Вера Чиркова - Тайны закрытого мира
Она уже не говорила, а выла, мотая в отчаянии головой, и дракоша сам догадался вырастить еще лапы, чтобы крепче держать ее.
– Но почему? – озадаченно оглянулся на колдуна Эндерад. – У нее же нет дара!
– Кто-то наложил очень сильный запрет, – сумрачно сообщил магистр, невозмутимо рассматривая хрипящую женщину, – твоего уровня недостаточно, чтобы его перекрыть.
– Ну так брось ты, – не выдержал Найк, не в силах смотреть, как она мучается, – да побыстрее.
– Мне нужно было разрешение, – с сожалением глядя на парня, сообщил Неджериз и махнул рукой: – Говори!
– Я принесла эргессе еду, – еще хриплым голосом покорно сообщила служанка.
– Где ты ее взяла?
– На кухне.
– Никто не прикасался по дороге к мясу, ничем его не поливал?
– Поливала… – словно пересиливая себя, выдавила туземка.
– Кто?
– Клиза.
– Почему ты ей позволила?
– Она меня спасла… долг жизни.
– Она объяснила, для чего это делает?
– Чтобы девчонка стала некрасивой.
– Зачем это ей было нужно?
– Она сказала, все наши беды начались с этой девчонки. Скоро всех темноволосых выгонят из дворца, продадут старикам на границу. А моя Лотти этого не вынесет… Она уже Найка у нее отобрала, а теперь Сангра лишит. – Сказав самое важное, женщина словно переступила невидимую черту, и теперь слова лились потоком.
– Что? – недоверчиво спросил Найкарт. – Таресса? Что они ей подлили?
– Масло семян кровавой кувшинки, – тихо ответила Хенна, и внезапно для себя всхлипнула. – Дэс тоже хотел… доесть.
– И где она? – уставился на колдуна Эндерад. – Как вы вообще узнали, что ее отравили?
– Дракоша сказал, – пояснила Хенна, вспомнив, что колдун этого не знает, – он тут был.
– Дракоша, а нам ты можешь показать, что произошло с Тарессой? – спросил колдун монстра и стиснул зубы – давно уже ему не было так обидно и больно.
И так же давно не хотелось разнести в пыль целый мир, не сумевший ни понять, какой цветок случайно расцвел на его жалких ладонях, ни сберечь его.
– Дракоша может, Таресса научила, – с гордой печалью сообщил дракоша и развернул экран во всю ширь.
Стиснув кулаки и морща лбы, они смотрели, как девушка побледнела и схватилась за горло, слушали последнее предупреждение, предназначенное всем им, разглядели отчаяние, мелькнувшее на ее лице и внезапное исчезновение.
– Она не хотела, – угрюмо обронил колдун, отлично рассмотревший ауру ходящей, – чтобы Дэс ее видел… такой.
Повернулся и решительно вышел прочь.
– Отменить праздник, объявить траур на три дня, – глухо и безжизненно прозвучал голос Кантилара, и оглянувшиеся воины не узнали своего повелителя, стоящего в дверях, так резко осунулось и посуровело его лицо.
Глава 8
На самом краю
– Черт… черт, – стонала и ругалась я, отплевываясь. Бедный мой желудок!
И откуда в нем столько воды?
– Заливай еще, – скомандовал надо мной чей-то голос, и я поняла, что уже готова убить этого командира.
Но в желудке снова стало холодно и тяжело, и тут же исчезла всякая возможность не то что убивать, а даже пошевелить пальцем.
– Сколько можно… – едва отдышавшись, простонала я, и голос сверху сурово ответил:
– Сколько нужно. Масло семян тем и опасно, что его трудно удалить.
– Невозможно, – авторитетно заявила я и задумалась: – А я что, не умерла?
Надо мной кто-то ехидно захихикал. Очень знакомо так, я этот смешок точно раньше где-то слышала.
Приподняв голову настолько, насколько хватает сил, начинаю озирать окрестности, доступные моему взору. А ничего, впечатляюще.
Хотя разглядеть можно не многое, потому что лежу я животом вниз, но и того, что видно, вполне достаточно для такого заявления. Подо мной гладкий, отполированный временем и водой камень, прямо перед лицом отвесный край пропасти, а сбоку стремительно падает в эту пропасть серебряный поток. Ну и если напрячь зрение, можно рассмотреть что-то вдали… Вот только зрение у меня пока не напрягается. Сразу начинает кружиться голова и темнеть в глазах.
– Вот теперь все чисто, – говорит голос сверху и приказывает: – Влей в нее вот это зелье, пусть спит.
Теперь я вижу и помощника невидимого мучителя, желтоглазого и чешуйчатого. Он немедленно всовывает мне в рот воронку и, мягко приподняв меня, вливает прямо в пищевод жидкость, пахнущую травами.
– Мне нельзя спать, – протестую я, сопротивляясь накатывающему туману изо всех сил, – там Дэс. Он же с ума сходит…
Но туман наплывает неотступной волной, и весь мир тонет в нем, и я вместе с ним.
– Она права, – сказал обладатель второго голоса, рассматривая заснувшую девушку, – его нужно забирать. Иначе натворит чего-нибудь непоправимого.
– Как?!
– Ее духи умеют между собой общаться, пусть он даст приказ своему собрату прихватить хозяина и идти сюда. Пускай они знают – магии хватит, а мы со своей стороны наведем и откроем.
– А может, лучше подождать, пока она проснется?
– Можем и подождать, но ей нужно несколько дней. Восстановить силы, отлежаться, пережить предательство. Мне кажется, лучше, если он будет рядом. Ходящие, сам знаешь…
– Умеешь ты уговаривать.
– Умеешь ты уговариваться.
Дворец снаружи выглядел почти как всегда, только двухцветные флаги сменились на траурные, темно-лиловые. А вот внутри царила невероятная, почти зловещая тишина. Слуги, завешивающие окна и зеркала лиловыми покрывалами, скользили неслышно, даже ступать старались на цыпочках. Испуганно примолкли озадаченные внезапной переменой гостьи, которых разместили, несмотря на тесноту, в спальнях с максимальными удобствами.
Потеснить пришлось даже постоянных обитательниц, хотя большую часть эмирского гарема устроили в обычно пустующих залах и комнатах верхних этажей, которые маги быстро прогрели с помощью заклинаний.
Все входы охранялись, и мрачные воины, стоявшие на посту, были необычно молчаливы, перебрасываясь только самыми необходимыми фразами. Случившееся свалилось на них как землетрясение, как тайфун, снеся яркие, нарядные крыши обветшалого здания и обнажив его неприглядные, прогнившие перекрытия.
– Вы сами должны были понять, что вечно так продолжаться не может, – устало говорил Балисмус, катая по столу шарик. – Еще когда вы разбирались со своим прошлым, мы вам говорили: пора устраивать жизнь по-иному. В городе сейчас выставлено больше двадцати домов на продажу, и у нас почти столько же должников, которые не смогут оплатить закладные. Весной они будут дороже, и если покупать по одному, цены тоже подскочат. Нужно выкупить разом. И начинайте ремонтировать, перестраивать, мы поможем. Еще у вас есть замки и поместья. Берите пример с зейр, вам каждому по силам справиться одному со своей семьей, ну или селитесь по двое, трое. А в замке оставьте семью повелителя, служанок и гарнизон из молодых воинов. И пусть все знают, что они именно служанки. А тем девушкам, кого никто не возьмет в жены, все объясните и предложите или стать служанками, или выйти на торги, но только с правом выбора. Таресса была права, женщины тоже должны его иметь. Объявите весенний бал – например, в день яблоневого цвета. Еще весной можно выступить в поход на земли диких. Теперь, когда самая большая банда разбита, будет нетрудно прижать их так, чтобы лет двадцать даже пикнуть не могли.
– Мы уже думали об этом, – вздохнул Кантилар, – но детей жаль, они привыкли быть все вместе.
– Постройте школу, они и будут вместе. Или выделите залы во дворце, тут места на три школы хватит. Вас же никто не заставляет расставаться, просто разделите женщин и дайте им какое-нибудь занятие. Они же тут давно от зависти между собой потихоньку грызутся, это ведь не первый случай.
– А вы что собираетесь сделать с магинями?
– Мы провели их через полное подчинение и все выяснили. Гайтола ничего не знала о планах Клизы, но вела себя неправильно. Вместо того чтобы успокоить коллегу, подогревала ее злобу необоснованными намеками и сообщала различные грязные сплетни. За это совет лишает ее всех привилегий ступени, понижает в звании до ученицы и отправляет на три года в Примитский монастырь. Там порядки строгие, а наставница сильная. А Клиза пройдет ритуал запечатывания магии и станет отверженной, опустится на самую низшую ступень. Давненько мы так никого не наказывали.
– Терезис что-то знал?
– Нет, он еще с утра поссорился с матерью и избегал с ней встречи. Теперь казнится, что не догадался о ее намерении.
– А колдун?
– Даже не предполагал, – тяжело вздохнул Балисмус, – он сам предложил проверку на подчинение. Но ему это нужно было меньше всех, вы и сами теперь знаете почему.
Некоторое время все молчали. День, начавшийся так удачно, к вечеру стал самым черным из последних дней.
Шар засветился внезапно. Кантилар, велевший не беспокоить их попусту, резко дернулся к нему, положил руку на проводник.
