Скверная жизнь дракона. Книга седьмая - Александр Костенко

Зайдя в лабораторию с кучей всего и вся для абсолютно любых изысканий, я сразу снял с плеч рюкзак, поставив его на ближайшую табуретку. Мельтешащим взглядом Хлар’ан пробежал по мне, ненадолго остановившись на кинжале, заинтересованно глянув в сторону рюкзака.

— Сегодня чувствуешь себя лучше? — спросил тёмный. Я кивнул и рассказал, что занятий у нас с ним будет три дня подряд.

— Лучше бы четыре, некоторые зелья надо долго настаивать.

— После будет два свободных дня, могу на них приходить. Когда приступим к изучению «разумений»? Я скопил единицы «величий».

— После жезла. Академия хоть и многое может, но подопытных зверей так просто не взять. Нужно время, чтобы магистрат утвердил заказ. У тебя всё готово для жезла?

Я передал тёмному список «умений» для жезла, и достал всё необходимое: сердечную жилу гоблина-чемпиона вместе с результатом оценки, подготовленный золотым аналогом жиаклитский стебель с листком оценки. И выложил россыпь украшений и драгоценных камней, полученных на материке скверны, вместе с кинжалом в ножнах, украшенных золотом и камнями.

Тёмный проигнорировал листы с оценками, взял одно из колец и иронично улыбнулся.

— Когда я предлагал тебе пользоваться моей мастерской, то вовсе не предлагал взорваться вместе с ней, — тёмный положил кольцо к остальному. — Ты не очищал их в церкви. Они источают скверну, ни одна известная разумным печать не выдержит этого.

— Есть какие-то неизвестные? — спросил я, на что тёмный хищно прищурился. — Кольца и прочее не подходят?

Хлар’ан достал с нижней полки одного из стеллажей небольшой ящичек. В нём золотые, серебряные, медные, платиновые и прочие полоски, россыпи камней, золотые и серебряные нити, проволоки всяких металлов и прочее. Тёмный вытащил на стол несколько серебряных широких полосок и крупный изумруд размером с фалангу большого пальца.

— «Ком земли» прекрасно сочетается с изумрудом, этот камень считает лучшим проводником элементов земли. Для выбранных тобой «Крушителя щита» и «Бронебойного удара» лучше всего подойдёт серебро. Предлагаю обмен.

Я с недоверием покосился на тёмного эльфа. Ещё вчера я кое-что заметил, но из-за растворенных чувств не придал этому значения. Плевать, что у эльфа «Чувство магии» выше двадцать пятого уровня, раз он безошибочно определил скверну в моих трофеях — но и в эльфе она несколько содержится. Не так много, как во мне, но и от Хлар’ана отделяются ровные белёсые ниточки, и до невозможного крайне редко некоторые закручиваются спиралью и сотрясают пространство шипастыми волнами.

У меня скверное предчувствие. Что предложение тёмного эльфа обменивать бодрящие яйца на допуски к закрытым аукционам, что странные намёки на возможную связь между его расой и неким использованием скверны в магии класса «Некромант-Призыватель», что теперешнее предложение обменять неочищенные от скверны предметы — всё это неспроста. Но всё моё беспокойство бессмысленно и вредно — я соглашусь на обмен, но только на выгодных для себя условиях.

— Прежде чем я дам ответ, ответь, когда мы приступим к подготовке жезла? Мне ещё нужно обсудить всё на занятиях с магистором Кузауном и ознакомиться с книгами.

— У тебя ведь были ограничения? — с недоверием прищурился тёмный.

— Теперь у меня есть некоторая вольность, лучше тебе это обсудить с магистором.

— Если так, — Хлар’ан приподнял уголки рта в хитрой ухмылке. — Твоё расписание, оно такое навсегда?

— Да, я такой один особенный. Делится на одинаковые десятины, и до весны.

— Тогда начнём с травнического зельеварения, и самого травничества. Всё обсудишь с магистором, и тогда начнём. Думаю, трёх десятин тебе хватит.

— И кое-что ещё, — я обвёл взглядом лабораторию. — Я хотел бы воспользоваться ей, чтобы изготовить в этом году не только жезл, но и посох. А в следующем — гримуар и перчатки.

— Обо всём этом мы давно договорились, но перчатки, — тёмный покосился на принесённые украшения и камни. — Это не входит в наргодат, присущие каждому магу. Что ты хочешь использовать?

— Кожу, — сказал я, на что тёмный ожидающе посмотрел мне в глаза. — Я ещё не уверен, какую именно, но это точно будет кто-то из сильных монстров.

— Если я смогу понаблюдать, то пользуйся моей лабораторией.

— Даже сможешь помочь советом.

Хлар’ан загребущими движениями сгрёб украшения и камни в небольшой мешочек и положил отдельно на край стола. Только после этого тёмный удосужился осмотреть листы с оценкой жилы и стебля. И больше всего тёмный вчитывался в листок, относящийся к стеблю.

— Про движения магической энергии я могу не спрашивать? — Хлар’ан аккуратно помахал листом с оценкой стебля.

— Этот секрет я привёз сюда с острова.

Тёмный понятливо кивнул и сказал, что жила и стебель отличные, жезл выйдет замечательным. Но, чтобы такие вещи не пропали даром, нужен искусственный камень маны хотя бы на тысяч двадцать пунктов, а лучше сорок. С последним проблем не возникнет.

Глава 2

Часть 1

Я сидел в главной комнате своих апартаментов, стоявшая рядом Ула растерянно хлопала глазами. Секунду назад она рассказала, что узнала по моей просьбе, но это принесло мне лишь подсказки.

— Говоришь, они просили богов, чтобы те не считали вещь их собственностью? — переспросил я.

— Да, господин Ликус. Суна рассказала, из правой части вашего общежития. Ученик при ней так делал. Он ей и сказал, что слышит голос богов, открывает свою душу и отдаёт им сколько можно души.

— Какая интересная история, — я едва скрыл сарказм. — С прочими невольниками в общежитии успела познакомиться?

— Да, господин, только их здесь мало, — чуть обиженно надула щёки Ула, но тут же повеселела. — Суна, она ведь самая старшая. Ей пятнадцать, весной ей ритуал проходить, выпустят её. Так завидую.

— Хочешь с братиком увидеться?

— Да! Очень хочу, господин Ликус. Я… А вы… — девочка потупила взгляд, стеснительно посмотрела себе под ноги и едва разборчиво пробубнила: — А вы братику можете привет передать?

— Я уезжаю ненадолго. Но могу отправить в Трайск сообщение.

— Правда? — Ула широко улыбнулась, в уголках зелёных глаз проступили крохотные капельки. Я в ответ кивнул, на что девочка немедля согнула спину под прямым углом, осыпая меня благодарностями.

Следующий час бедняжка то взволнованно расхаживала по главной комнате, то сидела за столом, оперев голову на руки