Жемчужинка (СИ) - Быков Сергей Николаевич
- Да, - через несколько секунд ответила Жемчужинка, словно прислушавшись, - Хотите, чтобы этот полоз стал вашим питомцем? А потом уже тише - ДаНет. А ещё тише - Временно отменить все предложения.
- Соглашайся - Временно отменить все предложения.
- Уф-ф… - облегчённо выдохнула она тут же, - Чуть не потонула в этом водопаде предложений!
- Тэкс… А вот мне таких предложений не делали. Головастый, а тебе?
- Хозяин, Головастик ничего не слышал.
- Делаем предварительный вывод. Предложения поступают только доче. Вопрос: оттого, что она маленькая? Девочка? Человеческая маленькая девочка? Ребёнок… ах каких родителей? - называть её божественным ребёнком я всем запретил, в том числе себе и Еве, - Что-то в отдельности или всё вместе? Хм?
- Папа, - повернула к себе моё задумчивое лицо дочь, - что-то меня на хавчик пробило от всего этого!
- Дана!
Официальным именем я её называл исключительно тогда, когда хотел выразить своё резкое неудовольствие по поводу её поведения. Правда, с её ментально-эмоциональной чувствительностью дочь очень хорошо чувствовала, когда я действительно сержусь, а когда изображаю.
- Что папочка? - похлопала негодница ресницами. А они у неё длиннющие, того и гляди с рук упорхнёт…
- Пробило на хавчик? Где такого нахваталась?
- Ну-у-у… Ты ещё спроси - у кого.
- Сколь раз говорил, не всё полезно запоминать, что папа изрекает. Мама тебе только пальчиком ая-яй изобразит за такое, если услышит! А что будет папе, знаешь?
- Нет!
- И я точно не знаю. Но пальчиком вряд ли отделаюсь.
- А я при маме выражаться не буду. Правда-правда…
- О как! А при папе, значит, будешь?
- Ну-у-у-у… - опять затянула Жемчужинка, - Тоже не буду.
- Судя по ну-у-у, вопрос остаётся открытым, э?
- Э! - согласилась дочь и тут же нанесла мне с десяток поцелуев по всему лицу. Негодяйка!
И все же мы остались ночевать на Розовой Звезде. Первый испуг - это слишком громко, но что-то подобное у дочи прошел. Она свободно наглаживала зверушек и всяческую другую живность, которая так к ней и льнула, стоило только поманить пальцем. Ко мне тоже "фауна" подходила легко и непринуждённо, прояви я к ней внимательный интерес. И даже Головастик был не обделён благосклонностью, хе-хе… Но, что интересно, живность, тем не менее, была совсем не навязчива. Кучей не наваливалась, не толкалась. Немного равнодушия, незаинтересованности, и вот она уже не лезет под руку, отползает, отлетает, уходит. Очень тактичная, так сказать. Оставалась лишь та, к которой ты проявлял некий интерес, любопытство.
Вот мы и сидели возле костра, наслаждаясь разнообразной компанией живых игрушек. Как-то иначе воспринимать их у меня не получалось. Ночь уже давно вступила в свои права и небосвод усыпали мириады ярких звезд, как всегда - прекрасных. Но и остров нас удивил снова.
Множество цветов принялись фосфоресцировать широчайшей палитрой красок. От весьма ярких до совсем слабых. Распустились цветы ночные, которых днём было не видно. Вылетели всяческие светлячки, ночные бабочки, жучки, и тому подобные существа. Замельтешили, засияли разноцветием. Вылезли из нор и дупел ночные обитатели острова. Иногда обычные, а некоторые весьма странные. Но все няшные, с большими, а то и вовсе огромными умильными глазами, разноцветные и пушистые.
- Папа, - дочь, которая прибывала некоторое время в глубокой задумчивости, уперев взгляд в рдеющие угли и начёсывая сразу несколько мягких игрушек, вдруг очнулась.
- Да, моё солнышко.
- Зимовать на этом острове нельзя, - кивнула сама себе дочь.
- Объясни.
- Здесь можно погостить, недолго, день-два. Тут можно собирать плоды и всё остальное -столько, сколько нужно. Нам. - Жемчужинка посмотрела на меня очень серьёзно, - Нам, и нашему племени. Но отдать, а тем более продать - мы их не сможем. Они просто тут же сгниют. Если только, - она на секунду задумалась, - подарить. Подарить, да. От своего.
Я внимательно слушал дочь, не прерывая глупыми вопросами. Что-то в её взгляде, в голосе, во всём облике было такое… такое, словно вещала прорицательница. А их, как известно, прерывать не след.
- Но даже погостить тут может далеко не каждый человек, - дочь на секунду задумалась и поправилась, - Не каждый разумный. Только тому, кто чист помыслами и желаниями. Стоит кому-то проявить жадность, агрессию, вандализм - и случиться возмездие.
Просто сорвать цветок не для того, чтобы поставить его в вазу и наслаждаться видом и ароматом, а потому, что можешь сорвать, и тут же равнодушно бросить - и жди беды. Его сок на пальцах, пыльца, запах тут же тяжело отравят или вовсе убьют.
Стоит не то, что убить безобидного кролика, пнуть кого-то - и окажется, что пчёлы страшно ядовиты, змейки убивают лёгким укусом, рог единорога пробивает любую магическую и не магическую защиту. И вообще, боевая магия не действует, оружие просто рассыпается в руках… А милые зверушки становятся вовсе не милыми.
- Остров убьёт любого, или любых, папа, стоит им повести себя неправильно. Это место не для разумных, папа. Не для взрослых разумных. Они могут быть тут только как гости. Ненадолго…
- А для кого, доча?
Она некоторое время молчала, словно прислушиваясь к чему-то.
- Для потерянных душ. Для потерянных душ маленьких детей. Девочек и мальчиков. Тех, кто страдал от боли физической и моральной, голода и холода, тяжкой болезни. От всего того, что заставило уйти внутрь себя. Создать свою собственную раковину в сознании и спрятаться в ней. Одинокие, обделённые лаской и любовью…
Тут, - дочь окинула взглядом окружающее, - они будут жить и исцеляться. Играть, общаться, радоваться… И, возможно, исцелятся настолько, что вернутся в мир.
- Я не знаю, как это будет происходить, папа, - дочь пристально посмотрела на меня так, что по спине прошёл лёгкий озноб, - Как это будет выглядеть, но так будет.
- А сейчас этих душ тут нет? - слегка осипшим голосом поинтересовался я.
- Сейчас нет. Но будут…
- Даже не хочу спрашивать, откуда ты это знаешь.
- Не спрашивай, папа, - печально улыбнулась она мне, - Не спрашивай.
Мы немного помолчали, слушая треск угольков в костре, пение ночных насекомышей и редких ночных же пичуг.
- Спать хочу… - заявила, вдруг, дочь совершенно обычным тоном, - Головастик, сплети мне колыбель, пожалуйста.
Головастика долго упрашивать не надо. Нянчить маленькую Хозяйку в своих объятиях ему нравилось неимоверно. Увы, в последнее время это происходило не часто, да что там, крайне редко. Головастик понимал и принимал это, но всё равно немножечко страдал.
Я накинул на дочь живое покрывало, прикрыв уютное «гнёздышко», сплетённое из щупалец, в котором, свернувшись калачиком, устроилась дочь. Хотел пожелать ей спокойной ночи, но она уже спала с лёгкой улыбкой на губах. Наверное, снилось нечто хорошее. Осталось только чмокнуть её в лобик…
Я сел у костра и не спал ещё очень долго. Размышлял над услышанным, анализировал увиденное, сопоставлял. Заодно почёсывал, непроизвольно, маленького розового поросёнка, что привалился к моему бедру. Поросёнок удовлетворённо жмурил глазки и довольно похрюкивал…
"Хотите взять питомцем этого поросёнка? ДаНет? Временно отменить все предложения?" - выскочило у меня уведомление.
- Временно отменить все, - слегка улыбаясь, ответил я вслух.
Показалось или нет, но по-моему поросёнок всхрюкнул как-то разочарованно.
С утра, во время лёгкого, но вкусного и питательного завтрака, дочь была молчалива и задумчива. Я не тормошил её, ребёнок мыслит! Не стоит мешать…
- Папа, - в какой-то момент оттаяла она, - я хочу взять себе питомца.
- Что ж, иметь питомца - идея здравая и полезная со всех сторон.
- Ты мудр, папа, - она пристально посмотрела на меня, - и я хочу спросить твоего совета. Какого питомца мне взять?
- Ну, - слегка улыбнулся я, - надеюсь, что я мудр, раз ты так говоришь. И, как мудрый папа, хочу задать, для начала, несколько вопросов.
