Размышления русского боксера в токийской академии Тамагава 5 - Семён Афанасьев
— Ой, давай лучше я тебе объясню? — нетерпеливо перебил финансист. — Без твоих врезок? По Сё расскажу. Можем сэкономить время на твоих объяснениях мне.
— Не можем. — Твёрдо возразила секретарша. — Это наши отношения и семья. Ватару, а что для тебя секс?
— Э-э-э, — супруг неожиданно завис, озадаченно глядя на свою половину. — Тебе как, с физиологическими подробностями? Или только функциональную часть?
— Как ты думаешь… Если ты, именно в интимных моментах, будешь регулярно делать мне больно, получая от этого двойное удовольствие, как я стану к тебе относиться? Причём, в самое ближайшее время?
— Э-э?‥ Да я как-то не задумывался, — мужчина по-новому посмотрел на младшую жену. — Ты моя жена. По-любому, будешь уважать и слушаться.
— Это плохо, что ты вообще обо мне не задумываешься. В такие моменты. Пожалуйста, ответь мне: что для тебя секс?
— Это когда мне хорошо, — лицо Ватару расплылось в довольной улыбке. — И когда ты рядом. — Он хлопнул жену чуть ниже поясницы.
— А если я скажу, что твоё «хорошо» пять раз из десятка делает мне плохо? Если ты меня… постоянно так, как мне не нравится?!
— Лучше бы о Сёгуне поговорили, — вздохнул старший Асада. — Я думал, тебе хорошо, когда мне хорошо! А минуту и потерпеть можно… Ты женщина, в конце концов!
— Мне не может быть хорошо, когда мне больно. А когда мне больно в процессе этого регулярно, я очень скоро и искренне начну ненавидеть того, кто меня… так! — на одном дыхании выпалила секретарша. — Уф-ф, наконец я тебе это сказала!
— Эй, стой! А ещё тебе что неприятно тогда?! — неподдельно занервничал финансист. — А то скоро окажется, что…
* * *
Ватару с хмурым видом сидел на стуле и следил за закипающим кофе.
Появившаяся из душевой младшая жена, как ни в чём ни бывало, весело улыбнулась ему и хлопнула его по спине:
— Вот такого я тебя обожаю!
Её губы впились в его шею, с левой стороны, под челюстью.
— Совсем другое дело! — Мивако, скрутившись по спирали, уселась на колени мужа.
— Готово. — Все с тем же сомнамбулическим видом старший Асада снял кофе с огня. — Пей.
— Эй, чего ты? — супруга озабоченно заглянула мужчине в глаза.
— Фигня какая-то получается. То нельзя, это непонятно… ладно, проехали…
— Ты сейчас сознательно обострился с Сё. Своей службы безопасности у нас нет. Аутсорс, в принципе, более-менее справляется — работающие на выносе ребята в принципе не могут успевать так, как требуют наши внутренние интересы, — спокойно перечислила секретарша. — Я бы хотела понимать, на что ты рассчитываешь, затевая ещё одну войну. Одновременно с парой имеющихся.
— А ты в какой роли сейчас спрашиваешь? — финансист отстранённо повернулся к супруге. — Как моя жена? Или как-то иначе?
— Как жена, — неловко замешкавшись, явно запнувшись и удерживая паузу дольше, чем нужно, отводя взгляд, сипло ответила Мивако.
— Ну тогда заткнись — и делай, что должна делать женщина, — с нейтральным выражением лица пожал плечами Ватару. — Не нужно совать свой нос жены в дела мужа — пока он об этом не попросит.
Кога закусила губу. Желая не обострять, она сейчас сама себе отрезала пространство для маневра: жена действительно не может лезть в рабочие дела мужа, особенно такие.
С другой стороны, если бы она призналась, что спрашивает как сестра оябуна, это бы автоматически означало: их семью она в иерархии воспринимает много ниже.
Ватару словно угадал её мысли:
— Тебе нравится, когда я так с тобой разговариваю?
Взяв её пальцами за подбородок, он развернул её лицо к себе, глаза в глаза.
— Нет, — сглотнув комок в горле, ответила она. — Ты просто какой-то садист сегодня. Ты сейчас повторяешь то же самое, — она хлопнула себя по ягодице, — но не физически, а морально. Я не понимаю, что на тебя нашло.
— Вот и мне не нравится, когда ты путаешь роли, — моментально постарев, отпуская её подбородок, грустно сказал старший Асада. — Знаешь, в чем наша проблема?
Мивако хотела рефлекторно зарядить насчёт мужского эгоизма, снобизма и неблагодарности немолодого самца — которому себя искренне посвятила молодая женщина, годящаяся в дочери. Ещё и на ролях второй, младшей, жены.
Но в последний момент, решив побыть традиционной до конца, она сдержалась:
— У меня есть собственное мнение по теме. Но давай вначале скажешь ты?
Ватару благодарно кивнул, затем продолжил:
— Каждый раз, когда я принимаю какое-то решение, ты постоянно, с разных сторон, из раза в раз пытаешься занять более высокое положение в иерархии.
— Это как?! — опешила Мивако.
— Наш с тобой светловолосый отпрыск говорит, что есть минимум два способа, которыми пользуются женщины, — гоготнул муж. — Первый, твой. Ты задаёшь уточняющие вопросы — и я, освещая тебе тему в деталях, вынужденно даю что-то типа отчёта. При этом ты сидишь, вежливо киваешь, слушаешь… В общем, изображаешь родителя, занимающегося маленьким ребёнком.
— Да ну?! Просто пытаюсь поучаствовать! — абсолютно рефлекторно взвилась в воздух Кога.
— Мивако. Я очень тебя люблю, — мягко произнес Ватару, беря девушку за руку. — Очень тобой дорожу. Был готов уйти из семьи ради тебя… Но я очень хорошо отличаю у любого собеседника позицию инспектора — и позицию наблюдателя сбоку, который просто интересуется из любопытства. Или для поддержания отношений.
— Хм… Странно, что ты это так воспринимаешь, — опустила глаза жена.
Справедливости ради, себя она сейчас не обманывала: да, элементы подобного имели место быть.
— Результатом моего общения с тобой является то, что я о тебе подумал! — снова хохотнул муж. — А не то, что ты хотела мне сказать!
— Это что за текст? — встрепенулась секретарша.
— А тоже Маса, — продолжил хихикать финансист. — Я за ним уже записывать начинаю, когда мы спорим по какому-нибудь поводу.
— Что-то его становится слишком много в нашей жизни! — искренне, не сдержавшись, в естественном порыве выпалила Мивако.
Тут же раскрывая глаза и накрывая свой рот ладонью.
Ватару мгновенно подобрался, напрягся и будто состарился ещё больше:
— Повтори? Я плохо расслышал.
— Я оговорилась! — поспешила отвести взгляд женщина.
— Я объясню сейчас тебе всё, что думаю, по поводу предъяв Сё, — сказал мужчина
