Алина Лис - Школа гейш
Тануки возмущенно зашипел:
– Вместо того чтобы руки распускать, лучше бы полечил девочку, вояка хренов.
– Не могу.
– Ври больше, – распушил усы тануки. – Кого ты надеешься обмануть с такими глазками?
– Ты прав, я – маг. Но не могу пользоваться своей силой.
– Почему? – спросила Мия, забирая у него руку. Он не стал удерживать.
– Я проклят, – просто ответил мужчина.
– Вот эти подойдут. – Он отобрал пару бамбуковых палок из запаса дров.
Мия зевнула. Глаза неудержимо слипались. Ей нужно было возвращаться, но так не хотелось покидать храм сейчас, когда горит костер и желтые тени пляшут в пыльных углах.
– Помочь?
– Не откажусь, – отозвался мужчина, сосредоточенно ощупывая сломанную ногу. – Подержи шину, пока буду бинтовать.
Лодыжка выглядела плохо, отекшая и распухшая. Под кожей вокруг перелома разливалась болезненная краснота.
Мия села рядом, перехватила бамбуковые палки. Руки Джина мелькали над ними. Сноровка, с какой он фиксировал шину, свидетельствовала, что мужчина делает это отнюдь не в первый раз.
Надо было расспросить раненого, кто он и как сюда попал, но мысли разбегались. И слишком хотелось спать.
Бинтов не хватило, поэтому Джин, не раздумывая и не советуясь ни с кем из присутствующих, одним махом отхватил подол у своего кимоно, превратив его в пародию на куртку-хаори.
Тануки схватился за голову:
– Дурак, ой дурак! Зачем хорошую вещь испортил? Спросил бы сперва у мудрого Дайхиро, где достать старые тряпки. Но нет, ты же у нас быстрый, Джин Хо. Чуть что – сразу ножиком махать.
Вместо того чтобы оскорбиться на пренебрежительный тон или возмутиться, что благородный танто назвали простым ножиком, Джин сверкнул улыбкой.
– Точно дурак, – весело согласился он. – Не хотел затруднять уважаемого Дайхиро. Думаю, я и так доставил вам достаточно неприятностей.
– И не говори, – проворчал оборотень, все еще дувшийся на нового знакомца за «ёкая», а пуще того за нападение на Мию. – Одни проблемы от тебя…
– Долго будет заживать? – спросила Мия, бросив в сторону тануки укоризненный взгляд.
– Долго, – вздохнул мужчина. – Недели три-четыре.
Обычному человеку с таким переломом пришлось бы ждать не меньше трех месяцев, но Джин был магом. Высокорожденным, из древнего клана – не мерцавшие, но сиявшие колдовским светом глаза не давали возможности ошибиться.
Все знают, что благословленные Аматэрасу отпрыски знатных фамилий не только способны повелевать стихиями, но и выздоравливают куда быстрее простых людей, чьи глаза не отмечены магическим пламенем. А еще их не берут болезни, и, говорят, даже если отрубить им какую-то часть тела, они способны отрастить ее заново…
Джин затянул последний узел, полюбовался на свою работу.
– На мне всегда все долго заживает, – признался он. – Помню, в детстве мы с братом как-то забрались на склад с фейерверками. Отец любил устраивать их по праздникам. Забрались и выкрали один, чтобы запалить самовольно. Мелкие были, глупые, но шебутные. Как все мальчишки… – Он замолчал.
– И что случилось?
– Подожгли. Полыхнуло так, что я потом три месяца не видел ничего, кроме этой вспышки. – Он вздохнул и одернул на место хакама, скрывая забинтованную ногу. – Думал, так и останусь на всю жизнь слепым. А мой брат различал контуры предметов уже через две недели.
Мия снова зевнула. Как же хочется спать! Веки налились свинцовой тяжестью – не поднять. Голова все клонится и клонится вниз…
Потрескивали дрова. От костра и от мужского тела рядом шло тепло, а за стенами сырая зимняя тьма. И встать совсем нет сил…
– Это из-за проклятия? – спросила она сонным голосом.
Он кивнул.
– Тебя прокляли в детстве?
– Еще до рождения. – Он приобнял девушку за плечи, вынуждая положить голову к нему на плечо, и Мия почему-то не стала протестовать. С ним было уютно. И не страшно.
– В детстве я постоянно болел, простужался или ломал себе чего-нибудь, но все равно лез куда нельзя. Как с тем фейерверком…
– Тебя обижали? – тихо спросила Мия.
Дети жестоки. Если его братья владели своими силами, Джин вряд ли избежал участи изгоя и мишени для издевок.
– Пытались, – рассмеялся он весело, словно воспоминание об этом его искренне забавляло. – Но я научился быстро бегать, прятаться и не доводить дело до драки. А если уж дошло, сразу бить так, чтобы противник не встал.
Его голос отдалялся, и стены заброшенного храма чуть плыли перед глазами. Так спокойно, тепло и сонно… Мия закрыла глаза, доверчиво уткнулась в подставленное плечо.
– В чем-то я даже благодарен проклятию. Мои братья и другие высокородные зависят от своего дара. Все, что я знаю и умею, я выучил сам, и этого не отобрать. Если на меня надеть блокаторы, я не стану беспомощным, как другие маги… Мия, ты спишь?
Ответом на его слова был чуть слышный звук дыхания.
Джин поймал взгляд тануки и покачал головой, шепнув одними губами: «Не буди». И опустил девушку на охапку пальмовых листьев, послужившую ему ложем прошлой ночью.
Она пробормотала что-то обиженно и неразборчиво, а когда он лег рядом, защищая ее от тянущего снаружи холодного ветра, снова положила голову на плечо и обняла его за шею. Джин улыбнулся, стер еле заметное пятнышко грязи с ее щеки, вытянулся на листьях и заснул, проигнорировав неодобрительный взгляд оборотня.
«Ой, не к добру все это». – Дайхиро сморщил нос. Разбудить бы молодого нахала да надавать оплеух. А Мию отправить в школу – заметят ведь, что ее нет, обязательно заметят.
Он вспомнил, какой измученный был вид у девушки, и еще раз сердито покачал головой. Совсем не бережет себя, глупая.
Дайхиро еще раз смерил подозрительным взглядом подобранного Мией незнакомца. Вроде и не врет, чутье на ложь у оборотня было отменным. Не врет, но недоговаривает. А ну как начнет ночью руки распускать?
Но девочке надо выспаться.
Тануки подбросил в костер дровишек, кряхтя поднялся, махнул лапой, закрутился на одном месте, словно веретено, все ускоряясь и ускоряясь. Развевались по воздуху монашеские одежды, мелькали так быстро, что сливались в единое серое пятно, и уже не различить, кто там. Тануки? Человек?
Движения чуть замедлились, серое пятно превратилось в хрупкую девушку в простом темно-синем кимоно. Густые длинные волосы уложены в традиционную для майко прическу, большие глаза смотрят на мир доверчиво и любопытно. Девушка хихикнула и выскочила во двор.
Когда она проходила мимо купели с водой, надкушенная луна выглянула из-за тучи полюбоваться на этакое диво. В темной глади вод отразился толстенький монах. Девушка погрозила луне кулаком, и монах в купели, приподняв мохнатую лапку, повторил за ней этот жест. Ночное светило мигнуло и вновь спряталось, словно устрашилось.
– Ну, Мия, должок за тобой будет, – пробурчала девушка себе под нос ворчливым мужским голосом и начала спускаться по горной тропинке.
В маленьком домике, где жили восемь старших учениц, было темно и тихо. Свернувшись под шерстяными одеялами, посапывали во сне майко. Четыре бледных полосы лунного света пробивались сквозь щели в ставнях.
Одна из учениц открыла глаза. Повела носом, принюхиваясь, неслышно встала и прокралась к двери. Двор встретил ее особой зимней тишиной и промозглым ветром, от которого девушка поежилась. В лунных лучах одежда на ней зашевелилась, из коротенькой сорочки превращаясь в темно-синее кимоно.
Все так же крадучись, перебегая из тени в тень, она подобралась к забору, когда за спиной девушки раздался насмешливый мужской голос:
– Что, не спится, лучшая ученица?
Девушка подпрыгнула на месте, смешно по-звериному пискнула и обернулась к мужчине.
– Нарушаешь правила. – Строгость его слов смягчал покровительственный и даже заботливый тон. – А ведь я обещал наказать тебя за подобное, помнишь?
– Нет, – тенором буркнула девушка и попятилась.
Глаза мужчины сузились:
– Что у тебя с голосом, лучшая ученица?
Девушка что-то промычала и попыталась улизнуть, но мужчина был быстрее. В одно мгновение она оказалась зажата в углу. Он нависал над ней, рассматривая свою добычу со снисходительной усмешкой.
– Так что ты делаешь во дворе ночью, Мия? – Мужчина чуть наклонился, принюхался, и его глаза изумленно расширились. – Чем от тебя пахнет?
Его огромные ладони играючи удерживали тонкие запястья девушки. Он с улыбкой смотрел, как она дергается, безуспешно пытаясь вырваться из захвата. Но развлечение не было долгим.
– Пусти меня, бестолочь. Что же ты не спишь-то, когда все нормальные люди давно дрыхнут, похотливый козел, чтоб у тебя отросток отсох и отвалился! – неестественным фальцетом, переходящим в приятный мужской тенор, выдала несчастная жертва. – А не отсохнет сам, так я помогу. Клянусь Буддой, прямо сейчас и оторву, если не отпустишь немедленно!
И прежде чем изумленный мужчина нашелся что ответить, ловко вывернулась из объятий, упала на четвереньки и скрылась в тенях, махнув на прощанье полосатым хвостом.
