгляд телохранителя заставил меня устыдиться того, как я обошлась с персоналом, и в то же время пробуждал где-то внутри тихие звоночки тревоги.
В кружке оказался капучино без сахара, но с корицей.
– М-м, очень вкусно, – сделав глоток, выдохнула я.
– Ваш любимый, – заметил Джеймс с легкой теплой улыбкой.
– Да, – рассеянно промямлила я, не отрываясь от кружки. – Определённо.
– Что, вы совсем ничего не помните?
– Кажется, вспомнила что-то. Точнее – кого-то, – пожала я плечами. – По крайней мере, точно помню гостиную и камин.
– Такое и раньше бывало, но обычно через час, максимум два, вы приходили в себя, – задумчиво сказал Джеймс, глотнув из своей кружки. – Давайте так: вы сейчас переоденетесь – надо еще съездить к нотариусу. Думаю, это займет много времени. А завтра, если не станет лучше, отвезу вас к доктору.
Я кивнула и поднялась с места.
И куда же мне, интересно, идти?
– Ваша спальня на втором этаже. В конце коридора, правое крыло, – понял мое промедление Джеймс.
Свою спальню я нашла без труда – лишь помедлила немного, когда в груди чуть кольнуло от промелькнувших перед глазами фотографий двух людей.
Мужчина с очень теплой и искренней улыбкой. Черные волосы до плеч, светлая бледная кожа, правильные черты лица, высокие скулы и ямочка на подбородке. Довольно приятный. Он обнимает молодую брюнетку на какой-то поляне, и вид у обоих счастливый. Они же верхом, в костюмах для игры в поло. Фото с какого-то праздника, где он нежно целует ее в щеку.
Мой взгляд остановился на висящем на стене зеркале – и девушка, что с фотографий, растерянно посмотрела в ответ. Сходство было очевидно – если не считать не совсем опрятного вида. Спутанные и еще не до конца просохшие волосы. Бледная кожа и тушь, которая оставила под глазами огромные черные разводы. Да, вид у меня сейчас, мягко говоря, далек от аристократического. Зато теперь я точно знаю, кого именно вспомнила.
Значит – я и Александр.
До двери, ведущей в мою спальню, если верить словам Джеймса, оставалось несколько шагов. Я преодолела их с большим трудом: в голове опять все поплыло и затуманилось. И почти упала, опираясь на дверную ручку, когда в моем сознании вспыхнули новые воспоминания.
…Та же гостиная, тот же камин. Все тот же мужчина, сидящий в кресле.
Вокруг расположились еще одиннадцать – все как на подбор сильные, высокие, словно идеальные хищники. Рыженькая женщина с тонкой стройной фигуркой. Нечеловечески красивое, просто идеальное лицо без единого изъяна. И я рядом с ней, в полнейшем дискомфорте.
– Катарина, ты вообще не должна была здесь появляться, – говорит девушке Александр.
Его тон звучит жестко. Он покручивает в руке бокал с красной жидкостью и смотрит исключительно на граненое стекло.
Катарина бросает на меня взгляд, полный презрения.
– Почему ей можно, а мне нет? Я всегда была гораздо ближе к тебе, чем она, – шипит она.
Я подавляю волну раздражения оттого, что местоимение «ей» она выплюнула, словно самый смертельный яд, как будто пыталась убить меня словом.
– Да, – негромко, но сурово отвечаю я, демонстративно обращаясь не к ней. – Катарина определенно умеет ненавидеть.
Окидываю взглядом ее идеально подведенные губы, накрашенные столь же идеально подобранным красным тоном, и добавляю холодно и требовательно:
– Ты закончила?
– Нет, – резко отвечает Катарина.
Рыжая красавица поджимает губы и молнией вылетает из комнаты.
– Я всегда говорил тебе, что ты не должен был жениться на Камелии. Теперь столько проблем, – платиновый блондин со светло-зелеными глазами, что сидит в кресле слева от меня, лениво усмехается. – Смотри, как моя Катарина расстраивается…
Вспышка исчезла. Сделав пару глубоких вдохов, я все же открыла покрытую лаком дверь. Едва створка вернулась на место за моей спиной, вспышки последовали вновь.
Воспоминания так и чередовали друг друга, причиняя жуткую головную боль. Я и Александр. Александр, его друзья и Катарина. Да, теперь я была уверена, что все, собравшиеся в гостиной, были его близкими друзьями. А Катарина – дама, скрашивающая ночи в постели графа. Иногда присутствовали все одиннадцать мужчин, иногда – только некоторые из них. И почти всегда я чувствовала себя некомфортно под их пристальными, холодными и надменными взглядами. Иногда они отпускали двусмысленные шуточки по поводу нашего брака. Изредка открыто сочувствовали Александру. И в большинстве своем не обращались ко мне напрямую, словно меня не существовало. Кроме Катарины, которая выражала либо ненависть ко мне, либо презрение. Чаще всего – и то, и другое одновременно.
