Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 2 - Семён Афанасьев
Две из них являются студентками токийских университетов, ещё одна учится в Осаке, а последняя приехала проведать сестру из Китая.
По-японски говорят три из четырёх, потому проблем в коммуникации с самого начала не возникает. А ещё через три минуты, когда они начинают переводить четвёртой содержание беседы на английский, удивляюсь уже я. И, хлопнув себя по лбу, перехожу на тот же язык.
Уже не знаю, на чём основывались смелые ожидания Рюсэя, но именно в этом случае его прогноз совпадал с моим невысказанным на сто процентов.
Абсолютно трезвый и почти непьющий мужик лет под сорок, имеющей внешность семнадцатилетнего, с достаточно немалой суммой денег в кармане — это с одной стороны. Как по мне, уникальное преимущество.
А с другой стороны — четыре девчонки едва за двадцать, которые пришли сюда откровенно в поисках приключений. И, попутно, в финансах тоже при этом ограничены.
Следует добавить мою европейскую внешность и контраст — то, как я выгляжу, с тем, что я понимаю и говорю.
В общем, предсказуемо, общение приобрело характер обнимашек и братаний буквально через полбутылки. Кстати, когда официант подходил, чтоб закрыть счёт календарного часа (это здесь практика), я, следуя твёрдым заветам Рюсэя, не позволил им платить за себя, расставшись с первой частью выданных мне денег.
Мой товарищ в этом здании настаивал, что это — единственная правильная тактика. Даже если европейски выглядящие женщины и будут порываться платить за себя самостоятельно.
Видимо, произведенное мною впечатление оказалось даже сильнее, чем я рассчитывал в самых смелых ожиданиях. Потому что, когда мы уже собираемся отсюда выходить, дамы настаивают на вызове одной-единственной машины такси на всех:
— Поехали к нам? — предлагают они наперебой.
— Ну, кто я такой, чтобы отказываться в этой ситуации? — откровенно ответил я вслух, переводя взгляд с одной на другую.
Их многозначительное хихиканье и четыре щипка моих коленей под столом чётко показали, что я на верном пути.
— Чёрт, у меня четыре фишки не потрачены, — спохватилась одна из американок уже перед выходом. — Сорок баксов.
Поскольку за счёт из денег Рюсэя было уплачено во много раз больше этой суммы, я молча кивнул на окошко обменной кассы.
А когда мы покидали заведение, один из охранников на входе откровенно намекнул о чаевых, причитающихся с моей стороны лично охране.
Честно говоря, это было нарушением всех возможных и невозможных правил заведения. В рамках общения с Рюсэем пару часов назад, я очень тщательно выспросил его обо всём, что мне следует знать.
Вежливо отказав, я уже собирался открыть двери, чтобы выпустить девушек на улицу. Именно тогда этот охранник и хлопнул меня по затылку свёрнутой в трубочку газетой. Сопроводив свой жест достаточно неприятными словами.
Честно говоря, именно такого варианта даже многоопытному Рюсэю заранее в голову не приходило. По крайней мере, такой сценарий вообще нами на этапе планирования не рассматривался.
Слава богу, я и без подсказок очень хорошо знаю, что надо делать, когда кто-то тебя прилюдно оскорбляет. Маскируя это под внешне нейтральные жесты.
* * *
— Мы уже поняли, что ты не хочешь говорить на рабочем месте, — мягким и вкрадчивым голосом заворковала Мивако в машине после того, как они вывели сотрудника на улицу, усадили в машину и тронулись с места. — Мы сейчас поедем к нам в офис, туда, где мы работаем с господином Асадой. Ты же не возражаешь, если мы побеседуем откровенно? — с этими словами, не отвлекаясь от управления машиной, секретарша правой рукой извлекла смартфон оператора из его же нагрудного кармана. — Пожалуйста, активируй любое из приложений достоверности в ментальном блоке, — всё также вежливо продолжила она. — Ты чем-то очень напуган. А когда человек боится, он может формулировать ответы не совсем точно. Знаю по себе! — доверительно фыркнула Кога, на мгновение поворачиваясь в сторону сидящего рядом специалиста и дружелюбно ему улыбаясь.
Её глаза при этом оставались холодными и безэмоциональными.
* * *
Офис директора по финансам. Через некоторое время.
Оператор видеонаблюдения из игрового заведения сидит на балконе, в глубоком мягком кресле. Он держит в руке стакан с виски и задумчиво глядит на панораму города.
Дверь из офиса на балкон закрыта. Ватару Асада пьёт крепкий кофе, чашку за чашкой, подаваемые ему женой.
Мивако Кога сосредоточенно работает с терминала своего начальника. Через три минуты она с облегчением выдыхает и говорит:
— Слава богу. Они не всё удалили.
— Что осталось? — тут же вскидывается финансист.
— Первичная информация о расчетах с клиентами в наладонниках официантов, — дисциплинированно отвечает секретарша. — Да, часть информации тут же удаляется. Но на наладонниках из старой партии, из-за обновлений программного обеспечения, остались полные блоки данных.
— И видна разница между принятыми деньгами, и сданными в кассу? — удовлетворённо интересуется Ватару.
— Угу… Даже более того… у нескольких человек прямо присутствует такая директория на персоналках: "Сумма сдана старшему охраны по объекту". Примерно от десяти до тридцати процентов выручки, смотря от точки.
— Ничего себе, — Ватару откидывается на спинку стула.
Нозоми, уловив это его движение, начинает массировать его плечи и спину.
— Да. Это уже не просто шалости. Это не просто некомпетентность безопасности. Это — существующая параллельно схема инкассации с наших точек, — безжалостно припечатывает Мивако.
— Причём инкассируемое идёт в чей-то чужой карман, — задумчиво соглашается финансист. — И что делать? У меня сейчас мозги ещё точно не соображают. Не хочешь лично позвонить Гэнки? К моему резюме по ситуации он именно на данном этапе может не прислушаться, считая, что я ещё не протрезвел.
— Я ему уже всё отправила на личный терминал, — вежливо улыбается секретарь. — С пометкой "срочно". Он прочтет сразу, как проснётся. Часа через три.
— Мне сейчас кажется, что тот разговор, когда функции безопасности предполагалось отдать на аутсорс, вовсе уже не такая и шутка. — Задумчиво говорит старший Асада после очередной чашки кофе.
— Это всё мелочи, — вклинивается в разговор его жена. — Всё равно раннее утро. Сейчас мы все поедем домой и поговорим с Масахиро, это первым делом. Согласны?
— Это если он ещё дома, — тихо бормочет Мивако себе под нос, знающая чуть больше других присутствующих.
По понятным причинам, она не собирается сообщать родителям о тех деликатных деталях биографии их сына, которые она лично узнаёт от младшей сестры своей подруги, Цубасы Кимишимы.
Красноволосая отправляет свои отчёты
