Мария Сакрытина - Слушаю и повинуюсь
– Стой! – прохрипел Валид, когда юноша бросился в ту сторону. – Стой, нельзя! Там еще может быть опасно!
– Опасно? – выдохнул Амин, оборачиваясь. И за спиной мальчика увидел улетающую к горизонту крылатую тень. – Что, шайтан тебя забери, это было?!
Тень превратилась в точку, собираясь и вовсе исчезнуть за куцыми облаками.
– Анка, – тихо откликнулся мальчик.
Амин уставился на него.
– Кто?!
– Анка, – повторил мальчик. – Птица-совершенство.
– Тебе совсем голову напекло? – пробормотал Амин, отказываясь верить. – Она нападает только на корабли, – и, не обращая больше на Валида внимания, направился к лагерю…
…которого уже не было. Амин завороженно смотрел на погребенные под песком туши верблюдов, сорванные палатки, человеческие тела в заляпанных кровью бурнусах…
– Она на всех нападает, – раздался рядом голос Валида, и Амин вздрогнул от неожиданности. – На всех, кто посмел тронуть ее детеныша.
Амин медленно шагнул в сторону… и споткнулся, наткнувшись на тело мальчика – кажется, сына того бедуина, что вчера их угощал. Мальчик был погребен под песком почти полностью, наружу выглядывало только бескровное лицо да рука со скрюченными в предсмертной судороге пальцами.
– Пойдем отсюда, – тихо сказал Валид, подходя к юноше и равнодушно глядя на тело. – Нам с ними больше не по пути.
Амин медленно обернулся. И только и смог выдохнуть:
– К-к-какого… детены… ша?
Мальчик пожал плечами.
– Один из торговцев вез ее яйцо. Я ночью случайно наткнулся… Он думал, это окаменевшая реликвия. Люди вечно их путают. Не знают, как выглядят яйца, которые высиживает Анка… Пойдем, Амин.
Юноша послушно шагнул следом, но, споткнувшись о чье-то тело, резко выдохнул. Посмотрел на ждущего рядом мальчика так, словно видел первый раз.
– Ты знал…
Валид вскинул брови.
– Знал, что она… она прилетит, – заикаясь, выталкивал слова Амин. – И никого не предупредил…
Мальчик нахмурился.
– Почему? Я же увел тебя.
– Меня, – эхом повторил юноша. – Только меня?!
Мальчик снова пожал плечами.
– Ну да. А что такого? Пойдем, солнце уже высоко. Скоро вообще идти невозможно будет.
– Ты убил их, – шепнул юноша, не слыша. – Всех. Кочевника, который вчера угощал тебя сладостями, торговца, давшего тебе верблюда… даже детей, с которыми вчера играл!
Валид устало вздохнул и, обращаясь, кажется, к небу, протянул:
– Никогда не понимал, почему вы, люди, так благоговеете перед смертью. Идем уже.
Амин отшатнулся, когда мальчик подошел к нему и попытался взять за руку.
– Почему ты спас меня?
Валид скорчил усталую мину.
– Ну ты же хотел сразиться за царевну? Мертвым ты этого сделать не сможешь. Все, идем.
Позже, шагая вслед за бредущим по колено в песке мальчиком, Амин выдохнул:
– Ты кто угодно… но не человек, – и слабо простонал: – Я хочу, чтобы это…
«Я хочу, чтобы это было сном», – пытался сказать юноша, но не успел. Валид, быстро развернувшись, подскочил к нему и закрыл рот рукой.
– Никогда, – прошипел он, и Амин с удивлением услышал в его голосе незнакомые скрипучие нотки, – не говори при мне эти слова. Никогда!
– А спросить, куда мы идем, можно?! – не выдержал Амин, когда солнце стало клониться к горизонту, а мальчик так и продолжил целенаправленно шагать невесть куда.
Валид обернулся, и юноша вздрогнул от удивления – мальчик точно усох за этот день, осунулся, под глазами залегли глубокие тени.
Впрочем, вряд ли сам Амин выглядел лучше.
– Туда, – буркнул Валид, отворачиваясь.
– И что там? – поинтересовался юноша, вполне ожидая услышать, что этот странный мальчишка знает все секреты пустыни.
Валид пожал плечами.
– Понятия не имею. А что?
Амин задохнулся.
– Ты дорогу… не знаешь? – выговорил он, наконец.
– Не-а, – равнодушно откликнулся мальчик. – А что, бедуины разве так путь указывают? Они тоже идут куда глаза глядят.
Амин застонал – про себя.
На ночь они остановились у россыпи камней, выглядывающих из-под песка, точно клыки диковинного зверя. В подобных местах у бедуинов располагались колодцы, и Амин надеялся найти здесь воду.
Зря.
Юноша проверил сумку и помрачнел: мальчишка не только не потрудился спасти караванщиков, он еще и не подумал положить лишнюю флягу или что-нибудь из еды, прежде чем убегать. Потом забирать это было бы поздно – красть у мертвецов никто бы не решился. Хотя… скоро они сами присоединятся к погибшим караванщикам. И, судя по тому, что воды на донышке, а еды почти не осталось – очень скоро.
Насупившийся, странно тихий мальчик сидел, глядя в небо.
– Ты умеешь предсказывать будущее? – спросил Амин, без сил ложась рядом на песок.
– Я похож на гадалку? – фыркнул мальчик.
– Ты вообще на человека не похож, – отозвался юноша, закрывая глаза.
Болела голова, в горле пересохло, и лучше бы попытаться заснуть, а не разговаривать. Но Амину просто было страшно. Слишком тихо, непривычно – после шумного каравана. Пустота впереди, верная смерть… и все. Поворачивать уже некуда.
Валид долго молчал, но потом неожиданно спросил:
– Почему? У меня человеческое тело. Я чувствую боль. Усталость. Страх. Что же еще нужно?
– Ты не умеешь сочувствовать, – сонно откликнулся Амин.
– Сочувствовать? – вскинул брови мальчик. – Не понимаю. Сочувствовать кому? Тебе?
Амин слабо улыбнулся.
– Тебе не жаль мертвых…
– Чего их жалеть? – перебил Валид. – Поверь, они в лучшем положении, чем мы. Их не мучает жажда, голод, жара. Им там хорошо.
Амин вздохнул. Для него подземные чертоги Вадда никогда не были чем-то «хорошим».
– Не думаю, что они хотели умирать, – только и сказал он. – И я не хочу.
– Ты боишься, – протянул мальчик.
– Да, – вздохнул юноша.
– Ты прав, – помолчав, сказал Валид. – Наверное, я и правда не всегда похож на человека. Я просто не понимаю, что страшного в смерти. Неизвестность? Ты не хуже меня понимаешь, где окажешься. Суд Манат? Не глупи, Амин, там судят справедливо. Не так, как у вас, людей. А Вадд, конечно, тот еще угрюмый тип, но его вполне можно терпеть. С ним легче, чем с тем же… как того бурдюка звали?
Амин смотрел на разглагольствующего мальчишку, не сводя глаз.
– Ты… ты говоришь так, будто ты там был. Ты общался с Ваддом? С богом?
– Как с тобой, – улыбнулся мальчик. – Во-о-от, и это я тоже не понимаю. Благоговение перед богами. Чего ради строить храмы, поклоняться? Вы, правда, думаете, что без вашей веры солнце не взойдет и слепая Манат перестанет прясти?
Амин против воли улыбнулся.
– Мы просим их о милости… – начал он.
– Наивно веря, что они до вас снизойдут, – ехидно закончил Валид. И тут же зло добавил: – Плевать им на вас. И на всех, кроме разве что самих себя. А вы выдумываете такие красивые легенды – ах, Аннат, ах великая матерь, ах… Кстати, вот еще, никогда не понимал, ну а в матерях-то вы что нашли? Смотришь, бывало, и поражаешься: валиде-султан, мать правителя, так сыном и вертит, так и вертит. А тот, покоритель других земель, слова поперек ей сказать не способен. У вас это даже добродетелью зовется. Любовь сыновья, – выплюнул мальчик. – Вот ты, – он повернулся к Амину, – тоже наверняка возразить своей не можешь? Почтительный сын, ты же у нас весь такой правильный…
– Я не знаю своей матери, – тихо произнес Амин.
Мальчик замолк, удивленно глядя на юношу. Амин тоже посмотрел на него и отвел взгляд.
– Она тебя бросила? – поинтересовался, наконец, Валид.
Амин хотел промолчать. Но почему-то ответил:
– Не знаю. Может быть. Она была одной из наложниц, одной из гарема. Детей у таких забирали, – Амин помолчал и, вдруг сев, повернулся к мальчику. – А оттуда, откуда ты смотришь на людей, ты никогда не видел, как младенцев забирают? Нет? Как матери плачут, как сходят с ума? Для тебя такая любовь, может, и ничто, но… – Амин запнулся, с удивлением понимая, что не может найти слов. В груди что-то противно сжалось, когда знакомая картинка пронзила память.
– Отчего же, – откликнулся мальчик. – Видел. И не раз. Потом они зовут меня. Идут ко мне, сбивают ноги в кровь. Лишь бы… лишь бы поймать… лишь бы… себялюбивые дуры! Им плохо – пусть и мне станет хуже, да?
– Ты не умеешь любить, – заключил Амин, снова укладываясь и отворачиваясь от мальчика.
– Нет, – тихо откликнулся Валид. – Не умею, – и принялся насвистывать какую-то тихую мелодию.
Амин слушал ее, пока не уснул.
Вадд-месяц, пропутешествовав по небу, исчез под землей, не заметив двух спящих путников в пустыне. И правда, зачем – все равно оба скоро окажутся в его царстве…
Амин проснулся от хриплого визга. Кричал Валид, на груди у которого преспокойно ползал здоровенный скорпион.
– Убери его! У-у-убери! – выл мальчишка.
Амин только улыбнулся – Валид, ночью рассуждавший о богах, надрывается, видя обыкновенного скорпиона.
– Я-а-а тут н-не буду б-больше… – дрожащим голосом непонятно бормотал Валид. – Н-н-не… Пойдем!
