Зерг по имени Маша - Сергей Валентинович Хабаров
— Похоже, не дождётся медведь варенья к чаю.
«Уйди, глюк. Тебе меня не разговорить. Но как же так получилось-то? Я ведь не дышала.»
— Молчишь? Ну и правильно, молчи, а то если вдохнёшь, вообще улетишь. Наверно думаешь «Как так получилось? Ведь не дышала же». Запомни, Маша, некоторые газы впитываются через поверхность кожи и слизистые оболочки.
«Где же ты был с этой мудростью пять минут назад?»
— Так что держись, Маша, один вдох и тебя накроет по настоящему.
«Лучше бы подсказал, куда идти».
— Кстати, тебе сейчас направо. — Дал последний совет ангел, потом взмахнул крыльями и вознёсся в небо.
— Вот почему всё время направо? Ходить налево — оно же гораздо интереснее. — На месте Габриеля материализовался Демон в розовом костюмчике Элтона Джона, только на этот раз на нём стразы появились.
«Вот почему он ко мне всегда приходит в таком образе? Геем он вроде не был. Да и не западала я на него. Так что придание образа Элтона Джона как секс-символа Демону не совсем подходило. Совсем я уже одичала с этими зергами, если у меня такие фантазии!».
— Куда идём мы с Пятачком — большой большой секрет, и не расскажем мы о нём, о нет, и нет, и нет. — пробалаболил этот пижон. — Слушай, Машка, а ты никогда не задумывалась о смысле своей новой жизни?
«Ты мне ещё предложи посмотреть на разного рода дурацкие картинки и спроси, вижу ли я в них бабочку».
— Просто это глупость какая-то со стороны Эдема. Запихивать душу в первом воплощении в какую-то богами забытую вселенную? Первое воплощение — это громадный ресурс, и на то должна быть какая-то причина.
«Он прав, но пути богов неисповедимы и не стоит их злить без веской причины. Пока живём, улыбаемся и машем.»
— Слушай, а давай целоваться?
Вот тут Маша не выдержала и споткнулась. Лицо у Демона обладало шармом кирпича.
«Я тебе нос откушу, любовничек!» — подумала Маша и чуть не вдохнула.
Тем временем Демон достал из кармана белёсую помаду совершенно кислотной яркости, которая вступала в дисгармонию с цветом его одежды. Совершенно не смущаясь, Демон накрасил себе губы, потом почмокал ими.
— Ну, я готов.
«Только не ржать. Блин, ПА — МА — ГИ — ТЕ! Я сейчас засмеюсь.»
Вдруг из зелёного тумана выскочила всадница на коне. Из одежды на ней были узоры из краски и символическая набедренная повязка. Не сразу, но Маша узнала Кукушку. Всадница сделала круг вокруг них, раскручивая у себя над головой лассо, а потом заарканила им Демона и пустилась вскачь.
— Я насажу тебя на своё копьё! — кричала Кукушка.
— Нет, сегодня моя очередь! — кричал ей в ответ Демон, и то, что его лицо вспахивает щебень, ему особо не мешало.
«Спасибо тебе, Кукушка. Долго бы я его не выдержала.»
— Знаешь, он мне никогда не нравился. — послышался голос Мефисто.
Маша обернулась на звук и увидела знакомого человека. Её учитель и наставник стоял в привычном образе, одетый в костюм гусара 19 века. У него на лице были пышные усы, что делало его похожим на Бармалея.
— Демон жесток. Где излишняя жестокость, там душевный порок. Нельзя пытать человека и убеждать, что ты действуешь во имя справедливости. Жестокость — она постепенно проникает в тебя. Кто-то рождается с ней, а кто-то ей учится. Демон из вторых. Я наблюдал за ним какое-то время. На войне, чтобы добыть сведения, нужно было пытать солдат и офицеров. Кто-то должен был это делать. Они тянули жребий и сначала он делал это из — за долга, потом из — за опыта, через какое-то время он начал получать от этого удовольствие и не мог без этого жить. Страшное дело, но такие люди часто нужны государству. Палачи, убийцы, пыточных дел мастера, они есть даже в самых сказочных странах эльфов и хоббитов из фэнтезийных миров. Без контроля государства он бы просто стал серийным маньяком — убийцей. Смерть для него была бы избавлением от жестокости, но даже у нас в небесной канцелярии его таланты часто востребованы в оперативной работе.
Она смотрела на него молча. Галюцинации становились всё более правдоподобными. Ей хотелось поддержать разговор, позубоскалить с наставником о коллегах и приятелях. Но она всё ещё помнила, что находится в веспеновом тумане и видит иллюзии, порождаемые её фантазией. Ну по крайней мере, она на это надеялась.
— Что, говорить не можешь? Ну тогда я буду говорить за нас обоих.
Мефисто взял её под локоть и потянул за собой. Маша остолбенела, сейчас она была не зергом, матерью стаи, а обычной девушкой. Находилась в привычном ей образе Марии Орловой. Белая майка с портретом Элвиса Пресли, джинсы с порванными коленками и клетчатая рубашка поверх майки, всё такое привычное. Эту одежду она носила, в той уже забытой жизни. Маша коснулась своей головы. Копна непослушных золотистых волос была на месте.
— А вы …? — начала Маша, но Мефисто пальцем запечатал ей губы.
— Не надо слов. — шёпотом на ушко прошептал он. — Считай, что ты в сказке, или видишь сон. И первое произнесённое тобой слово заставит тебя проснуться. Поняла?
Маша закивала.
— Так что не надо рушить сказку.
Мефисто развернул Машу за плечи на сто восемьдесят градусов, и она оказалась на улице родного города. На дворе стояла позняя весна, или раннее лето, кому как удобней. Было уже тепло но не жарко. По дорогам ездили машины, в песочницах и на детских площадках играли дети, по тротуару шли мамаши с колясками и прочие прохожие, спешащие по своим делам.
— Ну что, пойдём пройдёмся? Красиво тут, правда? — спросил Мефисто и зачитал наизусть небольшой стих:
Как хорошо… хоть дождик поливает,
и потому все запахи раскрылись.
Я эту свежесть с жадностью вдыхаю -
за зИму долгую они забЫлись…
Листва новорождённая бушует,
потоки вод их соками питает.
Уверенно весна вдоль марширует,
о вечности любви напоминает.
Любовь. Она рожденьем продолжает
ту бесконечность жизни на планете.
К движенью всё живое побуждает -
то тайна есть великая на свете…
«О! Человек 19 века. Стишки читает. Помню, мои прыщавые одноклассники по весне были намного проще и более приземлённые. В стихах максимум, на что они были способны это: Пришла весна,
