Дэн. Папин бродяга, мамин симпатяга (СИ) - Вотчер Ник

Стоило им увидеть полосатую спину, возвышающуюся над остальными жуками, как в их криках явственно слышались нотки сильного страха.

Поток метательных снарядов по таким целям увеличивался, и те даже не успевали доползти до рядов обороняющихся.

Я успел вволю посмеяться над их испугом, когда один из полосатых все-таки добрался до гоблинов и выдал в их сторону явственно видимое облако.

Попавших в него гоблинов, словно кислотой облили. Кожа сползала кусками, и они практически моментально падали на пол.

Попытки убежать от столь опасного соседа были безрезультатными, слишком плотно они стояли.

Поняв безысходность своего положения, некоторые бросались на полосатых, в попытке нанести хоть какой-нибудь вред. Некоторые даже добегали живыми.

Но больше одного удара сделать не получалось. Навались они все вместе, шансов было бы больше, но желающих бросаться в самоубийственную атаку не было.

Жуки постепенно теснили гоблов, несмотря на их отчаянные попытки защищаться.

Для меня вообще было загадкой на миллион, зачем они вылезли из своего прохода и напали на такого сильного соперника.

Вот защитники скрылись в проходе, а вслед за ними туда потекли жуки.

Изменение на поле боя я заметил не сразу. Точнее, не сразу осознал, что происходит.

Сперва услышал шелест множества лапок. Всё бы ничего, но шёл он явно из центрального прохода. А там, насколько я знаю, территория… муравьёв! Огромного количества муравьев!

И действительно, из прохода хлынула целая река из муравьев.

Причём в этот раз особи были явно больше, да и матовый окрас вкупе со здоровенными жвалами внушал опасения.

Они с ходу врубились в увлекшихся жуков, по двое, по трое набрасываясь на жертву и разрывая её на части.

Несмотря на отчаянное сопротивление жуков, муравьи явно одерживали победу. Единственные, кто умудрялся вносить опустошение в их ряды, были полосатики.

Стоило муравьям вбежать в токсичные облака, как они уже через несколько шагов падали замертво.

Бойня вышла знатная. Жуки полегли все, пара десятков муравьев убежали в проход к гоблинам. Остальные побежали дальше.

Нууу, глупо. Их слишком мало. Уж не знаю, на что они надеялись. Но останавливать их я, естественно, не стал.

Вместо этого двинулся следом за ними, стараясь держаться на значительном расстоянии.

Бежали они довольно шустро, поэтому в скором времени я был вынужден перейти на легкий бег.

Минут через десять я резко остановился. Причиной послужил очередной замес среди членистоногих.

Три десятка муравьев сражались со сколопендрой и восьмеркой плевателей. Зрелище было познавательным.

Пока половина муравьев кружилась вокруг сколопендры, пытаясь схватить её за лапы, вторая половина бросилась на плевателей.

Нападали по двое, по трое. Пока один бросался лоб в лоб, другой заходил со спины.

Таким макаром, ценой пятерых товарищей, муравьи разобрали своих противников за пару минут, после чего присоединились к поредевшим рядам своих товарищей, атакующих сколопендру.

Краем сознания отметив мелкие камешки, упавшие рядом со мной.

Не осознавая до конца, что делаю, прыгнул в сторону. И на то место, где я только что стоял, один за другим упали три муравья. Свист цепи и их уже двое.

Не давая опомниться оставшимся двоим, прыгнул к ближайшему, стараясь вывести из строя лапы, которые пострадали при падении больше всего.

Короткий взгляд наверх, и я стараюсь добить этих ниндзя от мира насекомых побыстрее. По стене, в нашу сторону, спускалась еще парочка.

Здоровая голова, мощные челюсти — большие проблемы. Для меня, естественно. Главное — не дать им себя схватить. Уже чего-чего, а силы им не занимать, в этом я успел убедиться.

Подкрепление уже успело проползти половину пути, а у меня остался последний «прыгун».

Этот был не такой здоровый, но шустрый. Удачным получался только примерно каждый пятый удар. Остальные он умудрялся принимать на корпус, либо просто уворачивался.

Отпрыгиваю назад и начинаю спешно кидать на пол перед ним каменные ловушки.

Шаг назад, мах цепью, ловушка летит под ноги. Снова шаг, ещё один мах и снова ловушка.

Такая тактика принесла плоды только на шестой попытке, когда я уже физически ощущал, что у меня почти не осталось времени.

Когда подломилась одна из лапок шустрого муравья, он замер на несколько мгновений, пытаясь осознать произошедшие изменения.

Играть в джентльмена я не стал, опустив ему на голову грузик. Готов.

Чувствую опасность сзади и прыгаю вперед, прямо через тело противника, заставившего меня попотеть.

Разворот с одновременным махом цепью. Моя чуйка меня не подвела, на том месте, откуда я так резво скакнул, стоял злой муравей.

За его спиной я увидел второго, но он ещё полз по стене. Видимо, этот ушлёпок в прошлой жизни тоже был десантником, как и те трое, с которыми я разделался чуть раньше.

Прыжок не прошел для него даром, он поджимал сразу две лапы с разных сторон.

— Тише, тише. Хороший пёсик, — коротенькие шаги к противоположной стене.

Не дожидаясь ещё ползущего по стене товарища, хромой муравей двинулся в мою сторону. При этом он, не переставая щелкал жвалами, словно пытаясь меня напугать.

Страх они у меня не вызывали, а вот опасения — да.

Я медлил, прикидывая, как бы к нему удобнее подобраться. По всему выходило, что атаковать придется в лоб.

Был бы он один, я бы ещё покружил вокруг него. Постарался бы лишить его мобильности. Однако его приятель уже почти спустился, а драться сразу с двумя явно сложнее, чем с одним.

Действовать решил крюком. Набрал скорость несколькими вращениями и отправил в голову. Надеялся подцепить его за голову снизу.

Однако он оказался не так прост, и крюк столкнулся с подставленными жвалами. Самое поганое, что при этом он каким-то образом зацепился за левое.

Я рванул цепь на себя, пытаясь высвободить застрявшее оружие, однако ни капельки не преуспел. Не считать же успехом тот факт, что сдвинул его сантиметров на двадцать.

А вот его ответный ход наглядно показал мне, почему говорят, что муравей сильнее слона.

Этот…членистоногий мотнул своей башкой, и я полетел рыбкой прямо через него. Челюсти щелкнули рядом со мной, не достав всего пару сантиметров.

Умудрившись извернуться в воздухе, сделал корявый полуфляк и приземлился ему прямо на спину. Если бы не цепь, которая превратила меня в маятник, то подобный фокус не получился бы.

От моего приземления муравей грохнулся на брюхо, но тут же начал вставать, поворачиваясь вокруг и мотая своей башкой. Видимо, не мог сообразить, куда я делся.

Я рванул несколько раз цепь, пытаясь освободить её, но ничего не вышло. Более того, пришлось её выпустить из рук, когда мой «конь», в свою очередь, мотнул башкой.

В противном случае я бы слетел с него так же, как и забрался.

По итогам я остался против двоих агрессивно настроенных муравьев, безоружный, верхом на одном из них.

Нет, у меня ещё оставался нож, которым я разделывал ус сколопендры, но бросаться на этих монстров с подобной зубочисткой — верх глупости.

Всё, что мне оставалось — раскидывать ловушки, надеясь разобраться с нападавшими.

К слову, чертить в воздухе, сидя верхом на крутящемся муравье, оказалось тем ещё занятием. Пока я приноровился, умудрился дочертить и бросить на пол всего четыре фигуры из десятка попыток.

Мне ещё повезло, что второй муравей бестолково бегал вокруг своего собрата, пощёлкивая жвалами, но не решаясь напасть на меня.

Между тем остальные муравьи навалились поредевшей толпой на сколопендру и умудрились повалить её на пол. То тут, то там валялись скрюченные тела.

Из более чем тридцати нападающих осталось меньше двух десятков, но и сколопендра уже начала сдавать.

Несмотря на отвращение, которое у меня вызывала эта многоногая фигня, я желал ей победы. Ведь если я не справлюсь со своей кислой парочкой до того, как их сородичи разберутся с многоножкой, меня ждут серьёзные неприятности.