Ф - значит физрук (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич

Или вот я. В юности я был не чужд насилия, в молодости я сделал его своей основной сферой деятельности, но потом я устал и ушел, и думал, что не вернусь к нему уже никогда. И вот, что из этого получилось.

Бегаю тут с бейсбольной битой и шарашу всех по голове.

И хотя шарашу я вроде бы достаточно успешно, на этом мои достижения и заканчиваются. Друзей не уберег, соратников растерял, никакой полезной информации, кроме каких-то обрывков и полунамеков, не добыл, да еще и стал соучастником геноцида целого народа, учиненного сбрендившим с ума искином.

Пусть народец-то был так себе, да еще и немногочисленный весьма.

Особой печали по почившим я не испытывал. В последнее время я видел слишком много смертей и они почти перестали меня трогать, а Архитекторы, как никто, заслужили прилетевшей им из Системы ответки.

Смущало только то, как легко она прилетела.

Вот ты — древняя могущественная раса, наблюдавшая взлет и падение многих цивилизаций, видевшая (и уцелевшая при этом) зведные войны, которые радикально меняли астрономическую карту галактики, устроившая этой самой галактике самый масштабный в ее истории аттракцион, и вдруг тебя так запросто, практически мимоходом, уделывает заштатный искин цивилизации, с которой ты раньше на одном поле бы не сел.

То ли вы, ребята, совсем выродились, то ли тут что-то не так.

Звуки боя затихли.

В голове начала выстраиваться конспирологическая теория о том, что мне показали какой-то спектакль. Что это была не та планета, не те Архитекторы, и вообще никто не умер.

Следующая теория было не столько конспирологическая, сколько параноидальная. Может, мне только показалось, что я вернулся из инфосферы планеты в реальный мир и учинил в нем реальную бойню, а на самом деле я все еще валяюсь в подвале дома Селены и фантазирую, как я здорово всех тут победю. Или побежу.

Проще говоря, отбуцкаю.

Проблема этой теории заключалась в абсолютной невозможности ее верификации. У меня ведь даже ложки нет.

Решив не забивать себе голову всякими пустяками и вести себя так, словно я вернулся в реальный мир, по крайней мере, до тех пор, пока я не смогу доказать его нереальность, я двинул на выход.

Звуки боя возобновились.

Конвейер они там установили, что ли?

Стоило мне войти в зал финальной битвы, как я сразу же узрел искомое доказательство нереальности всего происходящего.

Имел место привычный азиат.

Имел место атлетически сложенный молодой мужчина, по пояс голый и совершенно безоружный.

Имело место схватка.

И вроде бы, все так, как и должно было быть, но это не азиат разбирал на запчасти гостя, а гость гонял азиата по всему залу.

Понаблюдав за схваткой еще секунд тридцать, я сделал еще одно удивительное открытие. Они дрались не всерьез.

Это был явно ученый бой. Движения обоих были не такими быстрыми, как могли бы быть, а смертоносные удары, ломающие кости и рвущие внутренности, сдерживались в последний момент, только обозначая точку касания.

Парнишка был спецом высокой квалификации, я физрук, я такие вещи сразу определяю, в конце концов, я таких ребят видел изрядно и часть из них сам тренировал.

Ну, не совсем таких, конечно.

Если вы позволите мне аналогию из области прекрасных искусств, я учил играть на скрипке обычных, пусть иногда и очень талантливых людей.

А это был Паганини.

Я решил их не отвлекать и вдоль стены направился к выходу из зала, но они меня заметили, и схват кату тоже остановилась. Что еще раз доказало мою теорию о ее тренировочной природе.

– Привет, – сказал Паганини и показал на азиата. — Ты к нему?

– Мы уже виделись, — сказал я.

– А драться будете? Могу уступить свою очередь, если очень надо.

— Я не хочу, – сказал я.

– Нет необходимости, – сказал азиат. – Он достоин.

– Так вы уже дрались? — на лице Паганини появилось уважение. – Задал, значит, трепку нашему Брюсу?

-- Брюсу? – немного удивился я.

– Надо же его как-то называть, – сказал Паганини. – Он не возражает. Раньше у него вообще имени не было, представляешь?

– Жуткая история, – сказал я.

– Кстати, об именах, – сказал Паганини. – Я – Борден. Гарри Борден.

Имя показалось мне странно знакомым, но где и при каких обстоятельствах я его слышал, я вспомнить не мог. И был уверен на сто процентов, что вижу этого парня в первый раз.

– Чапай, – сказал я.

– Американец?

– Русский.

– А почему бита для бейсбола, а не для лапты?

– Так исторически сложилось.

– А ты вообще откуда взялся?

– Оттуда, – сказал я, показывая на неприметную дверь в стене.

– И что там?

– Уже ничего.

– Ладно, перефразирую вопрос, – сказал Гарри. – А что там было раньше?

– Я сам толком не разобрался.

– Экзистенциальная фигня, – сказал Гарри. – Не уверен даже, что хочу знать больше.

– Замечательно, – сказал я. – Потому что я больше и не расскажу.

– Ладно, здесь у каждого своя война, – сказал Гарри. – Я так понимаю, что ты и есть подлый приспешник?

Это было какое-то совершенно новое определение. Так меня еще никто не называл.

– Чей приспешник? – уточнил я.

– Соломона Рейна.

– Да, я это он, – сказал я. – Приспешник. Подлый. К вашим услугам.

– Значит, это тебя он принес в жертву, – заявил Гарри.

– Да, – снова согласился я. Я слишком устал, чтобы спорить или удивляться. – Принес.

– Для жертвы ты неплохо сохранился, – заметил Гарри. – Вид, конечно, бледный, и я видел покойников в куда лучшем состоянии, но ты хоть ходить можешь.

– Да, я могу, – сказал я. – И я, наверное, пойду.

– Погоди немного, – сказал он. – Я уже сто лет с землянами не разговаривал.

– Ладно, – решил я поддержать светскую беседу. – А вы тут чем занимаетесь?

– Тренируемся понемногу, – сказал Гарри. – Я учу Брюса драться, а он учит меня медитировать.

Я немного помолчал, пытаясь осмыслить услышанное.

Он. Учит. Рейд-босса. Драться.

Непись, монаха-рукопашника. который создан для того, чтобы драться. Который в одно лицо разделал элитную группу диверсантов из Дома Красных Ветвей, чуть не отправил меня на тот свет и сломал Соломону Рейну все, что ему только можно было сломать.

И какой-то Гарри, сука, Борден, сто лет не разговаривавший с землянами, учит его драться.

Ладно, проехали.

Наверняка тут и более странные вещи встречаются.

Но разум зацепился за другое.

– Медитировать? – уточнил я.

– Медитировать, выходить в астрал, общаться с бесплотными духами, всякая такая фигня, – сказал Гарри. – И должен сказать, что Брюс учится куда быстрее, чем я.

– Но зачем? – спросил я

Вместо Бордена ответил азиат.

– Потому что воин должен быть воином во всех измерениях, – заявил он.

– А, ну да, – согласился я. – А ты всех желающих такому обучаешь?

– Всех, кто попросит и окажется достоин, – сказал Брюс. – Разум воина – его самое мощное оружие.

– Вот с этим оружием у меня по жизни проблема, – вздохнул я.

– Хочешь поучиться?

– Я бы рад, но у меня со временем напряг, – сказал я. – Снаружи меня ждет куча дел, которые надо переделать.

И если бы я еще хотя бы представлял, с какой стороны к этой куче подступиться.

– Ок, – сказал Гарри. – Не будем задерживать. Удачи в делах.

– Удачи в учебе, – сказал я.

Брюс сдержанно кивнул.

Я отсалютовал им обоим Клавой и вышел из зала в основной коридор данжа.

Ко мне тут же вернулся инвентарь.

И интерфейс.

И больше ничего.

Моего снаряжения в коридоре не было. Ни ножей, ни пистолетов, ни топоров, ни даже завалящей склянки с восстанавливающим здоровье зельем.

Чертов Соломон Рейн.

Похоже, мне опять придется начинать с нуля. Хотя нет, не совсем с нуля, у меня же есть счет в банке, и даже чертов Элронд не сможет отозвать выплаченные мне деньги назад.

Осталась самая малость – придумать, как добраться до банка. С планеты, находящейся на самом отшибе игровых миров, где нет городов с портальными кругами, нет наличных, чтобы заплатить за пользование портальными кругами, нет торговцев, у которых можно купить портальные свитки, и, опять же, нет наличных, чтобы этим торговцам заплатить.