Слово и Чистота: Излом (СИ) - Зайцев Александр А.

— Он просчитал меня лучше, чем я знаю себя сам. — Продолжил я проговаривать свои мысли. — Легат понял, что если вынудит меня убить себя, то после подобного я уже не смогу откладывать решение по Договору в долгий ящик. Чувство вины за сделанное не даст мне опустить руки и пустить всё на самотёк. — Я ударил кулаком себя по колену. — Неужели я настолько тупой и непробиваемый, что потребовалось именно подобное, чтобы заставить меня решить давно назревшую проблему, а не продолжать откладывать её в долгий ящик?!!

— Может так, — пожал плечами сенс, — а может и нет. Легат прожил в этом мире более четверти тысячелетия! Ни ты ни я не можем просчитать его мотивы, банально в силу разницы в прожитых годах и жизненном опыте. Как пятнадцатилетний не понимает и не принимает мотивы семидесятилетнего, так и мы не можем до конца понять ход его мыслей. — Зан Кхем вздохнул и внимательно посмотрел мне в глаза, — Я давно принял для себя это и тебе советую.

— Постараюсь.

Посмотрев на солнце, Созидающий допил чай и поднялся на ноги.

— Пойдём. Поднимемся в дом. Не будем мешать группе чистильщиков. Да и видеть их лица не стоит.

Встав с лежака, предложил свою помощь другу, но тот только отмахнулся, заверив, что чувствует себя вполне сносно.

На веранде, тихо сопя, по-прежнему спал Кэтсу, даже не подозревая, какие события разворачиваются совсем рядом. Хотел поправить руку перевёртыша, лежащую неудобно, но Зан Кхем посоветовал мне его не трогать.

Зайдя в дом, мы оказались в большой светлой обставленной по последнему слову техники кухне. Или правильнее будет сказать, в обширной обеденной зоне, которая совмещала в себе кухню, бар, гостиную и открытую столовую. Подойдя к холодильнику, сенс открыл дверцу и замер секунд на тридцать, словно загипнотизированный. Только я хотел его окликнуть, как он спросил меня:

— Салат будешь?

— Что? — Не понял я его, слишком это был резкий переход от всего, что произошло внизу на пляже.

— Да вот, что-то салата захотелось. — Пожал плечами сенс. — На тебя делать?

— Нет.

— Зря.

Этот простой обмен ничего не значащими фразами словно вернул меня на землю, подействовав как переключатель. Вместо того, чтобы продолжить грызть себя из-за смерти Абеля, я сел за стол. Прямо передо мной как нельзя кстати оказались чистый блокнот и несколько карандашей. Этот набор просто стоял в центре стола рядом с салфетками, словно давно ждал именно меня.

Придвинув к себе блокнот, я раскрыл его и, взяв в руки карандаш, начал чертить схемы, облекая свои мысли в графическое воплощение. Я так увлёкся, что даже не заметил, как Зак Кхем приготовил свой салат и молча сел рядом. Несколько страниц я зачеркал и вырвал, но в итоге пришёл к той схеме, которая меня устроила.

Для постороннего она выглядела, наверное, нелепо и непонятно, но мне была предельно ясна. Три разноцветных прямоугольника: рейги, люди, оборотни. Стрелки между ними и знаки равенства. Всё это заключено в общий круг, в который включены все три понятия. Круг подписанный одним словом “Дюна”.

— Не надо мне ничего пояснять! — Развёл руками Созидающий, когда я закончил свою схему и поднял взгляд на него. — Тебе это понятно? Вот и хорошо! А мне знать лишнего не надо.

— Уверен?

— Так будет лучше.

— Тогда остался главный вопрос. — Повторяю любимый жест Зан Кхема и тру пальцами свою переносицу. — Как проникнуть на саммит и быть выслушанным королями.

— За это не переживай, эту проблему я решу. — Спокойно произнёс Созидающий, совершенно не впечатлённый грандиозностью проблемы.

— Да ты просто волшебник!

— Я настоятель далеко не последней Обители в мире. — Пожимает плечами Зан Кхем, словно это всё объясняло.

Только хочу расспросить его подробнее, как где-то рядом раздается резкий звонок телефона. Причём эта мелодия звонка мне очень знакома. Поднявшись со стула, сенс подошёл к подоконнику и из большой сумки достал звонящий мобильник. Мой мобильник.

— Мама? — Недоуменно спросил он, смотря на экран.

Я молча закатил глаза и покачал головой. Вот с кем мне точно не хотелось сейчас общаться, так это с Мелани!

— Думаю, тебе лучше ответить. — Проигнорировав мой вполне красноречивый жест, он буквально впихнул мне телефон в руку. — Можешь выйти, если хочешь. — Сенс указал на вторую дверь, которая выходила на противоположную от пляжа сторону дома.

Это было как нельзя кстати, не хочу разговаривать с Мелани рядом с Зан Кхемом. Выйдя на крыльцо дома, я снял трубку.

— И где ты шляешься? Что не можешь ответить на телефонный звонок матери?!! — Вместо “здрасти” раздаётся из динамика. — Я не так часто тебе звоню, чтобы ещё и ждать, пока ты соизволишь поднять трубку.

— Извини. Был занят.

— Занят? — Отчётливо слышу фырканье на той стороне. — Ты?! Не смеши меня! Опять, наверное, аниме своё смотришь!

— Я студент мама, я учусь вообще-то. — Общие фразы — то, что спасает меня от кары Слова.

— Учишься? И как успехи?

— Нормально. — Лаконично отвечаю я, надеясь завершить этот разговор побыстрее. Мне повезло, что она спросила об успехах, а не к примеру «как дела?». На такой вопрос «нормально» мне было бы уже не ответить.

— Нормально… — Очень недовольно и даже как-то немного зло отвечает мне Мелани. — Вот в этом весь ты! Нормально! Ты даже не подумаешь о большем! Нормально!.. Жизнь не заканчивается на “нормально”! — Она всё больше и больше распаляется, с каждым словом её тон становится всё жестче. — Вот сколько я рисовала? Сколько лет все мои картины разворачивали и никуда не принимали?

— Много… — Коротко отвечаю я. Вообще-то Изао знал точное число лет, но я посчитал неверным называть его, боясь её ещё сильнее спровоцировать.

— Одиннадцать! — Сама озвучила она эту цифру. — Одиннадцать лет неудач! Но я разве опустила руки?! Что молчишь? Я тебя спрашиваю, я опустила руки?!!

— Нет. — И мне её было даже немного жаль из-за этой её бесполезной настойчивости. — Не опустила.

— Во-о-о-о-т!! И?!! Завтра моя новая картина будет размещена на выставке современного футуризма! И ни где-то там на задрипанной выставке в Нанте, а в одном из залов Лувра! Лувра, сын! Ты понимаешь, что это значит? Это признание! Именно так, признание, не меньше!

Даже не знаю, что сказать. Я был уверен на все сто, что её “картины” никто и никогда никуда не возьмёт, тем более в Лувр!!

— Для меня всегда было мало этого твоего “нормально”! Дом, работа, статус. Пойми, сын, этого мало! Надо стремиться к большему!

— Я…

Она не дала мне договорить, продолжив свою речь:

— Нормально, это не нормально! Вот возьму в пример твои любимые комиксы! Ты знаешь, какой сейчас самый популярный комикс во Франции?

— Откуда?!

— А надо бы!! Этот комикс, кстати, нарисовал твой однофамилец! И я уверена! Уверена, ему ненамного больше лет, чем тебе! Вот! Вот, ему явно мало этого твоего “нормально”! — Из трубки доносится тяжёлый вздох. — Сын, надо жить, а не существовать, стремиться, а не прозябать!

— Мама…

— Что мама?!! Что мама?!! Я..

— Мама…

— Что?!! — Ответила она зло, потому как я её перебил второй раз.

— Я рад.

— Что?

— Я рад за тебя и твою картину. — Сам не понимаю почему, но сказанное мной правда, я реально рад за Мелани.

— Я… — Она явно не ожидала таких слов и растерялась.

— И ты права, “нормально” и “как все” — это мало.

— Хорошо, что ты это понял. — После моих слов о том, что я рад из неё, словно воздух кончился, и сейчас её голос тих. — Пока. Я ещё позвоню на неделе.

Услышав короткие гудки, я аккуратно отключил телефон, словно это был не мобильник, а противопехотная мина.

Этот звонок был для меня полнейшей неожиданностью. Я как-то привык, что Мелани почти не интересуется жизнью сына. Особенно отчетливо это стало проявляться после её отъезда в Париж. Редкие звонки раз в две недели с формальным “как дела?” — вот и всё проявление её материнской заботы. А тут, можно сказать, провела воспитательную беседу. Конечно провела криво и топорно, но как умела. Странно, почему именно сегодня?