Галина Гончарова - Средневековая история. Домашняя работа
Не-эт. Ее дело не стоять над душой. А приказать Эмме нанять еще десяток слуг. И контролировать.
Далее. Наладить обмен «идеи – деньги» с Хельке. Еще? Просмотреть бумаги поместья. Этим она сейчас займется. Далее. Кузнец и стеклодув обустраивают рабочие места. Коптильня строится. Солеварня тоже. (Лиля попросила поставить их так, чтобы с моря видно не было. Мало ли что.) Надо подумать, как их защищать.
Ну и знания.
Хм… Лиля, а такой вопрос – крестьяне намного дурее тебя? При управляющем ворюге и хапуге они давно должны были местные ресурсы освоить. Вот рыбалка, охота – это графское. Тут им нельзя было. А то, что касается собирательства, они еще тебе сто очков вперед дадут.
Чуть позже сказать Лейсу – пусть отберет пару десятков крестьянских парней и начинает гонять. Курс молодого бойца – вещь полезная. За сколько в армии делают солдат из салаг? Порядка полугода? Надеюсь, это время у нас будет.
Самое важное и страшное – время.
Оно идет. И близится визит супруга, который ей ни за каким чертом не нужен. А в связи с этим хорошо бы знать свои права-обязанности. Она тут на уровне табуретки или все-таки что-то может?
Лиля с удвоенной энергией закопалась в бумаги. Ее усилия увенчались успехом. Она нашла свой брачный контракт.
Оказывается, здесь это уже было возможно. Замечательно!
Опуская все юридические термины Средних веков, Лиля старалась выцепить суть. И результат ей нравился.
Договор заключался между графом Иртоном (Джайс Иртон – папаша нынешнего? Кажется, да. Что-то такое теплится на дне сознания) и Августом Броклендом.
Лиля становилась графиней Иртон. И муж обязался почитать, уважать и любить ее. Взамен он получал нехилое приданое. Несколько кораблей, крупную сумму в золоте, долю в торговле.
Ребенок Лили становился законным графом Иртоном – только родился бы мальчик. Август обязался завещать ему свои верфи и прочее имущество. С правом управления за собой, а в случае своей смерти – за Джерисоном Иртоном.
Угумс. А ребенка-то нет. А если не будет, приданое останется за графом, а остальное отойдет, к кому Август скажет. Церкви, например. Или еще кому… А кому, правда?
Пока у Лили нет ребенка, где-то есть богатый наследник. А если ребенок появится…
Надо выяснить этот вопрос у Тариса. Или уточнить у отца. Только не в первом письме, конечно.
Отдельно оговаривалось хорошее обращение с женой. И Лиля прямо-таки прониклась родственными чувствами к отцу.
Жену нельзя было бить, обижать и издеваться.
Хм… Ну условие граф формально выполнил. Ее никто не бил. Не издевался. Просто пренебрегал. Но неземная любовь в контракте и не значилась. Живет она в родовом замке графа, а что замок в глуши, а управляющий вор – это уже детали. Лиля-то всем была обеспечена. То есть отец о ней позаботился.
Мало того, Лиле полагалась доля из верфей. Да, с правом управления за ее супругом, но в случае смерти отца ей выделяются паи и капает денежка. Случись что – голодной и холодной не останется. В монастырь всегда примут с таким приданым. Хотя туда Лиле хотелось меньше всего.
Одним словом, ты – мне, я – тебе. Хочешь верфи – позаботься о том, чтобы они достались ребенку моей крови. А племенная кобыла содержалась в достойных условиях.
Но кто же все-таки наследник, если Август умрет и умрет Лиля?
Из письма, которое осталось неизвестным широкой общественности:
«Господин, должен сообщить вам, что корова жива и вполне благополучна. О потере ребенка даже не вспоминает. Супруг ожидается не раньше лета. Зато сюда прислали ее падчерицу. Жду ваших приказаний».
– Твари поганые!!!
Дарий Авермаль грохнул по столу кружкой. Дрянной эль выплеснулся через край, и юноша невзначай промокнул его рукавом рубашки. Но даже не заметил такой мелочи.
– Безбожники! Мерзавцы!
– Это точно, – поддержал его Томми. – Мальдонаины выродки! Сосут кровь честных людей.
– Наживаются на нас, а мы все терпим и терпим.
– А они на золоте жрут, на золоте спят…
Разговор велся, как можно было догадаться, об эввирах. Дария они не устраивали по вполне понятной причине. Мерзавец-эввир общался с гадиной-графиней. И к тому же был возмутительно богат. А сам Дарий вынужден был даже на кабак просить деньги у отца. Который давал их с таким видом, словно одолжение делал. Вот ведь!
Неужели не ясно, что благородный молодой человек имеет право поразвлечься? А как это сделаешь без денег? Вино в кредит нигде не нальют… увы. Да и шлюх тоже без денег не снимешь.
А как приятно прийти в кабак, кинуть на стол горсть золота и гулять всю ночь напролет. Восхитительное ощущение своей силы, власти, всемогущества…
Отец его просто не понимал.
Да что он вообще понимает, этот старый пень?! Бегает к этому гаду-эввиру что ни день. А когда Дарий пришел подзанять у того деньжат, подонок скроил постную рожу. Мол, я бы с удовольствием. Но все отдал господину барону. Может быть, достопочтенный господин спросит у своего отца?
Ага, у него спросишь, как же!
Дарий вскипел, но только он настроился поучить вежливости мерзавца-эввира, как появилась охрана. Такие здоровущие лбы, что медведя в одиночку заломают. А негодяй Хельке, приторно улыбаясь, сообщил, что господин барон будет очень недоволен, если его наследник нанесет увечья бедному старику. Ведь Хельке в каком-то смысле работает на барона.
Ага, как же!
На эту Мальдонаину дочь он работает. Все знают.
И в то же время бабы просто пищат от восторга. У Томми подружка недавно попросила серьги с новой застежкой – чтобы не потерять. А гаденыш столько за них ломит! И в долг не верит. Мол, с него хозяева прибыль требуют, а не расписки. Поэтому платите, господа.
Отец Томми тоже не может понять нужд своего сына. Девица и вильнула хвостом. Теперь вертится под купцом, который в два раза старше Томми и в три раза толще. Зато оплачивает ее услуги по полной программе.
Так что Томми тоже был обижен на эввиров.
А про Савла можно и не говорить. Отец парня хотел войти в долю с Хельке, так тот уперся. И не сдвинется. И из-за чего? Да пустяк! Савл как-то его племянничка плетью вытянул пару раз.
Вы же понимаете, что молодой человек спешил к девушке. И торопился. А этот щенок не успел вовремя выскочить из-под копыт. То есть он отскочил, но недостаточно проворно. Конь шарахнулся, напугался, едва не скинул седока. Хорош был бы Савл на свидании по уши в грязи!
Конечно, пришлось проучить негодяя-эввиреныша. Ну и что? Не сдох же! И даже калекой не остался. Кажется, пару дней провалялся в горячке, и все зажило как на собаке. А теперь Хельке из-за этого случая отказал отцу Савла. Впрямую не сказал, но все и так знают.
– Горел бы этот гад зеленым пламенем! – пьяно рявкнул Томми.
Парни поддержали. Но потом Савл замотал головой:
– Вы что, ребята! Нельзя…
– Нам нельзя? Благородным? – изумился Дарий.
Впрочем, добротно поротая задница тут же напомнила, что отец может и не одобрить. А если отец не одобрит, будет весьма грустно. Он уже обещал выгнать сына из дома.
И ведь выгонит.
– Ребята, надо это как-то обставить, чтобы не попасться, – прочитал его мысли Томми. – Чтобы все знали, но никто нас там не видел.
– И сам эввир?
– А что эввир? Ему, если что, можно и рот заткнуть, – ухмылка Савла сделалась хищной, – или прорезать. Ножичком. Поперек горла.
Никто не слушал болтовню трех пьяных аристократов. Никто не обратил на них внимания. А зря. Потому что три пьяных идиота твердо решили выжить ювелира-эввира из города. И для начала собирались поджечь его мастерскую.
Следующим, кто навестил Лилю, был Тарис Брок:
– Ваше сиятельство, какое омерзительное злодейство!
«Злодейство было раньше, сейчас речь о его последствиях», – фыркнула Лиля. Но про себя, исключительно про себя. Внешне же она была сама невинность. Глазки к небу, личико бледное… С беспомощной маргариткой изрядно диссонировала куча бумаг на одеяле. Но Тарис благородно притворился, что их не замечает.
– Как вы себя чувствуете?
– Не слишком хорошо. Голова болит. И все тело тоже, – честно призналась Лиля.
– Может быть, отвара? Или послать служанку на кухню, пусть принесет покушать?
Лиля пресекла все это движением кисти.
– Мне надо с вами поговорить о покушении.
– Ваше сиятельство, я намерен рассказать все вашему отцу. И даже не уговаривайте меня поступить против совести!
Лиля опустила глазки:
– Что вы! Никогда! Напротив…
– Что напротив, ваше сиятельство?
– Я напишу ему еще одно письмо. И если вас не затруднит его передать тоже…
– Разумеется, госпожа графиня. Я все передам.
– И я прошу вас… Сейчас я полагаюсь только на вашу честь.
Лиля изображала этакий беззащитный цветочек. И Тарис купился:
– Ваше сиятельство, я могу дать вам клятву сохранить все в тайне.
– Тарис, я не могу взять у вас слово. Я не знаю, стоит ли рассказывать об этом отцу.
