Марина Александрова - Смерть Несущая
– Как ты, девочка? – спросил маг, отстраняясь от меня.
– Жутковато, – честно ответила я.
Хоть и не было мне страшно, но опозориться перед многотысячной толпой совершенно не хотелось.
– Как же ты так вляпалась? – сочувственно пробормотал маг, проводя рукой по длиннющей бороде.
– Лучше не спрашивайте, – подавив тяжелый вздох, улыбнулась я.
– Орэн, было бы удивительно, если бы она не вляпалась, а так все в норме, – хмыкнул Элфи, заработав выразительный взгляд от Айрин.
– Ничего, Мара справится, я уверена, – сказала девушка и крепко меня обняла. – Не познакомишь ли нас со своим спутником? – проворковала Айрин мне на ухо.
Немного смущаясь, я обернулась к Дрэю и взяла его за руку, заставляя подойти ближе. На этот мой безобидный жест Элфи свел свои рыжие брови в одну гневную линию и уставился на наши руки взглядом изголодавшегося пса, готового вот-вот вцепиться в них. Если учесть, что наши руки как раз находились на уровне его зубов, то выглядело это страшновато.
– Орэн, Айрин, Элфи, познакомьтесь, это Дрэйланд из рода Аламия, он дракон и мой очень близкий друг, – сказала я на одном дыхании и тут же залилась выразительным серым цветом.
Орэн внимательно посмотрел на Дрэя. Глаза пожилого мага подозрительно сощурились, и он, казалось, боролся с тем, чтобы что-то сказать. Но что-то для себя решив, старик чуть улыбнулся и пробормотал, что ему очень приятно познакомиться. Я решила не заострять внимания на реакции мага, поскольку резонно рассудила, что Орэн, как и любой отец, всего лишь придирчиво рассматривает кандидата в ухажеры своей маленькой, пусть и не родной, но дочери. Ведь, как любой наставник-маг, он когда-то давно признал меня и Кима как своих детей.
Напряженную атмосферу разрушила вечно позитивная Айрин.
– Я так рада, что у нашей малышки такой замечательный друг!
Дрэй обезоруживающе улыбнулся и кивнул. Элфи не сказал ничего, все еще продолжая сверлить взглядом наши руки.
– А где Ким? Что-то я его здесь не вижу, и это странно, – как ни в чем не бывало поинтересовался маг.
– Давайте я потом все объясню, – сказала я, совершенно не желая поднимать неприятную тему в данный момент.
До начала первого этапа соревнований оставалось все меньше времени, и Айрин вызвалась заплести мне волосы так, чтобы они не стали для меня помехой и уязвимым местом во время битвы. Конечно же я согласилась, поскольку самой мне удалось заплести косу, которая при малейших физических нагрузках начала бы рассыпаться. Эльфийка провозилась с моими волосами около получаса, и результатом ее усилий стала прическа, которая состояла из множества маленьких, плотно переплетенных косичек. Выглядело это необычно, но очень практично.
Еще через какое-то время в комнату постучали, и пожилой мужчина-человек, согнувшись чуть ли не до пола, попросил нас следовать за ним.
Мы шли по длинному узкому коридору, что был неясно освещен тусклым светом настенных ламп, больше напоминающих маленьких лунных светлячков. Страха не было, но волнение с каждым шагом накатывало на меня все сильнее. Больше всего на свете мне хотелось просто не ударить в грязь лицом. И не важно, если меня вышибут на первом же этапе. То есть это будет обидно, но еще обиднее будет, если я каким-либо образом опозорюсь (что уж скрывать, по этой части я мастер). В данной ситуации у меня было несколько проблем: первая – постараться выиграть, при этом сохранив свое инкогнито. Для этого я уже давно повесила на ауру необходимые заклинания, что дал мне дэйург. Но риск все же был. Что, если я не смогу совладать с собой? Что, если кто-то из моих противников выведет меня из себя? Это было недопустимо…
Вы спросите: зачем выигрывать и вообще так все усложнять? Не проще ли напороться на меч противника, активировать чары доспеха и уснуть. И я отвечу: «Нет! Не сейчас. Просто не хочу этого! Не хочу больше, чтобы на меня смотрели как на пустое место… Устала я от этого».
Вторая проблема заключалась в следующем. Я была более чем уверена, что сегодня на арене мастеров кроме эльфов, гномов, драконов и представителей других рас наверняка будут присутствовать они. Не то чтобы меня это сильно волновало, ведь, по сути, я их даже не знала, но отчего-то хотелось быть лучше. Выступить так, чтобы не увидеть в их взглядах разочарования. Должно быть, во мне говорила гордыня: мол, посмотрите, от кого отказались, я и сама без вас прекрасно справляюсь. И пусть где-то в глубине души я понимала, что их прямой вины в том, что произошло, может и не быть, но все равно продолжала их винить.
Через несколько минут мы вывернули в более широкий проход, где нас уже поджидали остальные двенадцать претендентов. Как это ни странно, но рядом не было ни их команд, ни многочисленных родственников, которые должны бы были их сопровождать. Полный пожилой мужчина, что проводил нашу маленькую компанию до этого места, остановился и, повернувшись к нам лицом, заговорил:
– Попрошу участников команды и родственников оставить претендента и занять места, отведенные им на зрительских площадках.
Не могу не отметить того, с каким подобострастием говорил мужчина. Он ни разу не столкнулся ни с одним из нас взглядом, будто бы разговаривал в совершенно пустой комнате. Голова человека была слегка опущена, и казалось, что это ее обыкновенное положение, то есть такое действие, как распрямить плечи и поднять голову, было ему совершенно незнакомым.
Но стоило ему попросить мою команду занять положенные им места, как никто даже не попытался противоречить. В полной тишине мои сопровождающие нырнули в темный провал прохода, на который им указал этот человек. Лишь Дрэй задержался всего на мгновение, чтобы кончиками пальцев коснуться моего запястья и пожелать удачи. От его легкого прикосновения по спине пробежал целый рой мурашек, которые как-то совсем не вязались с общей нервозной обстановкой.
В полумраке маленькой комнаты, куда нас всех привели, не удавалось как следует рассмотреть участников. Единственное, что определенно бросалось в глаза, – это точеные силуэты мужских фигур. Ширина плеч, рельефность мускулатуры, внушительный рост – все это открывал взору доспех, надетый на каждом из участников.
– Ты настолько уверена в себе, что решила пренебречь защитой? – хмыкнул один из оборотней, придирчиво осматривая мой внешний вид.
– Скажем так, я не настолько себялюбива, чтобы выставлять свой зад как национальное достояние, – огрызнулась я.
К моему удивлению, послышалось несколько одобрительных смешков. Должно быть, не я одна считала подобный костюм чересчур откровенным.
Продолжить разговор нам помешал глубокий нарастающий гул, казалось, что кто-то подает сигнал горном. В то же время стена справа от меня будто бы растворилась, и маленькое помещение, в котором мы находились, затопило золотое сияние. Мне показалось, что я полностью оглушена и дезориентирована. Гам тысяч голосов влился в пространство мощной волной. Казалось, что от проникающих звуков у меня вибрирует все тело.
В то же время участники соревнования построились в колонны по трое и направились к выходу из помещения. И только я, как распоследняя дура, стояла и понимала, что для меня нет места и что мне придется плестись в самом конце! А со стороны я буду выглядеть, как непонятно каким образом прибившийся хвостик. Осознание неприятно резануло по сердцу, но, в очередной раз скрипнув зубами, как привыкла делать это последние месяцы, я выпрямилась и с гордо поднятой головой пошагала следом за двенадцатью мужчинами, с которыми мне предстояло состязаться.
«В конце концов, главное – это правильный подход к делу, – увещевала я сама себя. – Если жизнь поворачивается к тебе пухлым местом, то дай ей пинка, потому как не твоя вина, что она так тебе подставилась! И если уж суждено плестись позади основной группы, то стоит делать это с поистине королевским достоинством. В конце концов, можно же предположить, что вперед выпустили челядь, а самые опасные противники завершают строй. Почему бы и нет?»
Подобные мысли заставили меня улыбнуться.
Даже в самых смелых своих фантазиях я не могла представить того, с чем мне будет суждено столкнуться! Я, хоть и бывала уже на арене мастеров, никогда бы не подумала, что ей по силам вместить такое количество народа. Тысячи и тысячи глаз пожирали нашу группу со всех сторон, вокруг стоял невероятный гвалт. Кто-то скандировал какие-то лозунги, кто-то улюлюкал (думается, что это мои поклонники), кто-то просто орал, будто ему в штаны муравьев насыпали. Голова от нестерпимого шума мигом налилась свинцовой тяжестью. А яркий свет, что был направлен на поле, лишь добавил рези в глазах. И чего, спрашивается, они орут? У самих-то уши не закладывает от такого гвалта? Но отступать было поздно.
