Рэки Кавахара - Звездная колыбель (ЛП)
Харуюки осмотрелся в поисках Черноснежки — своего противника. Направляющего курсора не наблюдалось, а значит, она находилась неподалеку. Но при столь скупом освещении отыскать взглядом черный дуэльный аватар на этом уровне не так-то просто.
— Это как искать черную ворону в темной комнате… хотя нет, ворона здесь я… — пробормотал сам себе Харуюки и зашагал вдоль аллеи надгробий.
В этот момент сверху раздался до боли знакомый… но в то же время леденящий душу голос:
— Я здесь, Кроу.
Харуюки вскинул голову и уставился на стройную фигуру, замершую на вершине высокого надгробия, похожего на тотемный столб. Изящный силуэт, скрестивший на груди руки-лезвия и сведший ноги. Так могла выглядеть лишь Черная Королева Блэк Лотос.
В тусклом свете луны отчетливо проступали лишь острые формы и яркие фиолетовые глаза. Но величие, которое испускал аватар, ощущалось даже в темноте.
«Семпай, ты это… серьезно? Но почему?.. Что это такое — внезапная тренировка? Может быть, наказание? Или — быть может, награда?..»
Харуюки попятился, пытаясь понять, что происходит, но тут из-за его спины послышался еще один голос:
— А я тут, Ворон-сан.
Он резко обернулся. Чуть дальше на ветке узловатого дерева сидела светлая фигура в белом платье и такой же белой шляпе: Скай Рейкер, офицер Нега Небьюласа, собственной персоной.
Пусть она находилась здесь лишь в роли зрителя и ничего не могла сделать с Харуюки, мощная аура ее аватара не уступала той, что исходила от Черноснежки. Похоже, Скай Рейкер тоже шутить не собиралась. Правда, Харуюки понятия не имел, с чем именно.
Оказавшись между Черноснежкой и Фуко, словно меж двух огней, Харуюки боязливо перевел взгляд с одного аватара на другой и осторожно спросил:
— Э-э-э… семпай, учитель… что происходит?..
— Я же сказала, что мне кое-что нужно проверить, — ответила Черноснежка и спрыгнула с семиметрового столба на землю. Одновременно с ней с ветки соскочила Фуко и мягко приземлилась между могил.
— П-проверить?.. Погодите, вы же не думаете, что я до сих пор заражен Броней?.. Или еще чем-то?..
— Нет, не думаем. Сам по себе твой аватар нас не беспокоит.
— Э?..
Но неожиданный вопрос, который в следующее мгновение задала Черноснежка, ошарашил Харуюки еще больше:
— Что за штука сидела на твоем левом плече во время Конференции?
Он непроизвольно дернулся, но тут в спину вонзился вопрос Фуко:
— Ты говорил, что это что-то вроде питомца или аксессуара. Ты ведь не нарушил данное нам обещание и не покупал в магазине ничего эдакого?
С этими словами Фуко обошла Харуюки и встала бок о бок с Черноснежкой. Он отчаянно замотал головой.
— Н-н-н-н-нет!.. Не ходил я ни в какой магазин!
— Тогда откуда оно у тебя? При виде этой букашки у меня возникло какое-то нехорошее предчувствие.
— И у меня. Более того, это чувство почему-то казалось смутно знакомым… — добавила Черноснежка, вновь сложив руки на груди.
Сжавшись под ее взглядом, Харуюки попытался придумать хоть какое-нибудь объяснение:
— В-в-в-вам просто показалось! Понимаете… э-э-э, просто в какой-то момент эта штука привязалась ко мне и…
— О! Ну так покажи нам.
— Э?!..
— Что не так? Мы очень хотим познакомиться с твоим очаровательным питомцем, Ворон-сан.
— Э-э-э… а-а-а…
Харуюки задался вопросом, сможет ли он хоть как-нибудь выкрутиться, но пришел к неутешительному выводу.
Ему осталось лишь одно — призвать Метатрон и надеяться на то, что не случится самое худшее… но тут он понял, что не сможет сделать и этого.
Некая «…терасу» рассказала Харуюки, что между ним и Метатрон существует некая связь. Эта связь действовала не только на неограниченном нейтральном поле, но и на обычном дуэльном, однако, чтобы призвать трехмерную иконку — воплощение Метатрон, Харуюки требовалось усердно концентрироваться в течение довольно длительного времени.
Во время Конференции он втайне от Черноснежки и Фуко призвал Метатрон для того, чтобы показать ей Айвори Тауэра и других Королей. И не зря — похоже, она уловила нечто необычное в Айвори и Зеленом Короле.
Но уровень «Кладбище» находился на отрезанном от остального мира поле кабельной дуэли. Разве сможет его голос дозваться до Метатрон?..
«Хотя… возможно и сможет. Даже в кабельных дуэлях изменение очков работает, как обычно, а значит, у игры есть соединение с центральным сервером», — вспомнил Харуюки и покаянно склонил голову перед командиром своего Легиона и ее заместителем.
— …Хорошо, сейчас призову. Подождите сорок… нет, тридцать секунд.
— Небыстрый процесс, — заметила Черноснежка, отступила на шаг и прислонилась к надгробию.
Фуко же с улыбкой добавила:
— Если слишком затянешь — из земли полезут руки мертвецов. Надеюсь, ты поторопишься.
— Л-ладно.
Харуюки глубоко вдохнул, выдохнул, закрыл глаза и сфокусировался.
Он начал воображать. Представил луч света, который протянулся из его уголка Ускоренного Мира к самому верхнему уровню, расположенному где-то высоко в небесах, а оттуда обратно к Контрастному Собору и к Метатрон, восстанавливающей силы в его глубине. Затем он вообразил, что эта связь способна передавать голоса…
«Метатрон. Ты слышишь меня?
Мы попрощались лишь полчаса назад, но не могла бы ты вновь прийти ко мне? Здесь есть люди, с которыми я хочу тебя познакомить…»
В мире тьмы зажегся крохотный огонек. Сначала он лишь медленно подмаргивал, но потом начал постепенно расти и вскоре перестал мерцать.
«Вижу, ты как всегда глуп, Сильвер Кроу, — сокрушенно проговорил в голове Харуюки знакомый голос. — Тридцать минут в твоем мире — это пятьсот часов на среднем уровне. Конечно, мне это время показалось лишь краткой дремой, но… все, связь установлена, можешь открыть глаза».
Харуюки послушно открыл линзы глаз, сокрытые под зеркальным шлемом, и тут же увидел перед собой белоснежную иконку, «терминальную» форму Метатрон, соединенную с ее чувствами. Она походила на небольшое веретено с нимбом над вершиной и маленькими крылышками по бокам.
Ощутив на себе взгляды стоявших неподалеку Черноснежки и Фуко, Харуюки взял иконку в руки и поднес ее к груди.
— Э-э… семпай, учитель, вот она…
«Боже, пожалуйста, пусть это знакомство пройдет мирно!..» — взмолился он.
Черноснежка оторвалась от надгробия, нагнулась и с любопытством осмотрела иконку.
— Ого, так вот какой у тебя питомец.
И тут…
— Какой я тебе питомец, нахалка?!
В этот раз голос оказался отнюдь не мысленным. Напротив — он прозвучал так громко, что раскатился на все кладбище. Харуюки даже показалось, что надгробия содрогнулись, а мертвецы поспешили закопаться поглубже в землю.
Черноснежка и Фуко инстинктивно подались назад, а затем переглянулись.
— …Рейкер, тебе не кажется, что этот голос мы уже где-то слышали?
— Действительно, Лотос… где-то на неограниченном поле…
— Я не потерплю того, что вы забыли и мой голос! Сильвер Кроу, как твоя хозяйка, я приказываю тебе отвесить каждой из них по подзатыльнику!
— Х-хозяйка?!.. Кем ты себя возомнила, букашка?! Кроу — мой «ребенок»!
— И мой ученик, питомец. С твоей стороны весьма неприлично так задаваться, кем бы ты ни была.
— Судя по тому, как вы называете меня то «букашкой», то «питомцем», вы совершенно не цените свои жизни! Что же, будь по-вашему, я продемонстрирую вам свою силу лично! Немедленно отправляйтесь в мой замок!
«Так, пора бежать…»
Впервые за долгое время Харуюки решил, что самое правильное решение — взять руки в ноги. Он уже начал потихоньку пятиться назад, когда Черноснежка вскинула и направила на него правый клинок, заставив застыть на месте.
— Кроу, что это за надменная девица, и откуда она взялась?!..
— Если ты попытаешься сбежать или обмануть нас, Ворон-сан, я сделаю тебе очень-очень больно.
— Э… э-э… э-э-э…
Покачиваясь на ногах, готовых бежать немедленно, стремительно и в бесконечность, Харуюки пытался оценить свои шансы на спасение, но в итоге признал, что объясниться все равно рано или поздно придется, и обреченно кивнул.
— А-а… эта штука, то есть, эта девица — Энеми Легендарного класса, одна из Четырех Святых — Архангел Метатрон… — промямлил он боязливо.
Горделиво запорхав крылышками, маленькая иконка взлетела повыше, вознагражденная ошарашенными взглядами Черноснежки и Фуко.
— Архангел… Метатрон, говоришь?..
— Это — истинное тело Метатрон?.. Но разве она не погибла?..
— Не стоит так изумляться, воины.
«Когда-нибудь они смогут понять друг друга и обязательно подружатся. Когда-нибудь… да, когда в Ускоренном Мире, наконец, установится мир…» — понадеялся Харуюки, представляя соответствующую случаю пафосную музыку.
