Лана Ежова - Лилии на ветру
– То есть пока все демоны не будут уничтожены, – вступил в разговор молчавший до сих пор целитель.
– Замечательно, – мрачно обрадовалась девушка.
М-да, чудесно, мир может спать спокойно, пока они будут охотиться на демонов… Или демоны на них.
– Не переживай, не так уж и плохи наши дела. – Давид, утешая, коснулся Лилиного локтя.
– Тише… Слышите? – шикнул на них Витольд Маркович.
Руки целителя мгновенно по плечи покрыла изморозь, в ладонях засверкали куски льда. Меткое попадание – и противник остановлен если не навсегда, то надолго. И в этом пришлось убедиться спустя считаные секунды. Демон вырос за спиной Витольда Марковича темной громадой – и превратился в ледяную глыбу.
– Беги! – крикнул Давид опешившей Лиле и заморозил второго темного, выбравшего целью беззащитную девушку.
Они были повсюду. Появляясь из ниоткуда, бросались голодной сворой на магов, одержимые жаждой разорвать их на куски.
– Не туда! – застонал целитель, увидев, как за девушкой захлопывается дверь в помещение цеха. Больше отвлекаться он не мог. Демоны, а это были низшие с материальной оболочкой, солдаты, не давали передышки.
Экзорцист, несмотря на преклонные годы, держался хорошо и уничтожал тварей на удивление быстро и легко. Стараясь не отставать, целитель на время позабыл о девушке.
Замереть ее заставил запах. Резкий, горький, ни на что не похожий. Он не был неприятен, нет, просто он был чужой.
Как завороженная, она шла к черному вихрю, упирающемуся верхушкой в высокий потолок цеха. Застывшая фигура Кости приковывала взгляд, и девушка уже не чувствовала, как трещат волосы от концентрированной магии, как быстро сохнет одежда под воздействием высокой температуры. Она видела лишь Лисовского, пентагерон, линии которого, не полностью закрытые вихрем, горели красным, и, конечно, демонов.
Смерч выбрасывал тварей из своего нутра неаккуратно, и пришельцы порой неслабо ударялись о стены и пол. Дезориентированные, они не скоро поднимались на дрожащие конечности, но, когда вставали, распахивали крылья и вылетали в выбитые окна, тянущиеся по периметру здания на уровне второго этажа.
Под ногами хрустнуло стекло. Реальный, привычный звук словно пробудил ее ото сна. Лиля перешла на магическое зрение – и забыла дышать от восхищения. Портал между измерениями ослеплял: сверкая, он напоминал маленькое солнце, черное светило иного мира. Пентагерон пульсировал, словно живой, и манил незамкнутостью линий: Лисовский то ли по недосмотру, то ли из-за раздутого самомнения забыл замкнуть на себя контур.
– Сссмеррртная, – удивленно прошипели за спиной.
Похолодев, девушка обернулась. У стены три только что вышедших из портала демона разминали крылья. Они выглядели мощнее и разумнее солдат, наверное, настал черед десантироваться офицерам. Эта троица не спешила улетать, наоборот, она огляделась по сторонам – и обнаружила Лилю.
– Вку-у-усссная, – протянула тварь. – Моя…
– Моя! – возразила вторая и, встряхнувшись, прыгнула на Лилю.
Машинально девушка выставила вперед руки – и демон завизжал, объятый пламенем: из ее ладоней выплеснулся огонь. Лиля смотрела на агонизирующего демона и не могла осознать, что это сделала она. Она! Как?! Почему именно сейчас?! Что окончательно прорвало внутреннюю плотину, которую с таким трудом она поставила?
– Сссильная, – прошелестел третий офицер. – Поделим?
– Моя, – рыкнул первый.
Макарова даже не успела пискнуть, клубок сцепившихся в воздухе демонов пролетел мимо, чудом не влетев назад в пентагерон… В пентагерон!
Со временем она так и не скажет, под давлением чего пришла в голову «гениальная» мысль: от страха, упоения вернувшейся Силой или действительно озарения. Если озарения, то какого-то странного, свойственного камикадзе. Схватив с пола кусок стекла, Лиля резанула левое запястье и со словами, пришедшими из смутного детства, шагнула на конец луча, прямо за спину Кости. Линии вспыхнули золотом, принимая добровольный, а оттого щедрый дар. Лисовский не смог обернуться – на шее повисла тяжесть. Обхватив Костю руками и ногами, «тяжесть» кричала слова на латыни. Еще не понимая, что это за слова, Лисовский с трудом оторвал от себя девушку, намереваясь вышвырнуть ее за пределы пентагерона. Поздно. Крайние линии превратились в непроницаемые стены – не войти внутрь, не выйти наружу.
Лиля животом и грудью ударилась о бетонный пол, но боли не почувствовала. Ловко перевернувшись, вскочила на ноги, чтобы напороться на убийственно-гневный взгляд Кости. У друга детства дергался правый глаз и раздувались, будто у быка, ноздри. Но он совсем не выглядел страшным. Или она устала бояться.
В пентагерон не проникали звуки извне. Слышно было лишь гудение смерча-перехода и сопение Лисовского. У Лили вырвался нервный смешок – и мужчину прорвало:
– Дура! Ты понимаешь, что натворила?!
– Остановила нашествие демонов?
Откуда-то Лиля знала, что, замыкая на себя пентагерон, останавливает действие портала. Главное, чтобы это смутное знание не оказалось ошибочным.
– Да нам сейчас устроят прижизненный ад!
– Кто? Твой демон? Силенок не хватит.
Костя покачал головой и, глядя ей за спину, с благоговением прошептал:
– Беллатор…
У нее внутри все похолодело от страха. Одним словом Лисовский разрушил ее надежды на благополучный исход ситуации.
На бетонный пол ступило нечто эфирное, постепенно приобретающее четкие контуры. Командующий легионом демонов вышел из вихря портала спокойно, без суеты, будто человек из-под струй душа. Он и выглядел как человек, только неестественно красивый: совершенная фигура атлета, глаза цвета весенней зелени и платиновые волосы, собранные в длинную косу, – вылитый принц эльфов из фэнтези. Лицо с резкими волевыми чертами выглядело грустным и, пожалуй, немного обиженным.
Одеяние беллатора напоминало доспехи римских воинов, с тем отличием, что панцирь был не металлический, а из белоснежного материала, похожего на кость. Командующий прибыл без оружия, что не удивляло, ведь он сам являлся непревзойденной машиной для убийства.
Высший демон сделал шаг к замершим людям и что-то спросил на незнакомом Лиле языке. Лицо Лисовского исказила болезненная гримаса – Хват снова взял тело под контроль. Бухнувшись перед Повелителем на колени и склонив голову, Костя на том же языке прохрипел ответ. Судя по виноватому тону, он оправдывался.
Демон задал еще вопрос и заговорил по-русски без акцента:
– Ты огорчил меня, раб, не совладав с человеческой самкой. Придется все делать самому.
Беллатор обернулся к практически бездыханной Лиле. Мягкая улыбка изогнула чувственные губы демона, а стальные пальцы сомкнулись вокруг ее шеи.
– Да кто такой этот беллатор?! – Кирилл в сотый раз ударил по пружинящей стене, разлучившей его с любимой.
Когда линии пентагерона замкнулись, все внутри скрыл темный смерч. Подоспевшие маги не смогли не только взломать контур, но и увидеть, что происходит в его сердце. Единственное, что они знали, – то, что Лиля, рискуя, закрыла портал, очутившись в одной ловушке с Лисовским.
Оборотень бесновался, требуя от Витольда Марковича взломать защиту и высвободить девушку. Старый экзорцист пообещал сделать все, что в его силах, но предупредил, что придется подождать. Кир умирал от беспокойства за любимую: одна, в замкнутом пространстве с одержимым! И хотя его успокаивали, говорили, что ситуация могла быть еще хуже – Лиля могла бы не успеть закрыть портал до появления беллатора, – вервольф не находил себе места. Он чувствовал: не все так радужно, как ему твердят.
– Так кто такой беллатор? – повторил Кир требовательно. – Вы бледнеете, слыша его имя.
Экзорцист вздохнул и оторвался от знаков, которые он рисовал мелом вокруг пентагерона.
– Беллатор – это не имя, это звание, которое нелегко заслужить. Могущественный высший демон, свирепый, беспощадный, изощренный в интригах, сведущий в стихийной магии. Сила его авторитета такова, что за ним беспрекословно идут тысячи низших и середняков. После уничтожения мира демонов в живых остался лишь один беллатор, которого заключили в темницу. Он поклялся, что, освободившись, приведет с собой легион воинов и отомстит всем, причастным к его низвержению.
– Если ему нужны определенные личности, чего боитесь вы?
– К своей цели беллатор будет идти по трупам невинных, – просто объяснил Витольд Маркович и вернулся к прерванной работе. Сделать предстояло еще очень много, а времени оставалось так мало. Он впервые собирался «взломать» пентагерон такой мощности и боялся последствий. А еще боялся, что не успеет и для смелой девушки, рискнувшей своей жизнью, чтобы остановить одержимого, все будет кончено.
Оборотень с крестником ему этого не простят. Да он сам себе этого не простит. Витольд Маркович считал деда Лили своим другом и не хотел, чтобы его внучке досталась судьба мученицы.
