Дисгардиум 13. Последняя битва-1 - Данияр Саматович Сугралинов

Происходящее заставило замереть даже видавших виды генералов. По рядам демонов прокатилась волна изумленных возгласов и шепотков. Кто-то бормотал молитвы Хаосу, кто-то тихо всхлипывал, узнавая в воскресших давно погибших товарищей.

— Невозможно… — прошептал Молох, его глаза расширились от потрясения.

— Это они! — радостно воскликнул Аваддон. — Те самые, что пали в битве с Чумным мором!

Агварес, не скрывая слез, бросился обнимать воскресших центурионов своего бывшего легиона.

— Братья… Вы вернулись! Хаос всемогущий, вы действительно вернулись!

Все демоны, попавшие со мной на Игры, застыли в благоговейном трепете. Легионеры продолжали появляться из черного тумана, и каждый новый воскресший вызывал новую волну изумления и радости.

Чудо, которое сотворила древняя богиня смерти, превосходило все, что я когда-либо видел. Мощь, способная вернуть из небытия тысячи демонических сущностей, заставляла задуматься: кем же на самом деле был тот Скиф, которому служила сама Морена? А ведь мне предстоит его убить…

— Верните то, что у вас отняли, дети Диабло, Азмодана и Белиала! — воскликнула Морена.

Рядом с ней встал могучий рыцарь Шиндлер, которого она называла Жнецом.

— Мы с Неотвратимой любили проводить время с ними, пока они не отдали себя Хаосу, — горько сказал он.

— Наши с ними пути разошлись, но мы готовы дать свое покровительство демонам, когда придет время, — торжественно произнесла Морена. — Помните, дети Преисподней, что вы не одни даже сейчас, когда ваши великие князья сгинули!

Легаты восставших легионов преклонили колено перед ними и грянули в один голос:

— Ау-у!

— Когда придет время, Неотвратимая? — с надеждой в голосе спросил Молох.

Она подошла к нему, стоявшему на одном колене, положила руку на его голову, и сильнейший могущественный генерал затрепетал, как ребенок, соскучившийся по ласке.

— Время придет, когда вы вернетесь домой, в Дисгардиум. Когда мы со Жнецом исполним свой долг перед моим избранным и Чумным мором.

Ответив еще на несколько вопросов, Старые боги в телах неживых смертных покинули нас — Дестини-Морена исчерпала силы и нуждалась в покое.

Когда они скрылись из виду, легионеры отдали честь своим генералам. Молох, Аваддон и Агварес преобразились, словно вернув утраченное достоинство. В их осанке появилась былая гордость, а взгляды вновь обрели прежнюю властную силу. Они больше не выглядели побежденными: возвращение легионов вернуло им не только уверенность, но и то грозное величие, которым они некогда славились.

Постепенно вернувшихся с того света ввели в курс дела, рассказав о предательстве Люция, падении Преисподней и нашем единственном шансе что-то исправить, победив в этих финальных Играх.

Я прикинул число вернувшихся: их были тысячи. Демоны заполняли весь этаж так, что не протиснуться. Похоже, мне придется изменить планы…

Пока я размышлял, все больше и больше демонических глаз обращалось ко мне. Легионеры толпились, лезли друг на друга, чтобы разглядеть меня. Отовсюду слышались шепот, возбужденный гомон, восклицания с упоминанием моего имени.

И вдруг…

В едином порыве все легионы опустились на колено и ударили себя бронированными кулаками в грудь — древнейший жест абсолютной верности.

Своды двадцать седьмого этажа Провала содрогнулись от рева тысяч глоток:

— Ау-у! Сын Азмодана!

— Во славу Преисподней, Нар’зарат!

— Веди нас, Яростный дьявол!

Интерлюдия 4

Джейсон

Джейсон Пак лежал в полумраке своей квартиры на семьдесят втором этаже «Сноусторм Тауэр», рассеянно наблюдая, как за панорамными окнами плывут рекламные дроны. Их приглушенное сияние смешивалось с бледным светом голографических часов, показывающих 01:33. Воздух еще хранил легкий аромат духов Кэрри и терпкий привкус «Шато Марго» 2062 года — единственной бутылки, которую он берег для особого случая.

Три бессонные ночи, проведенные за отладкой измененной механики финальных Демонических игр, казались теперь далеким сном. Даже мучивший его «блуждающий» демон Ааз с его аномальным кодом отступил куда-то на периферию сознания. Впервые за долгое время ведущий архитектор игровых систем «Сноусторма» чувствовал себя не программистом, а просто человеком.

В тишине спальни еще звучало эхо их разговора. «Я сама не понимаю, что на меня нашло», — прошептала Кэрри, когда они лежали в обнимку после секса. В ее голосе слышалось искреннее удивление, словно какая-то часть ее души откликнулась на зов из другой реальности. Два года Джейсон пытался преодолеть ту невидимую стену, которой она отгораживалась от всех мужчин корпорации, — и вдруг Кэрри сама пришла к нему, как будто повинуясь неведомому импульсу.

Он провел рукой по смятой простыне, все еще хранившей тепло ее тела. Тонкие пальцы программиста, привыкшие порхать над голографической клавиатурой, теперь помнили совсем другие прикосновения. Завтра начнется важнейший второй день Игр с включением новых механик, но сейчас… Сейчас он мог наконец просто поспать…

Резкий сигнал коммуникатора разорвал уютную тишину, выбросив на внутреннюю сетчатку глаз красное сообщение: «Критическая аномалия в Окаянной бреши. Зафиксировано нарушение базовых констант игрового процесса. Немедленный сбор. Совещание через 15 минут в конференц-зале 93—12. Присутствие обязательно!»

Подпись «А. М.» не оставляла простора для интерпретаций — вызывал сам Арто Менфил, человек, чьи приказы не обсуждались.

Джейсон со стоном сел в кровати. В висках уже пульсировал код диагностических программ, которые придется запустить. Он знал, что этой ночью ему снова не удастся выспаться, но впервые за долгое время это не расстроило.

Пока скоростной лифт нес его к конференц-залу, Джейсон пытался осмыслить произошедшее. В голове сами собой выстраивались диаграммы вероятностей — старая привычка, выработанная годами анализа сложных поведенческих паттернов неписей. Два года он добивался внимания Кэрри Хантер, словно неопытный игрок, раз за разом проваливающий квест с низким шансом на удачу. И вдруг внезапный успех, будто кто-то изменил базовые параметры их отношений… «Ты никогда не думал, что некоторые вещи предопределены? — спросила она, когда они сидели на диване, разделяя бутылку вина. — Что наши решения — лишь эхо чего-то, что уже случилось… или могло случиться?»

В тот момент ее слова показались странными. Теперь же, прокручивая в памяти каждый жест, каждую интонацию, Джейсон ловил себя на мысли, что Кэрри словно узнала о нем что-то, чего он и сам не знал. Как будто часть ее души помнила что-то важное — то, что произошло в другой версии реальности. Может быть, именно поэтому, впервые поцеловав его, она прошептала: «Я поняла, что могу на тебя положиться».

Джейсон провел рукой по лицу, пытаясь отогнать непрошеные мысли. Его работа требовала рационального мышления, а не погружения в фантазии. И все же…