Наталья Гладышева - Клетка для певчей птицы
— Столовой здесь нет, — заметила с намёком.
— Знаю, — ответ был краток. — Поужинаем у вас в спальне, в спокойной и не торжественной обстановке.
— Даже так? — все прежние страхи тут же взвились со дна души и кончики пальцев в очередной раз похолодели.
— Не бойтесь, графиня. Я вас не съем, — усмехнулся Форух, явно разгадав мои потаённые страхи.
— Я и не боюсь! — вздёрнула гордо подбородок. — А почему не в кабинете или гостиной?
Мужчина не ответил мне, просто пошёл в сторону спальни, заставив этим нервничать ещё сильнее.
— Вы идёте? — спросил он на пороге кабинета.
После заявления о том, что не боюсь, было как-то глупо демонстрировать свой страх и я двинулась за ним следом. Меня пропустили вперёд и далее я шла первой, пытаясь сдержать дрожь в руках. А на пороге спальни замерла. Если ранее ковёр был расстелен только возле кровати, сейчас пушистое, узорчатое море простиралось от стенки до стенки, приглашая пройтись по нему босиком. Это тюремщик таким образом сделал мне подарок, заметив, как мне понравился ковёр утром? Оригинальный ход. И когда только успели всё поменять, притом так, чтобы я не услышала?
Внимание с ковра переключилось на мою заправленную сейчас кровать. На покрывале располагался столик-поднос, накрытый на двоих. Фрукты, дымящееся мясо на небольшом блюде, хлеб… Вино. Романтический ужин? И где моя решимость заигрывать с хозяином дома? В такой обстановке сами Боги велели, а страшно почему-то.
— Я вас не съем, — повторил за моей спиной Форух, подталкивая таким образом к следующему шагу.
Я и шагнула, и прошлась по ковру, жалея, что нет возможности снять домашнюю обувь и обязательные чулки.
— Я могу отвернуться, — в очередной раз прочитал или угадал мои мысли мужчина.
— Спасибо, не нужно, — не стала уточнять к чему он это сказал, и так прекрасно всё поняла. — Вы не находите, что в кабинете было бы намного удобней? — попыталась всё-таки переиграть двусмысленную ситуацию с ужином.
— Привыкайте, графиня, — Форух первым направился к кровати и непринуждённо растянулся на боку, на покрывале. — Мы часто с вами будем ужинать таким образом. Не хотелось бы, чтобы слуги решили, что вы просто гостья в этом доме. Как бы хорошо они не были вышколены, могут посчитать, что продать эту информацию не помешает. Я понимаю, что для высокородной аристократки тяжело вспомнить о существовании такой незначительной детали интерьера как прислуга… Но у прислуги своё мнение на этот счёт.
— Тогда почему вы не наняли что-нибудь более скрытное? Организовали бы тюрьму в каком-либо заброшенном доме на окраине столицы, — в очередной раз выдала идею, и тут же пожалела, что открыла рот.
И почему я общаюсь с этим человеком так, будто бы действительно у него в гостях нахожусь, а не в плену? Инстинкт самосохранения отшибло напрочь, не иначе. Надо быть продуманней и осторожней в словах.
— Вам нравится ночевать на гнилой соломе в обществе крыс? — с иронией спросил Форух, дождался пока я отрицательно помотаю головой и добавил. — Здесь вас никто не догадается искать. Никто не поверит, что я настолько обнаглел, что запер высокородную аристократку у себя в доме. Прислуга думает, что вы просто моя любовница из обедневшей высшей семьи… И такие есть графиня, поверьте, — прокомментировал он скептическую мину, которую я состроила при его словах. — Ранее вы никогда не были у меня в гостях. В лицо они вас не знают. Всё просто. Поэтому вам придётся потерпеть мое присутствие вечерами.
— А мой наряд пансионерки и экипаж у дома их не смутит? — в очередной раз вырвалось у меня.
— Нет, не смутит, — ответил он и кивнул на столик. — Ужин остывает. Присаживайтесь и чувствуйте себя как дома.
Так и хотелось ляпнуть, что я не голодна и гордо удалиться в кабинет… Но я помнила о своём плане… И на самом деле очень проголодалась, пока ждала визита хозяина дома. И всё-таки села на краешек постели и аккуратно расправила юбку, стараясь не смотреть в сторону Форуха.
— Вам идёт смущение, — только и заметил он, положив на тарелку с моей стороны кусочек ароматного мяса. — Смущайтесь чаще, так вы становитесь похожи на нормального человека.
— А раньше была ненормальным? — тут же обиделась на его слова и тайком сглотнула слюну, мясо пахло божественно.
— Раньше вы были мёртвой, помните? — напомнил он мне. — Ешьте, вы должно быть проголодались. Если боитесь, что что-то подмешано…
— Я съела обед и там ничего не было, — перебила невежливо и глянула сердито в его сторону.
— Как же вы ещё наивны, — покачал мужчина головой и снова сказал. — Ешьте, графиня. И не бойтесь, в еде ничего нет. Я же ем с вами вместе.
И он продемонстрировал добрую волю, отправив кусочек мяса в рот. Жевал мужчина сосредоточенно и прикрыв глаза. Выглядело это так вкусно, что и я не удержалась, взяла вилку и нож в руки. И пока ела, задавалась вопросом. И кто кого соблазняет? У хозяина дома было такое блаженство на лице написано… Что я терялась и взгляд отвести не могла. Так и ела, разглядывая сотрапезника тайком, пока он не видел. Забылась настолько, что когда дело дошло до фруктов и я попыталась откусить кусочек от сочного плода, сок брызнул во все стороны. Испачкалась я, пострадала сервировка на столе и хозяин дома отвлёкся от еды и посмотрел на меня. Взяла салфетку со стола, с досадой прикусив губу и попыталась вытереть юбку и блузку. Фрукт пришлось отложить в сторону и заняться одеждой всерьёз. Так лучше получалось скрыть смущение и злость на собственную неловкость. В подобные конфузливые ситуации я не попадала даже в детстве. А тут, засмотрелась и наделала дел.
— Давайте я, а то дырку протрёте, — вмешался господин ас Олиани и мягко забрал у меня салфетку.
Пока мужчина оттирал мою юбку я сидела спокойно, но как только дело дошло до блузки — запаниковала. Одно дело пытаться составить план по соблазнению мужчины, другое дело так близко столкнуться с его воплощением. С трудом удержалась от того, чтобы не отпрянуть, когда деликатными прикосновениями хозяин дома промокал пятна на блузке, а после взялся за моё лицо.
— А теперь руки, — сказал он спокойно, как только завершил с моими испачканными щеками.
А во мне проснулось понимание, что обращаются со мной сейчас как с маленьким ребёнком. Что-то вроде обиды — я тут о том, чтобы соблазнить его думаю, а он как к дитю малому — заворочалось в душе.
— Я сама, — попыталась забрать у него салфетку, но он не отдал.
— Сходите умойтесь, сок липкий. Я хоть и протёр, но всё равно будет липнуть, — сказал мне Форух и отложил салфетку в сторону.
Почувствовала себя обиженной ещё больше, как с ребёнком несмышлёным разговаривает. Ещё чуть-чуть и совсем самообладание потеряю. Предложение умыться, если мыслить здраво, пришлось кстати. Давно я себя такой расстроенной не чувствовала. И всё из-за чего? Из-за того, что так до сих пор и не понимаю, что надо сделать, чтобы заставить мужчину в себя влюбиться, как сыграть с ним во взрослые игры так, чтобы он любое моё желание выполнил.
Умылась я быстро, и в себя пришла тоже быстро. И чего я злюсь? Было бы из-за чего. Может, стоит радоваться, что он как с ребёнком со мной? Вдруг при переходе на иную ступень, мне же хуже будет? Вот что решить и на что решиться? Постояла, подумала, пользуясь вынужденной передышкой. Что я могу сделать, притом ненавязчиво? Блузку расстегнуть? Ненавязчивым это не назовёшь. Намочить? Обдумала эту идею так и эдак. Повод есть, но не будет ли выглядеть странно? Аристократка попыталась замыть пятна на блузке и юбке… Как раз-таки не будет. Пришла к такому выводу, пораскинув мозгом. Какая аристократка догадается, что после попытки смыть следы, блузка намокнет до такого состояния, что её сменить придётся? Только я, которой иногда приходило в голову без обращения к прислуге промывать под проточной водой мелкие вещи, вроде платочков.
Эффект превзошёл все мои самые смелые ожидания. В том виде, в каком я была после замывки следов, выйти не решилась из купальни. Так и стояла, и смотрела на себя в зеркало, ругая саму себя почём свет стоит. Это надо же быть такой идиоткой? Блузка из тонкой ткани как-то очень быстро намокла и сейчас даже кружева не спасали положение. Одежда не скрывала ничего.
— С вами всё в порядке? — хозяин дома не выдержал долгого ожидания и сейчас обретался где-то с той стороны двери.
— Да, — несчастно выдала я. — Сейчас выйду.
Оставалось одно — накинуть на себя простыню, которой предполагалось вытираться, а не носить в качестве одежды, и попросить Форуха подождать, пока я переоденусь. Вышла я с самым разнесчастным видом.
— Что-то произошло? — мужчина выглядел озадаченным и смотрел на меня удивлёнными глазами.
— Блузку попыталась оттереть, — ответила мрачно и виновато повесила голову.
Смех хозяина дома стал для меня неожиданностью. Я даже вскинулась от очередной обиды и с трудом удержалась от язвительной реплики. Форух смеялся и вытирал слёзы, а после посерьёзнел и сказал:
