Последний из Братства. Изгнанники (СИ) - Кондратюк Глеб

Он был последним, кто стоял на ногах и почти полумертвый пал на наковальню в тщетной попытке прикрыть святыню хотя бы своим телом. Тогда он и получил метку Гнура, а наковальня под ним высвободила часть своей силы и все стоявшие в этот момент рядом с ней «потерянные» сгорели дотла.

Когда Хадрут пришёл в себя, город уже пал. Никто из гномов больше не смог пробиться к нему, да никого уж и не было, и он остался один, под защитой мощи наковальни. В те первые годы, а точнее десятилетия, она всё время светило ярко, как раскаленный добела металл, и все «потерянные», а затем и их потомки, в которых от гномов оставалось всё меньше и меньше, гибли стоило им попасть на этот свет. Хадрут всё это время учился у Гнура ремеслу и обращению с рунами, чтобы быть способным защитить Наковальню, когда её запас энергии начнёт подходить к концу.

Когда это произошло для Хадрута начались самые сложные столетия его жизни. Он был единственным защитником Наковальни, поэтому сражаться приходилось в одиночку. Ему довелось и биться стоя в воротах зала и защищать рунные барьеры, что он возвёл, от нападок Фокдрина и противиться его попыткам уничтожить разум неутомимого защитника.

Каждый раз, когда старик упоминал это имя, то следом неосознанно вырывался и злобный рык. Вначале он ненавидел всех «потерянных». Солдрина, с которым успел сразиться лично пока защищал Наковальню, и всю его шайку, разрушившую город. Но по прошествии нескольких тысяч лет гнев и ярость к ним утихли. Все они — лишь обманутые и оскверненные враньём гномы. Истинным виновников всего произошедшего по праву мог зваться Фокдрин — тот самый жрец, что и свёл с ума стареющего правителя города. Именно он стал источников проклятья, поразившего Солдрина и тех, кого жрец смог сломить своими речами, обещаниями и лжепророчествами.

Никого из своих врагов Хадрут не видел уже давно. Первые столетия он сражался и события хотя бы как-то помогали отмерять время. Когда же враг понял, что ему не удастся пройти, они прекратили попытки и единственным способом отмерять время стали визиты некоторых. Чаще прочих приходил Солдрин, останавливался на границе установленных Хадрутом барьеров и говорил с ним. Именно из этих разговоров гном понял, что именно Фокдрин был тем, кто ввергнул разум правителя в пучину безумия. Фокдрин появлялся лично лишь несколько раз, пытался спровоцировать его выйти за установленные барьеры, подальше от наковальни, но Хадрут не оставлял свой пост и тот в конце концов тоже перестал появляться, предпринимая редкие попытки найти брешь в возведенной последним гномом Карак-Удана защите.

— Без всяких успехов. Две тысячи лет он не мог ничего сделать, но недавно, у него начало получаться, — сказал Хадрут поднимаясь. Уставший старик подошел к одной из куч оружия, коих вокруг имелось не мало: за две тысячи лет работы он изготовил великое множество экземпляров. Выудил оттуда длинный, по гномьим меркам, двуручный меч, исчерченный рунами, и подошёл к одной из стен пещеры. Без всякого усилия он воткнул его в камень почти до самой рукояти, рядом с другими подобными клинками, что ограничивали пятно алой энергии.

— Кто-то ему помогает. Фокдрин — жалкий слизняк, за все эти годы так ничему и не научившийся. Я бы мог противиться ему хоть до конца времен. Силуэт его помощника я увидел мельком, когда он только начинал пробовать пробить мои чары. Он точно не гном, может быть человек. Слабый, слабее Фокдрина, но намного искуснее, получает силу ещё откуда-то, кажется, черпает её из актов отнимания жизни. И он… ненавидит. Весь мой гнев, вся моя ненависть к Фокдрину, те чувства, что я раньше испытывал к Солдрину — всё это пшик на фоне того, как ненавидит он. Даже Гнур был… впечатлен тем, что я увидел в этом существе.

— Он в городе? — спросил Вольный.

— Да, — ответил гном усаживаясь на прежнее место, где взял ещё один кусочек вяленого мяса. Хадрут не просто съел его. Нет, он закинул его в рот и смаковал, пытаясь выжать из маленького кусочка мяса каждую крупицу вкуса, как будто пытался заполнить им предшествующую двухтысячелетнюю пустоту. Наконец он проглотил его и ответил уже подробнее:

— Он в крепости Солдрина. Они все там. «Древние», «Старшие». Ваш маг правильно их описал, в крепости живут Солдрин с другими «потерянными», дожившими до этого дня и теми их потомками, что проявили себя достаточно, чтобы быть принятыми в их ряды. Они пируют как пировали раньше и эти кровавые пиры поддерживают проклятье, что изуродовало их, что продлевает их жалкие жизни.

— Мы возьмем город, — пообещал Мрачный Клинок, — вы сможете выйти отсюда, когда мы со всем разберемся. Сможете увидиться с другими гномами!

— Конечно, — по-старчески, улыбнулся ему Хадрут и посмотрел на Вольного, уже серьёзно, — Вашим отрядам налётчиков нужно отступать. Атака на город — это то, что Солдрин не может оставить без внимания. Они все безумцы, но сильные и хитрые, способные управлять остальными. Ответ будет жестоким.

Оба игрока сразу же отправили предупреждения всем, кто был доступен.

— Нам нужно идти. — сказал Тарас, поднимаясь, — Помогать наверху. Мы расскажем о тебе Хадрут. Соплеменники придут за тобой.

Мрачный Клинок тоже встал, предварительно оставив гному ещё две фляги с водой, а также некоторый запас еды.

— Идите, бессмертные. Я буду ждать, мне не привыкать, — спокойно ответил старик. Опомнился он, когда бессмертные были уже на лестнице.

— Гнурова Борода! Стойте! — Хадрут подскочил с места и побежал к собранному в комнате оружию, — Давайте назад!

Когда бессмертные подошли ближе, гном начал перебирать кучи собственных изделий и передавать их бессмертным. Здесь было любое оружие, которым могли пользоваться гномы. На любые попытки вызвать окно с характеристиками оно открывалось заполненное вопросами. Хадрут добывал материалы из Крови Земли — потока лавы, к которым вели выдолбленные прямо в породе ступеньки. Работа и учеба были для Хадрута способом не сойти с ума. Ну а собственные изделия он просто складывал, ведь он не мог ни для чего их использовать.

А сейчас он вспомнил о них. Он ведь ученик Гнура, возрастом две тысячи лет! И большую часть этого времени он создавал оружие! Пусть ему оно и без надобности, но сейчас наверху, под городом стоит целая армия, которая может им пользоваться. Хадрут потратил почти десять минут, нагружая пришедших к нему бессмертных, пока груз даже сквозь магический инвентарь не начал становится слишком тяжелым, чтобы его нести.

Путь наверх, несмотря на обилие груза, шел бодрее чем вниз. Женя проникся историей Хадрута и не смел жаловаться на то, через какие препятствия им пришлось выбираться на поверхность. В конце концов они поднялись в город, где бой не только не утих, но и, судя по звукам, нарастал в своей интенсивности и жестокости.

Глава 112

Красный Бык поднырнул под вражеский удар, взявшись за меч обеими руками: одной за рукоять, другой уже за лезвие по другую сторону от гарды. Из-за такого положения рук, он смог провести лезвием по вражескому животу с достаточно силой, чтобы распороть его. Монстр болезненно взвыл. Тогда игрок крутанулся вокруг и снова провёл мечом по врагу, теперь по задней части колена, заставив того упасть на землю. Последнее движение — зазубренное лезвие прошлось твари по горлу.

Что-то мелькнуло на границе зоны видимости. Он быстро повернулся в ту сторону и выставил меч над головой, блокируя самый вероятный удар. Ошибся: враг замахнулся иначе, удар боевой части примитивного молота придется ему в бок. Кто-то рядом закричал и в следующий миг во врага врезался один из игроков взвода, сдвинув того достаточно, чтобы удар лишь слегка прошелся по кольчуге. Потом игроки, уже освободившиеся от сражения, помогли быстро добить последнего.

Сергей заметил кто именно спас его. Вот блин…

— И вот лучший игрок этого взвода уходит в отрыв! Пять-три в мою пользу! — подскочила к нему девушка в приподнятом настроении. Её плечи ритмично покачивались в такт победной мелодии, звучавшей у неё в голове.