О моём перерождении в меч. Том 4 - Ю. Танака
Услышав мой рассказ, Арсларс не стал строить скорбное лицо. Наоборот — заулыбался.
— Вот как, она умерла с улыбкой на лице…Полностью посвятив себя схватке с сильным противником, подвергая опасности свою жизнь — и всё равно она в конце улыбалась. Последний бой, достойный Киары. Я даже… завидую.
Хотя я не могу понять образ мыслей подобных одержимых боями воинов, я понял серьёзность его слов. Это была смерть на поле боя, в наслаждении битвой до самого конца. Именно поэтому я чувствовал, что Арсларс и правда завидовал ей.
Всё-таки, для Арсларса это, наверное, невозможно. Если в битве он будет близок к смерти, то опять войдёт в берсерк. Так, ничего не понимая, он или убьёт своего противника, или умрёт сам. В таком состоянии у Арсларса нет свободы воли.
— Пусть мне ваши чувства совсем непонятны…Но я действительно не могла представить её смерти в королевской постели, окружённой со всех сторон учениками.
— Точно. Вот это верно.
— Прямо как мечи на поле боя… Они похожи на воинов. Вместо того, чтобы украшать собой полки, многие из них были бы счастливее, если бы скинули на поле боя… По крайней мере, я это так понимаю.
Так вот какова философия Аристеи…
Перевод — VsAl1en
Глава 364
Глава 364 — Эволюция.
— Что-то мы все помрачнели. Давайте поедим наконец.
— А мне тоже можно?
— Хм, у меня для вас есть кое-что особенное.
Аристея специально произнесла эти слова максимально радостно. Вслед за ней посветлели лица Арсларса и Фран. Я почувствовал их настроение.
— Все готовы?
— Ну что же, тогда я подготовлю голема, который сделает нам поесть.
Еда, приготовленная големом? Это что-то новенькое.
— Вкусно у него получается?
— Ну, по-своему.
Фран и Арсларс переглянулись, услышав этот ответ. Судя по тону, было очевидно, что еда не была особо вкусной. Фран всегда умела различать такие нюансы.
— Ну, готовка сейчас многовато времени. Может, полакомимся этим?
— Хм. Вы используете магию пространства-времени для хранения приготовленной еды? Отличная идея.
— Да. Таким образом я могу полакомиться первоклассными блюдами в любое время.
— В любом случае, похоже, это вкусно.
— Это карри, лучшее блюдо из всех.
Фран достала из хранилища целый котелок карри. На столе теперь стояли горшок с рисом и глубокая миска с карри.
— Берём эту тарелку, а теперь делаем так…
— А у него не только хороший цвет, запах тоже отличный. — А мне тоже можно?
— Конечно же. Вот, вот, и тебе вот, прошу.
Фран вновь добавила себе свой новый любимый топпинг. Тут был и впервые испробованный в Бальборе фукудзинцукэ (Прим. переводчика — наструганные овощи в соевом маринаде), хрустящие луковые кольца в кляре, да ещё и варёные яйца.
И Аристея, и Фран поглощали карри с одинаковым энтузиазмом. За такой вкусной трапезой никто не произнёс ни слова, с виду можно было легко понять, почему. Наоборот, все были настолько заняты поглощением вкусного карри, что не могли сказать ни слова.
И Фран, и Уруши, которой Фран положила карри на большую тарелку, без слов наворачивали карри. Некоторое время в комнате не было слышно ничего, кроме чавканья и звона ложек.
Всего за пять минут все опустошили огромный чан с карри. Но в этом карри в большом количестве использовалось мясо демонических зверей, выглядит довольно расточительно… Фран, похоже, понравилась этим двоим.
Наевшись, Арсларс похлопал по животу и рыгнул. Ох, как неприлично. Ужасный пример для Фран. Эй, Уруши! Ты хоть не рыгай!
— Ух. Было вкусно. Давно не ела ничего настолько вкусного.
— И я. Где вы всё это достали?
Хм, он что думал, что мы это в каком-то ресторане купили?
— Наставник приготовил.
— Да?
— А кто такой Наставник? Тот самый, что у госпожи Фран?
(Наставник, да?)
Фран мельком посмотрела на меня. Арсларс, похоже, собирался пояснить на счёт меня. Кажется, он ей нравится.
(Как я говорил раньше, если Фран хочет чему-то научиться, то я никогда не против)
— Да, Наставник.
— … хм? Что с этим мечом?
(Здравствуйте. Я — Наставник, разумное оружие. Рад с вами познакомиться.)
— Н… ничего себе, говорящий меч!?
Арсларс был так поражён, что чуть не упал со стула. Он владелец божественного меча или кто? Почему он так удивляется говорящему мечу?
Потом Фран и Аристея рассказали Арсларсу обо мне. Они закончили рассказ на моменте, когда Фран дала мне имя. После этого Арсларс начал глядеть на меня с ещё большим интересом.
Несмотря на это, он быстро принял как факт существование такого меча, как я. Я-то думал, что владельцы божественных мечей больше не удивляются диковинным мечам.
— Вот оно как… Тот самый Наставник, который вывел меня из берсерка.
(Ну, всего лишь временно.)
— Ну, хотя я это до этого благодарил только Фран, я чувствую долг и перед вами. В чём вам нужна помощь? Если придумаете — скажите.
Мы уже думали об этом, и не уверены, что готовы постоянно рисковать тем, что Арсларс войдёт в берсерк. Хотя он действительно рад нам помочь.
(Тогда, не покажешь ли ты нам свой божественный меч?)
— Гайю? Нет проблем.
Арсларс вынул большой меч, висящий на его поясе, и положил на стол. Его имя — меч земли Гайя. Чтобы меч проявил свою истинную сущность с него снимают печать, и к нему возвращаются его изначальное имя и силы.
Снаружи он выглядит грубовато. Достаточно длинная рукоятка для двуручного хвата, обёрнутая кожей. Никакой особой гравировки, обычная прямоугольная гарда.
Лезвие было совершенно прямым, имея западноевропейский вид. В самом широком месте оно достигало 30 сантиметров. Кусок металла, который больше дробит чем рубит. Лезвие было тёмно-серым, без единого украшения, и излучало потрясающе сильную ауру.
На первый взгляд — обычный меч. Но, тем не менее, при первом же взгляде можно почувствовать непреодолимое давление. Без сомнений, это не был обычный меч, кто угодно это поймёт.
И я от одного взгляда на него чувствую подступающее чувство опасности. Возможно, инстинкт меча? Он был гораздо сильнее меня, и я понимал это практически на природном уровне.
Как жаль, что я квази-божественный меч. Ну, если меня можно так назвать. И вот, передо мной стандартный божественный меч. Разница между нами велика.
— … Когда-нибудь Наставник превзойдёт его.
(Фран?)
— Вы ещё увидите!
Фран сделала огорчённое, но полное мотивации выражение лица. Как же она удивительно добра. Как же
