Зерг по имени Маша - Сергей Валентинович Хабаров
— Отлично, любимый … — череп «женщины» приоткрылся, как бы изображая улыбку, а из пустых глазниц вылезли два щупальца, на кончиках которых были глаза. — … Он получил пятёрку по математике, и я отправила его к бабушке на выходные.
— Ну так может, это … (бульканье и звуки, похожие на гиканье пятнистой гиены) … пошалим в постели?
«Нет, этого моя психика не переживёт.» — в уме простонала Маша, резко входя в помещение. — А что здесь происходит?
Мутанты, словно по команде, побросали всё и разбрелись по комнатам. Видимо, у них появились очень неотложные дела.
«Э-э-эм. Ничего. А ты, собственно, по какому делу?» — ответил БигЖук и, якобы, случайно всей своей тушей раздавил столик, за которым только что чаёвничали мутанты.
— Я могу ошибаться. Но то, что я видела, было извращением даже по стандартам самых прожжённых извращенцев.
«А что тут было? Тут ничего не было. Тебе всё показалось.»
— Значит, ты совсем не против того, что у вас тут поселится ещё одна моя подруга? И никаких пакостей ей чинить не будешь?
«И в мыслях не было. Подумаешь, ещё одна мать стаи. Ха. Да мы уже к ним привыкли, одной больше, одной меньше, пустяки.»
— Вот про меньше не надо. Я хочу оставить у вас моего офицера Япошку. Чтобы он надзирал за ними. Поможешь ему, если что?
«Естественно. Я вообще считаю, что между заразителями и гиблингами много общего, может, мы даже когда-то, до ассимиляции роем, были одним видом. Мы даже внешне похожи. И кем мы будем, если не поможем родне? Этого достаточно, чтобы ты забыла всё, что тут видела?»
— Ну почти. Мне нужна взрывчатка из вашего арсенала.
«Бери сколько тебе будет угодно, пароли от арсенала мы не меняли.»
Развернувшая посреди ночи бурную деятельность Маша привлекла много внимания. Дни тут, конечно, были весьма условными. Всё же, это подземелья, где единственный источник света — это флюоресцирующие споры крипа, которые здесь буквально повсюду. Да и зерги во сне нуждались слабо, но сутки, они же циклы, зерги определяли весьма точно по какому-то своему внутреннему хронометру. Деление на день и ночь также было весьма условным, но весьма важным для общины заразителей. Днём они уделяли дело общественной жизни, делились мыслями, организовывали партии охотников, распределяли ограниченные ресурсы. А ночь — это личное время, которое каждый член общины уделял себе любимому. Вернее, так было раньше, когда сказывалась нехватка ресурсов, сейчас заразители всё больше становились индивидуалистами, и отходили от коллективного мышления. Это, кстати, очень не нравилось БигЖуку. Ночь в жизни общины стала играть более важную роль, чем день. Заразители превращались в ленивых тусовщиков. Развлечений в общине было, конечно, не так много, но заразители постепенно придумывали себе дела, здоровый разум не терпит пустоты.
Первым делом Маша завалилась к Кристине и конфисковала у неё всех имеющихся трутней в количестве двадцати штук.
— Но моя королева, как же я буду справляться с уходом за криповой фермой?
— Новых наплодишь. Вместе с Сашей ручками поработаете, труд — он, знаешь, объединяет. В общем, справитесь! Не принцессы же на уборке картошки, я в вас верю.
Потом организовала погрузочные работы в арсенале. Прежде всего её интересовала взрывчатка, но и новая штурмовая винтовка не была обделена её внимание. Какое-то время Маша позалипала на чудом сохранившегося в арсенале Голиафа. Тот был красив, кто — то любовно раскрасил машину жёлтыми и красными красками, и даже оскаленную пасть с белыми зубами на кабине намалевал. В первое посещение она его не заметила, он стоял в дальнем углу за штабелями ящиков со взрывчаткой. Да и не должно было его быть здесь. Ему место в ангаре с техникой. Кстати, там Маша тоже была, но исправной техники не осталась. Всё, что она там нашла, это раздолбанный хлам, который кто-то собирался отремонтировать, да так и не успел. Похоже, на исправной технике бежали все, кто мог. Был великий соблазн посадить в Голиафа мимика и управлять этим железным дровосеком дистанционно. Но Маша не знала, как им управлять, а учится, не у кого и нет времени.
— Не сегодня, — сказала Маша и ласково погладила Голиафа по кабине.
Голиаф
Глава 18
Провожали всей деревней, порвали три баяна. Ну конечно это преувеличение, баянов тут нет, да и деревня оказалась жиденькой. Машу провожали офицеры её свиты, то есть Саша, Япошка, и Кристина. Ну ещё и БигЖук, на своей шкуре познавший весь смысл слова «шантаж», пришёл проследить за тем, чтобы «союзник» общины всё же убралась из его дома. Проводы прошли относительно спокойно, ну, разве что Кристина немного пошипела. Она восприняла главенство Япошки, как тот и предсказывал, как унижение. Гиблинги — это одноразовые бойцы, ходячие бомбы, взрывники-самоубийцы. Нельзя сказать, что это дно иерархии зергов, гиблинг умрёт, да, но обязательно прихватит своего врага с собой, гиблинги — это сила, которую не будет уважать только безумец. Но и высокого статуса у них никогда не было. А тут такие небывалые привилегии, это было обидно и оскорбительно — подчиняться ходячей бомбе. Но воля «королевы» была неоспорима. Кристина в душе шипела и плевалась кислотой, но внешне виду не подала. Маша очень хорошо ощущала её эмоции и даже попыталась вправить ей мозги как могла, говорила, что это на общее благо их маленькой стаи. Всё тщетно, единственным авторитетом для Кристины была Маша, всем остальным она подчинялась из-под палки. В общем, покидала Маша общину заразителей с неспокойным сердцем.
— Только бы они тут друг друга не убили, — шептала она себе под нос, пробираясь сквозь толпы мутантов.
За ней волоклись двадцать трутней, гружёных, преимущественно, взрывчаткой, и БигЖук. Заразитель контролировал, чтобы мутанты по дороге не задрали кого-нибудь из трутней.
Маша как-то поинтересовалась, почему, располагая такими значительными силами, они не подомнут под себя более богатую область подземелий. Ведь можно было не дожидаться того счастливого дня, когда к ним забредёт одна распрекрасная мать стаи и подарит свою расчудесную дочурку для распространения крипа. Заразитель поведал, что много циклов назад он и некоторые из его братьев нашли это место. Когда они пришли сюда, тут же были мутанты — зомби, их вёл сюда инстинкт.
«Эти удобные коробочки, созданные из железа и пластика. Люди почему-то инстинктивно желают находится, внутри или рядом с ними. Я не знаю, почему.»
Зато Маша знала: дом — он и есть дом, в него всегда хочется вернутся.
«А не воюем мы потому, что нам незачем.
