Злодейский путь!.. [том 10] - Эл Моргот
— Разве еще осталось, что портить? — искренне удивился Шен, приподняв брови. — Видимо, некоторые люди просто не способны усвоить урок.
Шиан продолжал рассматривать черты его лица.
— Что меня в самом деле интересует, так это то, зачем ты сюда явился. Не верится, что ты решился посетить пик Черного лотоса, — он отчетливо выделил слово «черного», — только ради того, чтобы сделать мне замечание.
— Да, не за этим. Нам нужно поговорить.
— Мы постоянно разговариваем…
— Мне надоело ждать!
— Ждать? Так, претензия направлена ко мне… Ты ждешь чего-то от меня?
Шиан, ерничая, захлопал в ладоши.
— Какой же ты проницательный, Шен. И как не догадался раньше?
Шен молча ожидал продолжения.
— Я ждал, когда ты, наконец, начнешь жить! Оправишься от потери Рурет! Двадцать лет прошло, Шен. Не пора ли перестать скорбеть?
— Не говори о ней, — тут же напрягся Шен.
— Мы никогда не говорим о ней! Но она незримо присутствует всегда, не правда ли? Как же, святая Рурет! Непогрешимый образ, который нельзя упоминать всуе!
— Чего ты добиваешься, Шиан?
— Добиваюсь? Я всего лишь хочу понять! Понять, почему ты меня не видишь? Почему ты никого больше не видишь?! Рурет не была центром мироздания! Жизнь не потеряла своего значения с ее уходом!!
— Суди только о своей жизни, — предложил Шен.
Шиана это вконец взбесило.
— Делаешь вид, что один страдаешь? Считаешь, я любил ее меньше, раз пытаюсь жить дальше? Из нас двоих, как думаешь, кто потерял больше?! Она была моей близняшкой, Шен! С ее смертью словно умерла часть меня!
Шен какое-то время молчал, затем тихо произнес:
— Чего ты от меня ждешь? Полагаешь, возможно, чтобы вернулся тот Шен, который был главой пика Лотоса? Его больше нет. Он погиб в день смерти Рурет. Вероятно, клинок, пронзивший ее сердце, пронзил и его тоже.
— Ты говорил, что не помнишь, что именно произошло.
— Не помню… Или не понимаю?.. Какая разница? Клинок — это всего лишь метафора. Полагаешь, есть разница, как именно я ее убил?
— Полагаю, что есть!
— Тогда ты ошибаешься. И хватит говорить о Рури.
— Это я виновен в ее смерти! — воскликнул Шиан.
Шен скривился, не отнесшись к его словам всерьез.
— Это не шутка, я виновен в ее смерти!
Теперь Шен нахмурился, его лицо приняло недоверчиво-вопросительное выражение.
— В тот день я предложил Рурет пойти и узнать, что ты к ней чувствуешь! Я был уверен в том, что ты ответишь, но Рурет считала иначе. Она ошиблась и собиралась покинуть орден. Я понятия не имел, что она психанет и сделает нечто настолько импульсивное! Но, как бы то ни было, я уверен, что ты не виноват в том, что в ритуале Рурет что-то пошло не так!
Лицо Шена утратило всякое выражение.
— Но тогда почему ты говорил, что я ее убил?
Шиан дернул щекой.
— Потому что косвенно ты виноват не меньше. Что бы там ни случилось, ты не можешь отрицать, что ее решение было принято под влиянием эмоций, связанных с тобой!
— Но ты говоришь, что и с тобой тоже! О чем вы вообще говорили?! Зачем ты убедил ее спросить у меня именно об этом?! Чего ты добивался?!
— Затем, что… Затем…
Воспоминание резко оборвалось.
Они спорили. Шен и Рурет, в беседке на склоне пика Лотоса. Только эти двое умудрялись из любого спора сделать флирт.
Рурет поджала губы.
— Иногда ты просто невыносим! — Она резко поднялась на ноги и одернула подол.
Шен откинулся на спинку лавки и негромко рассмеялся. Рурет уперла руки в бока и с неодобрением уставилась на него, но под воздействием этой улыбки ее взгляд смягчился.
— Невыносим, — повторила она, улыбаясь, и пошла прочь.
Запрокинув голову назад, Шен расслабленно прикрыл глаза.
Шиан видел все это из бамбуковой рощи, стоя на тропинке чуть выше по склону. И Шен, смотрящий воспоминания, видел все это его глазами. Сцена показалась ему знакомой. Непривычно было наблюдать ее со стороны, но это была та самая сцена из «Последнего дня» Шена, из того времени, когда все еще было хорошо и безмятежно. Настолько безмятежно, что оригинальный Шен закрыл глаза и уснул, откинувшись на спинку лавочки, нежась под утренними лучами.
Глубоко выдохнув, Шиан тихо приблизился и беззвучно ступил в беседку. Его взгляд не отрывался от лица Шена, а сердце отчего-то колотилось сильнее, чем должно бы для такой умиротворенной картины.
Он поставил колено на лавочку, положил руку на спинку и склонился над Шеном, словно в увлечении рассматривая черты его лица.
Шиан продолжал наклоняться, так сильно сократил дистанцию, что Шену, смотрящему воспоминание, показалось, что сейчас он его поцелует. Шиан замер, не решаясь коснуться, но так близко, что кожей ощущал теплое дыхание Шена.
Он слышал, как неподалеку хрустнула ветка, но все, что занимало его внимание, — это тепло в миллиметре от его кожи.
Воспоминание вновь сменилось. Диалог проходил на пике Золотой зари — Шен узнавал интерьер и пейзажи за окном. На Рурет, стоящую перед Шианом, падали золотистые лучи солнца. Она была в той же одежде, что и в «Последнем дне» Шена.
— Ты видела? — первым нарушил молчание Шиан.
— И что с того? Это тоже любовь! — эмоционально воскликнула Рурет.
Шиан ответил не сразу. Он словно моргнул, мгновенно переместившись в пространстве, потому что Шен осознал, что ракурс, с которого он смотрит на Рурет, внезапно сменился.
— Насколько эгоистична может быть твоя любовь? Или она проходит в тот момент, когда мир перестает вращаться вокруг тебя?
Рурет не нашлась с ответом. Она молча
