Начало - Руслан Алексеевич Михайлов
— Ну, еще порыбачим!
— Ага — согласился я- Порыбачим. Вон и первая рыбка из-под кирпичей торчит. Тащи удочку из кузова. То есть из багажника. Я про копалку нашу.
— Рыба? У!
Артем видимо очень сильно любил говорить «У», но получалось у него весело и с интересом, так что я не возражал против однообразного лексикона.
А «рыбкой» я назвал торчащую из-под груды битого кирпича кость в истлевшем ботинке без подошвы. Под руинами какой-то очень небольшой постройки обнаружился мертвец. Для Искателей вроде нас — ценный подарок. Не сам скелет, конечно, а те вещи, что могут на нем оказаться.
— Дядь Жирдяй! А там может быть пистолет? — донеслось от кеттенкрада вместе с шумом от передвигаемых вещей.
— Может — чуть подумав, кивнул я — Это, наверное, что-то вроде контрольного пункта была. Типа сторожки. Так что может и был у охранника пистолет. Или ружье. Откопаем и посмотрим.
— Откопаем и посмотрим! — согласился парнишка — И кирпича целого наберем! Дед Федор что-то про печь правильную говорил. Вернее про две печи — про общую и про нашу. Мы ведь с Милой живем. А Мила с дедом Федором живет. Вот и получается, что наши три надела вместе. А вы с Лесей наши соседи. А за вами Беляк живет… один… хотя у него там лягушка какая-то прыгала, Мила еще рассмеялась и говорит деду Федору утром — пусть Беляк ее поцелует и посмотрит что выйдет… А зачем лягушку целовать, дядя Жирдяй?
— Ну… — хмыкнул я, принимая от Артема плоскую железяку — Была такая русская сказка. Сначала давай всю траву и кусты уберем. Не хочется на еще одного скорпиона напороться.
— Или на змею — понятливо добавил Артем — Это да! Дядь Жирдяй! А давайте еще костер разожжём! Птица то у нас есть — пожарим ее! Мы же здесь надолго.
— Давай — фыркнул я — А ты хозяйственным мужиком растешь, Артем. Кирпичи, птица… молодец! Я начну кусты вырубать, а ты сложи из кирпичей очаг. Сможешь?
— Смогу!
Так и порешили.
Я принялся расчищать квадрат земли от всякой растительности, выбирая и откидывая к Артему сухие куски древесины, а подросток отобрал с десяток кирпичей и старательно начал выкладывать будущее место для костра.
Здесь и пообедаем — вид отсюда открывался просто великолепнейший.
Красиво здесь… в Ковчеге…
Где-то через час с небольшим мы по всем известным мне правилам археологии полностью очистили участок. Действовал я уже привычно. Опыта и умения до уровня профессора археологии не хватило бы, но сравниться с помощником первогодкой я бы вполне смог. Впору ожидать награды от игровой системы Ковчега за такую старательность и методичность. Награда и была — только не от системы, а от участка, где велись раскопки. Очищенный земляной квадрат был «украшен» не одним скелетом, а сразу двумя костяками… внезапно такое вот открытие мы сделали. Причем оба скелета были буквально переплетены, мы убирали наваленные поверх них камни так бережно, что практически не потревожили ни одну косточку. И все равно наблюдалось переплетение тел — один скелет лежал на другом и, судя по всему, перед смертью, тот, что лежал сверху, пытался удушить своего противника снизу. Не случайно же обе костлявые пятерни сомкнуты на чужих шейных позвонках. Что еще интересней — на костяке нижнего покойника висели обрывки уже хорошо нам знакомой кожаной шинели. Нашлись и пуговицы с привычными, но столь же непонятными, как и прежде буквами, складывающимися в слова.
Случилось счастье для Артема — правда, сбылось оно лишь наполовину. Ибо нашли мы-таки пистолет, но абсолютно в нерабочем состоянии. Даже курок не нажимался и вообще вся механика застыла будто в судорожном спазме. Дуло забито слежавшимся песком не желающим вытряхиваться. Извечные следы ржавчины, будь она неладна — в последнее время ржа стала практически самым ненавистным нашим врагом. Еще около истлевших тел нашлось сразу два одинаковых ножа без рукояти, с каким-то утолщенным острием, да старый бинокль только с одной уцелевшей стороной — с двумя линзами в толстой и тонкой левой части. Бинокль я, не задумываясь, забрал себе. Я не девушка-снайпер Мила — не в том смысле, что я с дедом Федором не живу, а в том, что у меня нет выдвигающегося из глазницы оптического многократного прицела. Ножи со странными наконечниками ушли к Артему — и я впервые заметил, что с холодным оружием подросток обращается в разы лучше, чем я. Просто в разы лучше! Тонкие лезвия так и мелькали в его руках, проворно крутились и переворачивались в ладони. Никакого позерства — Артем просто рассматривал свое новое имущество, по-хозяйски проверяя его состояние. Но сам того не замечая делал это красиво и умело. Навострились ребятки, пока рыбу чистили и крабов убивали… а я только к палке копалке привык, да половинкой глиняной миски разрыхленную землю выкидывать научился. Пора наверстывать. Иначе меня все подряд обойдут и в хвосте оставят.
Еще мы нашли шесть тонких и плоских колечек с болтающимися на них шпильками. И все сразу стало ясно — ну, или мне так показалось.
Просто враз нашлось объяснение тому, почему развалилось довольно-таки прочное кирпичное сооружение, почему замерли два трупа в такой странной позе, почему их засыпало битым кирпичом. Взрыв. Рвануло несколько гранат, после чего и зданию и сражающимся людям был нанесен непоправимый урон. Два врага умерли в один и тот же момент, через пару секунд их накрыло кирпичами и шифером. Вот тебе и могилка. А спустя много-много лет, после «ускоренной прокрутки» временного таймера, на горку взобралось два начинающих Искателя и могилку раскопали.
Остальные найденные трофеи относились к уже виденным и ничего особенного из себя не представляющими. Единственной выделяющейся находкой был красный огнетушитель с пластиковым черным «рупором». Нашлись остатки нехитрой мебели — стулья и разбитый стол. Остов шкафа наполненный истлевшей бумажной трухой рассыпавшейся при первом нашем прикосновении. И все. Только кирпичи и остались: которые мы еще во время раскопок не забывали сортировать на целые и колотые. На этом раскопки завершились. Останки мы хотели вновь прикрыть землей и камнями, но кости прямо на наших глазах истлели и рассыпались в прах. Не стихающий здесь ветер не замедлил закрутить серую пыль и унести прочь. Погребение состоялось.
А чуть позже началась и тризна. Небольшие поминки в виде скромной трапезы из холодной воды
