Восходитель. Том 1 и 2 - Марат Жанпейсов
Я вижу бурлящий гнев Ричарда с помощью «Виденья ауры» ур. 3, так что мне необязательно видеть лицо главы крестоносцев или слышать его голос, чтобы понять эмоциональное состояние.
— Это твои последние слова?
Я прямо чувствую, как Ричард сдерживается и вот-вот бросится в мою сторону.
— Нет, на самом деле мне есть что сказать. Но говорить не буду, так как словами мы все равно ничего не выясним.
— Мудрая мысль, — кивает Завоеватель Святынь и вытаскивает меч из земли, оставив в ней выжженную ямку. — В таком случае приступим. Я дарую тебе право нанесения первого удара.
— В таком случае с благодарностью воспользуюсь этим правом, — отвечаю я, глядя на собирающиеся за спиной Ричарда войска.
Я стал намного круче, чем был по прибытию в Башню Испытаний, но я знаю, что до настоящего могущества мне далеко. У Ричарда такой объем арканы, что он явно может уплотнить её до прочности титановой брони толщиной в пару метров. Ни обычным телекинетическим клинком, ни даже с модификацией пиломеча я вряд ли смогу нанести быстрый смертельный удар. Также знаю, что враг может создать чудовищной силы взрыв, так что мой барьер может не выдержать. Я как будто вновь буду сражаться с Алайсом.
А ведь потом нужно будет пробиваться через воинов Саладина и в конце схватиться с самим Благородным Воителем Востока. Могу предположить, что он будет не слабее Ричарда Львиное Сердце. Ситуация сложная и опасная, но на самом деле именно такие мне нужны, чтобы продолжать развиваться. Очередное доказательство, что в одиночку воевать невероятно трудно.
Смотрю наверх в вечернее небо, хотя последнее скрыто за тяжелыми тучами. Теперь точно можно сказать, что ночью будет буря с дождем. Опускаю глаза на крестоносцев, которые ждут моих действий. Похоже, Ричард уверен не только в своей победе, но еще и в том, что ему хватит времени на штурм дворца султана. Что же, до конца таймера еще больше часа, так что он действительно может успеть. Но это не значит, что он будет бесконечно ждать меня, поэтому я поднимаю левую руку с вытянутым указательным пальцем.
Может показаться, что я хочу поразить врага молнией из пальца, но такого навыка у меня нет. Я просто окружаю Ричарда и его соратников «Параметрическим барьером». Считаю одним из самых полезных своих навыков, ведь теперь это не просто защитный покров, еще он открывает простор для тактических маневров путем изменения физических, химических и как-нибудь других свойств поверхности барьера. Разве что я пока не смог поменять какие-то биологические свойства, но, думаю, можно будет и это однажды сделать.
Ричард Львиное Сердце смотрит на псионическую энергию вокруг себя, но не похоже, что хоть как-то волнуется. И это правильно, ведь у меня нет атаки, которая возьмет и легко пробьется через его оболочку из арканы. Я меняю совсем другое свойство, заставляя барьер превратиться в яркие прожекторы. Впереди всё тонет в ярком свете, бьющим в небо, и вместе с излучением вверх устремляется психическая энергия. Таким образом можно хорошо слепить врага, но сейчас мне нужно вовсе не это.
— И это всё⁈ — доносится голос Ричарда. — Просто нападай уже!
— Как скажешь, — говорю я, слыша хлопки крыльев дракона.
Водопад огня падает из сумеречного неба прямо на головы крестоносцев, сжигая всех, кто оказался без какой-либо сверхъественной защиты. Несмотря на то, что своими действиями я обрек многих умирать мучительной смертью, я все равно улыбнулся, так как правильно разгадал способ направления драконьей ярости. Когда этого гордого крылатого зверя натравили на меня, то специально пометили ярким излучением, поэтому я предположил, что смогу повторить этот фокус, а дракон не будет разбираться, что к чему.
Так оно и получается, когда, завидев знакомый сигнал (а я постарался сделать ярким и с похожим излучением), дракон просто палит из всех своих бортовых орудий «воздух-земля». И вряд ли это разумное существо, раз оно даже не подумало о том, что дышать огнем на свои войска — это странно и неправильно.
Жар драконьего пламени добирается и до меня, а впереди всё тонет в ярких извивах огня. Я не собираюсь сражаться с Ричардом, поэтому просто разворачиваюсь и бегу на крепостную стену, чтобы начать по ней карабкаться. Экономить силы больше не собираюсь, поэтому щедро пинаю сам себя под зад телекинезом, чтобы взлететь по стене, словно у меня крылья за спиной выросли.
Таким образом я быстро оказываюсь на стене дворца, а воины Саладина изумленно смотрят на меня, будто забыли за мной следить, когда впереди появилось море огня. Расталкивая защитников крепости, я просто сигаю с крыши на балкон соседнего здания. Проникновение во внутреннюю крепость прошло успешно, теперь я должен нестись в подземелье, как истребитель. Как же хорошо, что я уже провел ранее разведку, поэтому тратить время на блуждания не нужно.
Разумеется, меня пытаются остановить, но я не вступаю в схватки, а врезаюсь, перескакиваю, огибаю, уклоняюсь, финтую, прорываюсь и совершаю другие действия, чтобы двигаться вперед и вниз без замедлений. Внутри дворца есть помещение высотой почти с весь дворец, то есть проходит сразу через много этажей. Там я просто прыгаю вниз, чувствуя неприятные ощущения в животе, но телекинез бережно подхватывает, избавляя от слишком тесного знакомства с полом нижнего этажа. Одним прыжком преодолел сразу много вражеских застав, а потом дворец вздрагивает, словно кто-то ракетой попал по нему. Но на самом деле это Завоеватель Святынь идет по моим следам, но явно движется строго вперед. Догадываюсь, что взбесил его в край.
Вижу знакомый вход в подземелье, который как винной пробкой заблокирован стеной щитов. Псионическая энергия разгоняет меня, а барьер уплотняется, но я лишь заставил щитоносцев вздрогнуть. Теперь передо мной мерцает зеленая стена, которая состоит из арканы, поэтому мои навыки уже не так просто будет использовать. Значит, придется убивать. Вновь использую телекинетический клинок, окруженный режущей цепью, чтобы пробиваться вперед, будто нарезаю бензопилой кубы льда для создания ледяных скульптур зимой.
Противостоять такому защитники Фар-Дарлука не могут, они кричат от боли и страха, поэтому я немного замедляю шаги, чтобы осознавшие наступающую смерть успели отойти в сторону. И они действительно отходят, поняв, что ничего не могут сделать. Это не признак слабости, это признак свободы воли. Каким бы
