Почти Целитель (СИ) - Андрей Коткин

Кстати, не зря лечил, там проблемы с почками и желудком намечались серьезные. Хозяин лавки буквально тут же оценил улучшившееся самочувствие и Ваню благодарил искренне. Ну и, Ваня доволен был, что хоть так отдарился.

— Аркаша! Не надумал еще продавать свой накопитель? — Иван не специально подловил целителя, просто по дороге пересеклись, ну Ваня и спросил на всякий случай, а то он всерьез вознамерился накопитель на пятьдесят тысяч приобрести, ману на прорыв вторых барьеров копить все равно надо. Опять же и Аркадию он предлагал подумать над продажей, а то получится так, надумает тот продавать, придет к Ване, а Ваня уже другой накопитель приобрел. Неловко получиться может.

— А ты знаешь, Иван, давай! — Внезапно согласился встреченный Ваней целитель. — С отцом я как-нибудь договорюсь, а к выпуску деньги могут немалые понадобиться. Взамен куплю стандартный, на десять тысяч. Вроде такой в городской лавке триста пятьдесят стоит? Вот и давай, чтобы на накопитель хватило, и тысячу сверху. Так-то такие, я приценивался, полторы стоят.

— Идет! И если хочешь, могу сразу тебе свой накопитель десятитысячник в качестве части платы предложить, я только несколько месяцев назад его сам прикупил.

Вот так, внезапно, к Ване вновь вернулся уже привычный ему накопитель. Кстати, накопитель тот оказался из аметиста. А что не сиреневого или фиолетового цвета, а прозрачный, так это от закачанной внутрь маны произошло. Так-то, если на свет посмотреть, небольшой сиреневатый оттенок в камне еще проглядывает. Ну и если ману полностью слить и подождать несколько дней, цвет тоже возвращается, это Аркадий лично проверял, все же драгоценными камнями числятся только цветные аметисты, а те, что бесцветные — считаются полудрагоценными.

А потом дела учебные так закрутились плотно, что Ваня почти и позабыл, что кроме учебы еще и внешний мир существует. До самого марта только и делал, что зубрил преподаваемую им информацию, да отрабатывал заклинания, среди которых встречались и нужные Ване лично, как, например, Водяная Защита, одинаково хорошо защищающая и от вражеских пуль и от заклинаний. Недостаток был только один, такой запас воды, который требовался для надежной защиты, на себе не поносишь.

Солнышко уже пригревать начинало всерьез, когда у Вани, вы не поверите, совсем закончились чернила. Так-то он лекции все химическим карандашом записывал, но вот для работ на оценку чернила все же требовались. Вот Иван и спешил, радуясь подступающей весне, в мелочную лавку, где среди прочего, и бутылочками с чернилами торгуют. Еще и воробьи расчирикались так задорно, что заслушаешься. На топот за спиной Ваня обратил внимание только в самый последний момент, внезапно взвыло чувство опасности, которое давно подавало сигналы, да вот только Ваня, увлеченный птичьим щебетанием, не обращал на эти сигналы никакого внимания. Он начал разворачиваться, да в спине вдруг такая резкая боль возникла, словно раскаленный лом туда вогнали, ни вдохнуть, ни выдохнуть. Но все же еще успел, удерживаясь за уплывающее сознание садануть кулаком в рожу парня, который ткнул его ножом в спину, да еще на последних крупицах воли сплести и накинуть на себя Малое Лечебное заклинание, на Среднее уже сил его точно бы не хватило.

Ваня уже не слышал, как закричала на всю улицу мадам, что шла следом за Ваней по улице, не чувствовал, как его грузили на случайно проезжавшего мимо лихача извозчика. И уж точно не был в сознании, когда его оперировали, достав, наконец, из раны нож и перевязав кровоточащие сосуды. А хирург все удивлялся живучести молодого человека, ведь на его памяти с такими ранами еще никто не выживал, их просто не успевали даже довезти до операционной.

Очнулся Ваня в какой-то комнате с белеными стенами и потолком. Слабость была такая, что руку не то, что не поднять, пошевелить трудно. Потом, когда чуть полегчало, смог наложить на себя заклинание Среднего Лечения и огляделся вокруг. В его больничной палате было еще шестеро человек народу. Кто лежал пластом, забинтованный, кто мог вставать с кровати, чтобы тихонечко, по стеночке дойти до окна, откуда зазывно светило солнце.

В палате Ваня провел целую неделю. Несмотря на заклинания, слабость проходила медленно, и рана, хоть и рубцевалась, но рубец первое время был очень нежный, непрочный, способный разойтись при малейшей нагрузке. Первым делом, когда к нему подошла сиделка, она одна на две палаты работала, попросил вернуть ему его одежду. Там в потайном кармашке был накопитель. Раз не может академии оброк маной сдавать, так хоть себе поднакопит ее. А санкции Системы… а что он лично может сделать, чтобы соответствовать условиям контракта? Опять же в кармане там была вся Ванина наличность, плохо, если из-за этого нападения она пропала. На удивление, все в карманах оказалось на месте. Ване только кобуру с револьвером пока не отдали, сказали, вернут при выписке.

— Итак, господин Лудильщиков, вы утверждаете. Что не ссорились с тем молодым человеком, что напал на вас? — В задававшем в данную минуту вопросы мужчине, несмотря на его обычный полицейский мундир, можно было без труда опознать служащего жандармского управления.

— Именно так, господин поручик. Просто шел по улице в лавку за чернилами, когда этот меня ножом в спину ударил.

— А чем же вы можете объяснить, что от вашего удара в лицо нападавший скончался на месте?

— Ну, я с детства много тренируюсь, а может, он просто упал так неудачно.

— Ладно, оставим пока этот вопрос. Лучше скажите, господин Лудильщиков, по какой вашей вине он мог так на вас осерчать?

— Клянусь, не знаю. Может, это месть была со стороны финских бандитов, нападение которых мы с другом отбили с потерями для нападавших, а может подсыл от террористов. Недавно до меня донесли, что один из моих однокурсников, арестованный вашим ведомством, сообщил своим дружкам, что подозревает меня в том, что я его выдал.

— А вы не выдавали?

— Да я даже и не знал, чем он занимается, просто повздорил с ним как-то раз.

— А… — Допрос Вани, пришедшим по его душу жандармом продолжался долго, Ване аж дурно стало, все же до полного выздоровления в тот день было еще далеко.

Жандарм, переодетый под простого полицейского ушел, но почти в тот же час на его место пришел… еще один, только уже настоящий полицейский. И уже по совсем другому делу. Следователи, расследующие нападение на карету со студентами недалеко от финского поселка с трудно выговариваемым названием, дошли, наконец, до опроса потерпевших. Вот и к Ване один такой доехал. Долго его вопросами не мучил, спросил только:

— Это вы перебили тех нападавших на вашу карету?

— Я. — А что еще отвечать на прямой вопрос?

— Одного из них вы убили при помощи ножа или кинжала. Перед этим вы попали ему в грудь три раза подряд из револьвера. Скажите, разве он еще мог вам угрожать после этих ранений?

— Он уже умирал, но ужасно страдал от ран. Не мог вдохнуть. Я просто добил его из сострадания и человеколюбия.

— Что ж, на этом все. Когда в следующий раз, перед вами будет умирать страдающий человек, все же воздержитесь от таких человеколюбивых действий. Некоторые могут неправильно такое понять и обвинить вас в преднамеренном убийстве. — И следователь откланялся. Только на пороге Ваня догнал его своим вопросом:

— Скажите, а черного алхимика поймали?

— Никого мы не поймали. — С досадой махнул рукой этот достойный человек. — Вся банда в полном составе, ну те, кто еще в живых оставались, через границу в Швецию ушла. Туда же, говорят, и своих пленников они отвозили. Граница там совершенно дырявая, местные финны туда-сюда свободно шастают.

— Спасибо, что просветили! — Вежливо поблагодарил Ваня следователя на прощанье.

Лудильщиков уже почти совсем поправился, когда его в первый раз навестили друзья. Все та же троица, с которой отдыхал на каникулах. Оказывается, никто из них просто не мог выяснить, куда Ваня запропастился. Спрашивали и у куратора, и к ректору ходили с тем же вопросом, никто не смог ответить. Был человек и исчез. Ладно, Васька додумался в жандармерию заглянуть, и то, совершенно случайно наткнулся там на поручика, который Ваню в больнице с допросом навещал, а то бы и там ничего определенного не сказали бы.