Вера Чиркова - Проклятый эксперимент. Бонна
Потому и остаются защищать замки лишь самые сильные воины, а все остальные пережидают лето в поместье за быстрой и полноводной Терсной. Чудища, конечно, пытаются перебраться через реку, но это им не удается. Как считают в народе, их съедают водящиеся в Терсне жадные щуки и жерехи, вырастающие до невероятных размеров. Именно они идут на столы жителей взамен дичи, почти исчезнувшей из северных, когда-то богатых охотой лесов. Впрочем, о тех временах сама Лиарена знала только понаслышке.
– …а когда придете на ужин, я вам их отдам, – о чем-то своем договаривался Барент, и донна очень обрадовалась, когда обнаружила у входа в коридор, ведущий к хозяйским покоям, сидящего на лавке охранника.
– Я не хожу на ужин, – разбила все планы провожатого Лиарена и шагнула за дверь, чтобы в следующий момент сорваться на бег.
Из ее покоев доносился необычайно громкий детский плач.
– В чем дело? – Ворвавшись в свои комнаты, донна бросилась к расстроенной Устине, прижимавшей к груди небрежно завернутого младенца.
– Мы хотели его искупать, – ринулся на защиту няни Берт, – пока вода теплая. Он испачкался. Налили воду, проверили… а едва его опустили, он начал кричать. Как будто сильно перепугался. Мы его быстренько ополоснули и вытащили… но он никак не успокоится.
– Значит, прежняя няня успела испугать, – с досадой проговорила Лиарена, наливая в рожок питье, и прислушалась. – А что там за шум, в детской?
– Служанки пришли, – усмехнулся Берт. – Моют и чистят комнату. А еще кузнец…
– Зачем нам кузнец? – не поняла донна и осторожно поднесла к губам племянника рожок.
Карик всхлипнул, поймал капнувший на губы чуть подслащенный отвар ромашки и принялся торопливо сосать, словно голодал не три дня, а больше.
– Кузнец принес чугунную печуру и сейчас ставит ее возле очага в столовой для нянек. Мы с ним поговорили… это лучший способ. Потом он принесет большой котел, и вечером, когда перестает идти горячая вода, будем наливать его и немного подогревать.
– Это правильно, а еще нужно найти горшок и заказать плотникам стульчик. Матушка сказала, что ребенка пора приучать проситься. А про пеленки ничего не узнал?
– Ходил к той няне, – зло буркнул Берт, – к Регите. Оказывается, она родственница экономки и при донне Дильяне была услужливой и почтительной. Медом разливалась…
– Не нужно про нее, – остановила камердинера Лиарена. – Меня волнует только детская одежда.
– Так экономка все и заперла в своих сундуках или еще где, как только дорина ушла. А наследнику выдала только самое простое…
– Как чувствовала я, что подружиться с ней будет трудно, – пробормотала донна. – Но Ниверту уже сказала, чтобы нашел детские вещи. Устина, давай оденем малыша да завернем, он уже засыпает. Берт, вам обед приносили? Я Низару приказала.
– Принес, – закивала Устина. – Он послушный парнишка.
– Ну и славно. Берт, ты служанок не поторопишь? Или мне самой сходить?
– Да они и так стараются… даже не знаю, какая муха укусила, – едко фыркнул камердинер.
– Это не муха, – качая ребенка, прошлась по комнате донна, – это дорин Тайдир. Объявил меня названой матерью наследника. Вот и засуетились… Только я теперь уже никому из них не верю.
Глава 5
В этот день донне так и не удалось погулять с племянником. Экономка прислала со слугами сундуки с одеждой Карика, но они оказались полупустыми, и Лиарена, посоветовавшись с Бертом и Устиной, вызвала Ниверта.
Все равно он ничем важным не занимался, а гулял вместе с дорином и толпой гостей по залитому солнцем саду, нещадно топча едва проклюнувшуюся травку. Впрочем, траву донна ничуть не жалела: едва болота согреются, некому будет полоть сорняки и ухаживать за садом.
Не хотелось щадить и Ниверта, которому, как оказалось, Тильда доводилась родной теткой по отцу. В таких больших домах всегда приходится чем-то поступаться: или любовью к родичам, или справедливостью. И теперь донна мужественно ждала разговора с советником, чтобы выяснить, что выберет он.
– Донна Лиарена? – едва стукнув в дверь, ворвался в комнату Ниверт, а следом за ним шагнул хмурый Тайдир. – У вас что-то случилось?
– Это у вас случилось, – мгновенно перехватил внимание хозяев дома Берт. – А у нас все в порядке. Донна Лиарена вам даже говорить ничего не желала, это я настоял. Дорин Симорн всегда нам говорил, что, если вовремя не вскрыть нарыв, может загнить целая нога.
– А ты кто такой? – холодно поднял бровь Тайдир, недоверчиво разглядывая преобразившегося возницу.
– Это Берт, преданный слуга моего отца, – кротко просветила дорина Лиарена. – Я назначила его камердинером Карика. А это Устина, новая няня наследника.
– Устину я знаю… а Берт как будто был постарше?
– Помолодел. От счастья, что получил повышение, – мгновенно нашелся бывший возница. – Так рассказывать, что я выяснил, или вам неинтересно?
– Говори, – мрачно разрешил дорин и устало опустился на стул.
Так и сидел с каменным лицом, пока новый камердинер его сына кратко, но с колкими пояснениями излагал историю поисков пропавшего детского приданого.
– Дело ведь не в пеленках, – вздохнула Лиарена, когда камердинер смолк. – Можно посадить белошвеек и наделать новых. Но дому Гардеро нанесено оскорбление. Мы всю зиму вышивали рубашечки и вязали носочки, вкладывая в них свою душу… Мне неприятно представлять, где они могли оказаться. В какой-нибудь лавке Лодера или в сундуках племянниц экономки. И еще неприятнее будет увидеть эти вещи на других детях. Все они помечены инициалами Каринда – мы ночь сидели, вышивая их, после того как родители получили известие о рождении внука и выборе ему имени.
– Я разберусь с ней немедленно. Ниверт, вызови Тильду в мой кабинет. Лиарена, ты желаешь присутствовать?
– Нет, – отрицательно помотала головой донна, – не хочу.
– А зря, – не согласился с решением хозяйки Берт. – Она ведь на вас все равно будет волком смотреть за племянницу, а если не пойдете, то про приданое наврет.
– Какую племянницу? – не понял Ниверт.
– Бывшую няню, Региту, – обстоятельно доложил Берт. – Вы должны ее знать. Ведь она и вам родная тетка, экономка эта.
– Какая тетка?.. – начал багроветь Ниверт, вскочил и бросился к двери. – Пойду найду ее.
– Лиарена правильно решила, – помолчав, твердо заявил Тайдир. – И я сам с этим разберусь. Но вот кормилицу Каринду найти пока никак не удается.
– А ее уже можно и не искать, – обреченно сообщила донна. – Карик теперь никого не примет. Детям достаточно один-два раза поесть из рожка, чтобы привыкли, а его так уже три дня кормят. Теперь важнее, чтобы нам молоко давали самое свежее, парное, оно самое полезное. Сейчас весна, начнут коровки телиться, их доить три раза будут, а там и козы окотятся, то молоко для малышей еще лучше. Берт будет сам ходить к молочнице.
– Я распоряжусь. – Дорин встал с места и направился к двери. – Но не забывай, что через пол-луны мы отправим вас в поместье, начинай заранее готовить нужные вещи. И еще… Не ходи в сад без охраны, в этом году потеплело рано, твари могут появиться в любой момент. Хотя иногда первые лезут в одиночку, но от этого они ничуть не безвреднее.
– Хорошо, – кротко кивнула Лиарена, про весну и тварей она знала ничуть не хуже всех остальных.
Но был один маленький секрет, который не знал никто, кроме ее приемных родителей. От одного или даже нескольких монстров Лиарена вполне могла отбиться и сама.
Новости о расследовании дорина и Ниверта принесла Устина вместе с ужином. Она рассказывала виноватым шепотом, и донна мрачнела и морщилась, узнавая подробности, о которых начала догадываться, когда заметила возмущение советника.
Как выяснилось, никаких племянников, ни родных, ни двоюродных, у Тильды в замке и в помине не было, родственников в доранте имел только ее муж, погибший еще лет пятнадцать назад. И ради уважения к памяти о нем никто из домочадцев не спорил, если женщина называла их племянниками.
Впрочем, она и дело свое знала, вникала в каждую мелочь, держала под присмотром все комнаты и всю прислугу. Но страдала, как убедились дорин с советником, решившиеся обыскать ее комнату, сорочьей болезнью.
В недрах огромных сундуков и шкафов, которыми были заставлены ее комнаты и примыкающая к ним кладовая, они неожиданно для себя обнаружили не только пропавшие детские вещички, но и собственные, считавшиеся давно и безвозвратно исчезнувшими. И даже когда-то сгинувшие вещи гостей, за утерю которых были строго наказаны совершенно неповинные, как теперь стало ясно, слуги и домочадцы.
И вот именно это взбесило дорина сильнее всего. Обязанность судить провинившихся была его святым правом и долгом, и теперь под сомнением оказалась репутация самого Тайдира, слывшего строгим, но справедливым правителем. Он не кричал и даже слова упрека не проронил, просто шагнул к экономке и взмахнул кинжалом, срезая с ее пояса связку ключей. А потом бросил их Ниверту и приказал немедленно закладывать повозку для его тетушки. Ей требуется свежий деревенский воздух. Как и ее любимице Регите.
