Реверс. (Хроники из другого мира - 10) - Станислав Янков
Напротив меня увлеченно ковырялся в своей порции Аск.
Как оказалось, это был второй прием пищи, а мы находились уже на середине пути. О чем недвусмысленно свидетельствовал пустой желудок.
После то ли второго ужина, то ли раннего завтрака я улеглась по-человечески. То есть кое-как умостилась в кресле и укрылась любезно предоставленным стюардессой пледом. И все равно, что за бортом было относительно светло. Стоило выспаться перед прилетом. В связи с некоторыми особенностями, новоприбывшим гостям Полинезии требовалось быть бодрыми и готовыми решать любые проблемы.
Брат еще не понимал, о чем речь, беспечно отмахиваясь бронью на коттедж с полным обслуживанием. Наивный.
Глава 387. Расскажи обо мне
Разум почти успел отойти в страну морфея, когда обожаемый братец решил, что настало время для разговора.
— Ты все еще злишься. Может, объяснишь, за что? Не отказался бы выслушать, какова бы ни была причина, — его тон был печальным и задумчивым.
Похоже, он успел прокрутить в голове возможные варианты, прежде чем затевать эту беседу. Раз так, скажу напрямую:
— Мне не нравится, как ты порой со мной обращаешься. Да, ты мой опекун, но периодически в тебе просыпается тиран, который умеет только приказывать и решать все за остальных. Это касается не только твоего решения оградить меня от родителей.
На такой поворот у Аска вытянулось лицо.
Давно я открыто его не критиковала. Мои слова могли стать для него шокирующими.
— Ладно, я всегда спускаю с рук твои замашки. Обожаю тебя. Таким, какой ты есть, обожаю. Но я, возможно, созрела для того, чтобы увидеться с родителями. Для меня…
— Аль.
— Прошу, не перебивай. Для меня та встреча — не просто случайное пересечение. Это звоночек, что пора бы помахать им ручкой, сказать "привет", обнять. Что угодно. Я пыталась найти в себе силы, чтобы подойти. Понимаешь? А ты просто взял и насильно утащил меня прочь. Теперь мы летим бес знает куда. Зачем вообще?
Парень хлопнул ртом и прогнусавил:
— Ты же на праздник какой-то хотела успеть. То есть ты больше не хочешь ни в какую Полинезию? Зачем тогда это все? Зачем гражданство? Хочешь сказать, что это была мимолетная блажь?
Похоже, он решил перевести стрелки.
— Нет, не была. Бес с этой Хейва. Мы же договорились лететь зимой. И тут ты вдруг срываешься в день своего выпуска.
— Так. Что… Мне заказывать теперь обратный рейс? Ты, блять, сразу не могла сказать!?
— Ясь, дело не в том, куда мы летим, а зачем. Что-то произошло, что ты решил срочно сбежать на край мира?
Аск пожевал губы и отвернулся к иллюминатору.
Неужели угадала?
— Ясь, что произошло? — я осторожно приблизилась к нему и присела в соседнее кресло. — Вы с отцом опять сильно поругались?
— Не то чтобы, — пробурчал он, приобнимая меня за плечи. — Почти после каждой встречи с ними тебе паршиво. Не отрицай, я знаю. Вечно что-то происходит, несмотря на то, что ты из кожи вон лезешь, чтобы наладить отношения. Ты сама это понимаешь, и сама продолжаешь наступать на те же грабли. Пару декад назад ты орала, что видеть их не хочешь. А теперь?
— Не знаю. Скучаю по ним.
— По чему именно ты скучаешь? По унижениям? Игнорированию? Или, может, по тому, что к тебе относятся, как ко второму сорту? Тебе это нравится?
— Нет, — куда тише буркнула я.
Так-то брат был прав. Безупречная логика, с которой мне сложно было согласиться.
— Улим просил прийти на общий прием к психологу. Я сказал, что у нас другие планы, — раскрыл он наконец-то причину этого побега.
— Ты отказал Марии Сергеевне?
— Нет, она пока не звонила.
Теперь ясно. Кто будет тащить на прием пациентов из другого конца земного шара?
— То есть, когда она позвонит, у тебя будет веская причина для отказа. А потом что? Будем безвылазно сидеть на островах?
Аск мотнул головой и скривился:
— Отдохни от них некоторое время. Пусть пока ходят к своей Сергеевне. Может, она вправит им мозги.
— И опять же, меня ты не спросил.
— Не нуди. Я даю тебе достаточно свободы, — проворчал он.
— Угу.
— Ты эгоистка.
— Вот как, — мой тон был спокоен и серьезен.
Да, люди не идеальны, мы с Аском в том числе. Но раздражение имело свойство накапливаться и отравлять психическое здоровье.
Данный разговор я затеяла не ради скандала или мотания нервов. Мне действительно была интересна причина побега, которую Аск продолжал бы умалчивать и дальше.
— Я бы не отказалась послушать о своих негативных чертах. Ты ведь не против? — попросила я все тем же спокойным тоном.
— Ага, — хмыкнул парень. — Отличный способ посраться. Ты же не выносишь критику в свой адрес.
Неплохое начало.
Он прав. Комплекс неполноценности был слишком тяжелым грузом, чтобы слышать в свой адрес то, что я не идеальна в чем-то еще. Отношения с критикой у меня были напряженные, но я сцепила зубы и попросила:
— Продолжай.
— Нет.
— Ясь, пожалуйста. Продолжай.
— Аля, это закончится твоей истерикой. Или ты настолько скучаешь по матери, что готова терпеть нотации от меня?
— Ты хотя бы говоришь более дельные вещи, а она лишь раздувала. Обещаю, что не буду обижаться.
— И, вот, снова! — не выдержал он.
Брат резко встал и склонился надо мной. От него заметно фонило злостью и раздражением.
— Ты лицемерка! Считаешь, что держишь слово, поступаешь честно и справедливо. На самом деле даже близко не так. Ты выворачиваешь правду, как тебе надо. Любишь давить на жалость. Бедная-несчастная побирушка.
Сейчас действительно было обидно.
— У тебя столько возможностей, но ты ими не пользуешься! Вот, что раздражает меня больше всего, — продолжил парень, эмоционально жестикулируя. — Знаешь, что я понял за последние несколько дней? Прежняя ты нравилась мне больше. Она более искренняя: не врет через слово, как это делаешь ты.
— Но я не…
— Ты настолько ослеплена собственным могуществом, знаниями и возможностями, что превратила себя же в пустышку! Придумала себе паршивую нелогичную личность и намертво вцепилась в нее когтями. Если честно… — брат запнулся, и продолжил мысленно: — "Мне нравится с тобой просто спать, трахать тебя, нравится, как ты обо мне заботишься, нравится, как ты выражаешь любовь и эмоции. Но… Я не вижу в тебе той Али, в которую влюбился. Ты говоришь, что скучаешь по матери. Так вот я скучаю по тебе."
Аск досадливо всплеснул руками и с размаха уселся в место напротив.
— Я и раньше была лицемерной. Любила давить на жалость, — тихонько возразила я.
