Аркада (СИ) - Скоробогатова Наталья
— Наверное, — повторил я.
— Что нужно?
— Крестовая отвёртка и свободное место с розеткой. Если у вас такое есть… — Я посмотрел на забитый почти под завязку зал.
— Найду. А если сделаешь, сочтёмся. — Мужчина сунул мобильник в карман. — Пошли. Кстати, меня Лёней зовут. И на «ты», ненавижу, когда мне выкают.
Глава 4
Звонок прервал такой приятный сон, и я, ругая того, кто приходит так рано, встал с кровати и потащился к двери. Проигнорировав глазок, я открыл её и увидел на пороге Иру. Заплаканную. С размазанной по щекам тушью и искусанными губами.
— Ты чего? — Я поймал её, еле стоящую на ногах, буквально втащил в квартиру, усадил на пуфик у обувной стойки и захлопнул дверь.
— Я не знаю. — Она шмыгнула и громко разревелась.
— Ир, ну чего ты? Что случилось? Он тебя обидел? — Я только в этот момент обратил внимание на то, что она в другой одежде, не той, в которой вчера отправилась на «свидание».
— Нет. Он — нет… — Ира замотала головой. — Это всё сон. Я не знаю… Приснилось...
Она всхлипывала через слово, и я метнулся на кухню, достал из холодильника бутылку воды, принёс и заставил Иру сделать несколько глотков. Видимо, это пошло на пользу, потому что она задышала ровнее, а потом подняла глаза и посмотрела на меня.
— Мне приснилось, что я убила маму…
— Что? Ир, ты чего? — Я присел перед ней и сжал её ладони. Горячие, словно у неё была высокая температура. — Ты же сама сказала, что это просто сон. Сон, и ничего больше.
— Да, сон. — Ира кивнула. — Но такой реальный.
— Каким бы реальным он ни был, это всё неправда. Ты маме звонила?
— Да. — Кажется, она начала приходить в себя, потому что повернулась так, чтобы посмотреть в зеркало, висевшее сбоку от пуфика, и вздрогнула, увидев отражение. — Это я? Я в таком виде ехала по городу? — В голосе прозвучал такой ужас, что я невольно улыбнулся.
— Ну вот, теперь это точно ты. — Поднявшись, я потянул её за руку, заставляя тоже встать. — Иди приведи себя в порядок, а я пока приготовлю что-нибудь на завтрак, — в этот момент я понял, что до сих пор торчу тут в одних трусах, — и оденусь. А потом ты расскажешь, что это был за сон.
Ира отвернулась, почему-то смутившись, словно никогда не видела меня раздетым, повернулась так, чтобы сесть ко мне боком, и потянулась расстегнуть застёжки на босоножках. Воспользовавшись этим, я ушел в спальню. Нет, обычно я не встречаю гостей раздетым, но когда раздался звонок, всё ещё находился в полусне и проснулся окончательно только когда увидел Иру. А бросить её в таком состоянии на пороге и уйти, чтобы натянуть штаны, я не мог.
Когда Ира вошла на кухню, я уже разбил в сковородку четыре яйца, поставил её на огонь и достал из холодильника помидоры и брынзу для салата. Она умылась и сейчас без косметики выглядела не хуже, чем с ней. Я иногда даже думал, а зачем она красит и без того чёрные и длинные ресницы и яркие розовые губы? Однажды даже спросил, но нарвался на такой непонимающий взгляд, что ответа не потребовал.
— Яичница? — Ира пододвинула табуретку и уселась боком к столу, поставив на него локоть и опершись спиной о стену.
— И салат. — Я дорезал помидоры и взялся за брынзу. Она любила это сочетание, и у меня всегда хранилось и то, и другое — на всякий случай. Хотя за всё время нашего знакомства Ира бывала у меня всего три раза. Этот — четвёртый.
— Это хорошо, а то я вчера толком не поужинала, а сегодня не до завтрака было. — Погладив рукой, которая до этого лежала на колене, живот, она скривилась.
— Таблетку? — спросил я.
— Да нет, это нервное. Ты же знаешь, что я могу сутками не есть.
— Когда работаешь. Но сейчас совсем другая ситуация. — Я выключил газ под сковородкой, достал тарелки, разложил по ним яичницу и салат и поставил их на стол. — Вилки достанешь? А я пока чайник включу. Тебе какой? Зелёный или чёрный?
— Белый.
Мне показалось, что в её голосе прозвучала насмешка, но я открыл шкаф и, порывшись, достал упаковку с белым чаем.
— Вот, — я показал его ей, — на день рождения подарили.
— Наливай, — со вздохом кивнула она, понимая, что посмеяться надо мной не получилось.
Хотя, я даже не знаю, какой чай она могла попросить так, чтобы у меня его не было. На моём рабочем столе всегда стояла кружка, в которой плавал одинокий пакетик. Поначалу это был простой зелёный, но после коллеги начали дарить мне на разные праздники большие упаковки «настоящего индийского», привезённого со Шри-Ланки, маленькие пакетики «того самого, из Китая, который пахнет рыбой», нелегально пронесённого через таможню «жёлтого»… Про жёлтый, кстати, я тогда не сказал, что его уже давно разрешили к продаже. У меня где-то даже синий был.
Я молча дождался, пока закипит вода в термопоте, заварил чай, разлил его по чашкам и поставил рядом с тарелками. Выставил на стол вазочку с «Метеоритом» и увидел, как удовлетворённо сверкнули Ирины глаза. Потом сел и произнёс:
— Рассказывай.
***
Ира приехала в ресторан, опоздав на целых десять минут. Как ни странно, того, кто её пригласил, до сих пор не было. Но столик оказался зарезервирован, и она просидела за ним почти час, пока не устала пить воду и смотреть на часы. В очередной раз покачав головой на предложение официанта сделать заказ, Ира машинально попросила его принести счёт, на что тот рассмеялся, сказав, что вода у них бесплатная.
Подумав, что завтра выходной, и будет неплохо провести его с родителями, которых она давно не видела, Ира вызвала такси и поехала за город, где находился их дом. Когда-то на этом месте стояла маленькая развалюшка, принадлежащая бабушке, и Ира с Димой проводили у неё все летние каникулы. Потом бабушка умерла, отец развалюшку снёс и на её месте возвёл приличных размеров коттедж, благо, это была специфика его деятельности.
Когда Ира приехала, родители спать ещё не собирались. Они сидели на террасе. Мама вязала, глядя в планшет, на экране которого шёл очередной детективный сериал. А папа обрезал свои любимые кусты, растущие по периметру участка. Ира никак не могла запомнить их название, но то, как они разрастались за лето, а потом, в сентябре, пышно распускали большие белые соцветия, превращало их дом в нечто сказочное.
Поздоровавшись с папой и обняв маму, Ира поднялась в свою комнату, решила, что ужинать не будет, и легла в кровать. Здесь, за городом, ей всегда было уютно и тепло, словно она всё та же девчонка десяти лет, которая первой неся на руках кошку ворвалась в этот дом под крики мамы:
— Ира, сначала Ваську пусти! Ваську сначала!
Но ей было не до глупых суеверий. Она наконец-то будет жить в своей комнате, а не делить её с Димкой. И у неё будет свой стол, свой компьютер, всё своё! Думая об этом, Ира уснула.
Проснулась она словно от толчка в плечо. Болезненного. Настолько, что Ира, поморщившись, потёрла то место, куда её словно бы битой ударили, и открыла глаза. В комнате было темно, это значит, что ещё даже трёх ночи нет. В это время года у них в четвёртом часу уже светать начинало.
С улицы раздались шаги, словно бы кто-то шёл по дорожке. Встав и ещё раз потерев плечо, Ира выглянула в окно, но никого не увидела. Даже горевший обычно над крыльцом фонарь оказался выключен.
«Лампочка перегорела что ли?» — подумала Ира и решила спуститься на кухню — почему-то очень хотелось пить. Ну и что-то зажевать тоже, день без ужина — то ещё удовольствие, а у мамы в холодильнике всегда было что-то вкусное.
Она вышла в коридор и обратила внимание, что из-за двери родительской спальни не доносилось ни звука. Это показалось странным, потому что папин храп часто будил её даже в собственной комнате, настолько громким, почти богатырским он был. Но, возможно, он просто лёг удобно или наконец-то нашёл лечение.
Кивнув этим мыслям, Ира прошла к лестнице и только начала спускаться, как услышала, что кто-то словно скребётся во сходную дверь. «Ветки, — подумала она, — больше не буду те обзоры ужастиков смотреть…» И в этот момент звук превратился в грохот, и дверь, которую почти не было видно в темноте прихожей, словно содрогнулась.
